Тело - Алексей Шолохов

– У тебя есть дети? – спросила Антонина Петровна.

– Нет, – робко ответила Соня. Ей в каждом вопросе (и не вопросе тоже) слышался подвох.

Старуха развела руками, мол, а я о чем.

– Но пользовалась ты ей не раз.

Снова вопрос наставницы больше походил на утверждение, поэтому Сухорукова решила переспросить. Так, на всякий случай.

– Что?

– Я говорю: ты не целка! – повысила голос воспитательница совсем чуть-чуть, но Соне показалось, что от ее голоса задрожали своды коридора.

Оставаться девственницей в двадцать пять лет вряд ли позволила бы себе хоть одна современная девушка. Разве что если она пролежала в коме последние лет десять или родилась в семье религиозных фанатиков. Нет, конечно, были и исключения из правил. Но они настолько редки, что были практически незаметны. Сухорукова не была исключением, не родилась в религиозной семье и не лежала в коме. Да и трудно оставаться девственницей в замужестве, в котором она пробыла три года. Бог не дал им детей. А потом забрал и Сашку.

– Мы пытались, – прошептала Соня. – Мы очень хотели детей.

Ее голос стал уверенней, и Сухорукова подняла голову на Антонину Петровну. Старухи не было. В коридоре, кроме Сони, вообще никого не было.

Сергей несся сломя голову не потому, что за ним могли бежать Мишка с Соней, а потому, что так он хотел отвлечься от мыслей. Плохих мыслей, кружащих над ним, словно мухи над сгнившим трупом. Они все здесь трупы. Эта мысль была одна из тех «мух». Кто-то раньше, кто-то позже, но они все умрут. Наташа уже умерла. Он не смог сдержаться и заплакал. Его сестренки больше нет.

Самсонов остановился и с силой ударил ломом о стену. Потом еще раз и еще. Еще и еще. Пока руки, обессилев, не выронили металлический прут. Сергей сел рядом и заплакал навзрыд. Теперь ему было наплевать, что его кто-нибудь застанет за таким постыдным для мужчины делом. Тем более самое постыдное, что он сделал в своей жизни, это был дурачок Федька. Издеваться над инвалидом, а потом еще и изнасиловать его? Никого не напоминает?

Сергей вытер слезы. В этой местной легенде три ублюдка насилуют инвалида. Ну, или инвалидов. В общем, сестер. Потом ублюдков затаскивают в шахту и убивают. Тут все правильно, как говорится, по делам их. Но вдруг Сергей Самсонов понял, что не случайно оказался здесь. Кто-то узнал о его преступлении и заманил сюда. Нет, это мало походило на правду. Если Наташу к этому делу и можно было притянуть как сестру, то ни один из теперешних друзей и знать не знал его тогда. Кроме Сони. Здесь что-то другое.

«А что, если за каждым, кто сейчас бродит по коридорам шахты, есть что-то? Какой-нибудь грех, за который положена смерть».

Опять из этого предположения выпадает Наташенька. И не только потому, что она его сестра и априори не могла чего-нибудь натворить. Хотя именно поэтому и выпадала. Выпадала… Падение. Мысли-мухи вернули его к смерти сестры. Она перед смертью с кем-то разговаривала, как и он несколько минут назад. Не с Федькой и не с его воспеткой (она их и знать не знала), Наташа разговаривала с тем, кого очень хорошо знала.

Тимур, не уходи, пожалуйста.

И еще.

Я люблю тебя.

Она не только его знала, она его близко знала. Теперь оставалось догадываться, что произошло между ними такого, из-за чего умерла Наташа. Ответ был где-то рядом, где-то на поверхности. Черт! Как он хотел на поверхность. Может быть, на дневном свету эти трупные мухи разлетелись бы в разные стороны и позволили бы ему жить. Жить, не думая ни о насилии над тихим дурачком Федькой, ни о смерти сестренки, ни о собственном наказании. А оно неизбежно и неотвратимо, как восход солнца.

«В твоем случае закат», – подумал Самсонов и снова заплакал.

Прудников остановился передохнуть.

– Давай, покури, – сказал он Ольге и усадил у стенки. – Эй, бульдозер, – в шутку обратился Славик к Евгению, – сбавь обороты, а то мы с Олей не поспеваем. И вообще, давайте отдохнем.

Борька что-то невнятно пробурчал. Но скорее это было «да», чем «нет». Они сели друг напротив друга и впервые за весь злополучный поход решили сопоставить факты и подвести итоги. В идеале это надо было делать всем вместе, но так уж сложилось, что сейчас кто где. А в их случае компания больше чем из двух человек вполне могла придумать что-нибудь дельное.

– Первый вопрос. Кто за нами охотится?

Для Славы эта тема была жизненно важной (в прямом смысле), и поэтому он решил начать с нее.

«Авось, куда-нибудь вырулим», – подумал он.

– Я видел деревенских, – едва слышно произнес Борис.

– Что странно, они были без фонарей, – сказал Славик.

– Тут ничего странного, – вставил Евгений. – В горах у нас был один проводник. Так он нас проводил по таким местам, где мы с головы не снимали аппарат ночного видения.

– Тут ясно. Это местные, и они хотят нас убить, – подытожил Слава. – Давайте попытаемся понять их мотивы.

– К чертям мотивы! – взревел Женя. – Когда кто-то кого-то хочет убить, мотив только один – деньги.

– Я тебя услышал, – деловито произнес Прудников. – Ты считаешь, что нас хотят убить из-за денег? Борька, сколько у тебя в карманах?

Шувалов хохотнул и тут же закашлялся.

– Придурки, – прошипела Ольга.

– Да вы просто бестолковые. – Женя встал и начал расхаживать по коридору взад-вперед. – Предположим, что они здесь спрятали золото, много золота. И чтобы мы его не нашли, они решили нас убить.

– Очень убедительно. Но что им помешало сделать это, к примеру, перед нашим спуском? – начал Вячеслав. – Или еще лучше, когда мы поднялись бы с золотом на поверхность.

– Может, это как-то переплетено с легендой? – подала голос Оля.

Прудников, глядя на жену друга, практически всегда отметал мысли о наличии в ее черепной коробке мозга, а о том, чтобы из ее рта вылетело что-то разумное и в тему, даже и не мечтал.

– Какой легендой? – Соловьев остановился и посмотрел на девушку. – Какого хрена ты ее посадил?! Ей лежать надо.

Славик подошел к Ольге и положил ее на спину.

– Ну, ты как?

– Так как насчет легенды? – спросила она, будто это ее волновало больше, чем собственная жизнь.

– Может быть, это золото проклято сестрами и его нельзя выносить на поверхность? – спросил Евгений, но, не дождавшись ответа, продолжил рассуждать: – Но тогда почему они позволили нам спуститься сюда?

– Чтобы поиграть с нами.

Соня замерзла. Она обняла себя руками и медленно пошла по коридору. Сотни голосов заполнили ходки шахты. Дети смеялись и что-то кричали. Софья даже чувствовала их присутствие, но как только она оборачивалась, это чувство пропадало и раздавался детский смех.

– Кто здесь?

Она нервничала.