Дыши - Мария Васильевна Коваль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
***
Замах ноги, поворот, удар. Замах ноги, поворот, удар. Чонук выколачивал из подвешенной боксёрской груши всё, что только мог, не жалея ни её, ни своих сил. Широкие чёрные спортивные штаны на свету от тусклой настенной лампы разлетались в пыль всё больше при каждом хлопке о твёрдый материал. Оборудованная под тренировочный зал небольших размеров комната переполнялась звуками учащённого сердцебиения и отчаянных вздохов. Чон устал, его смоляная чёлка слиплась на лбу, а всё тело покрылось испариной, по обнажённым плечам проходилась волна ноющей боли, и парень щурился, но раз за разом вновь перешагивал через себя, продолжая привычный цикл. Замах, поворот, удар. Занятия спортом убивали в нём всё плохое, они избавляли от неприятных мыслей, перекрывали злость банальной усталостью.
Из коридора донеслась трель дверного звонка, и юноша плотно встал на обе ноги, уперев ладони в колени, тяжёлое дыхание хрипами разносилось через всю комнату. Парень сорвался с места и спешным шагом вышел в коридор, направившись через зал прямиком ко входной двери. Дверной глазок явил гостя во всей красе, и Чон резко отшатнулся, повернувшись всем корпусом в сторону ванной комнаты. Со стиральной машины была тут же схвачена широкая фиолетовая футболка. Юноша судорожно натягивал на себя просторную вещь, он без промедления прокрутил защёлку на замке и распахнул дверь. На пороге стояла рыжеволосая девушка. Лицо её было опущено вниз, а небрежно спадающие пряди густых волос перекрывали и без того малый обзор.
– Нарим? – голос Чонука в полной мере выражал удивление. Он её совсем не ждал и даже не надеялся.
Девушка, не поднимая лица, шагнула вперёд, буквально сбив с места перекрывающего путь юношу. Она уткнулась лбом в горизонт чужой шеи и застыла. Чон не дышал. Её руки сминали ткань футболки, а у него сердце как бешеное билось, и губы подрагивали в нерешительности что-либо произнести.
– Что ты…? – еле слышно пробормотал Чон, кончиками пальцев проехавшись по ткани чужой хлопковой рубашки. – Я тренировался, я мокрый, не нужно… Я…
Нарим шумно всхлипнула и сильнее прижалась к парню.
– Я хочу поговорить. Так, как раньше, помнишь? Я приходила к тебе, несла всякую ерунду, пока ты играл в компьютерные игры и слушал меня… Могу ли я поступать, как тогда? Ты можешь даже не слушать, я пойму, но просто побудь рядом. Немножечко…
Как Чонук может не слушать её? Он всегда слушал, пусть и занимался иногда своими делами параллельно, но слушал всегда. Внутри вдруг что-то такой горькой обидой защемило, он и не знал, что ответить на слова девушки; ведь с одной стороны, безумно хотелось себя оправдать, а с другой – всё это было бы так по-детски. Парень невесомо скользнул щекой по чужой рыжей макушке и обхватил девушку обеими руками, всё ещё не рискуя плотно прижаться, ведь ему бы следовало принять душ прежде, а так было слишком неловко. Вот только Нарим на это, кажется, всё равно. Это ведь был Чонук, тот самый Чонук, с которым она так давно и так долго дружит. Где-то глупый, где-то грубоватый, где-то потерянный, где-то не самый правильный и далеко не идеальный, но это был тот самый её лучший друг, которому она до сих пор доверяет всё, что кроется внутри, и несмотря на предательство верит.
– Прости меня, – еле слышно просил Чон.
– И ты меня тоже, – бормотала в ответ девушка.
– Прости ещё раз. Тысячу раз. Десять тысяч раз, – юноша мягко стискивал в пальцах рыжие волосы и прятал лицо где-то сверху. Он весь был с ней сейчас. Предельно искренний и открытый.
***
Комната погружалась в вечернюю мглу, за окном стремительно темнело, а свет в помещении всё не включался. Им было комфортно разговаривать так, они могли не видеть друг друга, но вопреки этому отлично чувствовать эмоции. Они говорили обо всём: о том, что волнует, о том, что тревожит.
– Я не должна была избегать тебя и обижаться, – мотала головой Нарим, – вместо этого мне следовало больше времени проводить с тобой. Ты поступил правильно…
– Я поступил на эмоциях, – отрицал Чонук, – мне следовало посоветоваться с тобой, прежде чем отправлять тебя в психушку.
– Ты хотел меня защитить…
– Я считал, что имею право так поступать. Это эгоизм.
– Это такая ерунда, – усмехнулась девушка, – как мы могли поссориться из-за этого? Если ты был на эмоциях, что тогда творилось со мной?
– Тебе было сложно. Я понимаю. Но теперь же всё хорошо? – с надеждой в голосе пробормотал парень. – У нас целая жизнь впереди и эта пара месяцев ничего не значит.
Нарим сглотнула подступивший к горлу ком. У неё нет впереди жизни, она не знает, когда умрёт, и тем более не знает, сколько осталось Тэёну… Какой ужас, она оставила его одного. Да, ей больно, но разве ему сейчас не больнее?
– Я боюсь смерти, – дрожащим голосом шептала Нарим, прикрывая лицо руками, погружая пространство вокруг в ещё большую темноту. – Раньше я как ненормальная воды боялась, а теперь… Смерти…
– Ты не умрёшь, я приложу все усилия, – пробормотал Чонук, нащупав в темноте чужой локоть, затем и прикрывающую лицо, совсем немного холодную ладонь. Тёплые пальцы бережно коснулись кожи, успокаивающе огладили, заставив девушку поднять лицо и убрать руки.
Утешение Чонука звучало просто прекрасно, но что он мог? Лишь слова, которые вселяли надежду, но не спасали. Парня хотелось обнять, довериться сказанному, он казался слишком искренним.
– Но я не только за свою жизнь переживаю. Скорее, больше не за свою. Однако уходя, я, возможно, дала понять, что беспокоюсь только за себя… – вновь схватилась за голову Нарим, спрятав лицо в ладонях. Какая же она дура, Тэён ведь мог понять всё не так, он мог назвать её про себя эгоисткой. А она не эгоистка? Ушла, оставив парня, которому и без того тяжело, совсем одного. Зачем же она ушла… – Я такая идиотка, Чон.
Чонук горько усмехнулся и откинул голову на спинку дивана, перекрыв лицо широкими руками. Он ведь прекрасно понимал, за чью жизнь она беспокоится, он это чувствовал, знал, но как же горько такое слышать самому. Как же больно ему сейчас.
– Ненавижу. И тебя, и твоего Тэёна ненавижу, – надрывно бормотал парень, зарываясь пальцами в густую копну чёрных волос всё дальше и дальше. Нарим вздрогнула и повернула голову в сторону друга, непонимающе взглянув
