Не надо преувеличивать! - Е. Мороган

— Что такое? Что случилось?

— Я слышал крик!

— И мы, но откуда?

— Где-то близко.

Перепуганные, не опомнившиеся от сна люди бессмысленно метались по веранде. Мона таращила из-под ночного чепчика испуганные глаза: «кто, где, что случилось?»

— Что случилось? Кто кричал?

Открыв дверь своей комнаты, в столбе света появилась Дана. На ней была мужская рубашка. Девушку била крупная дрожь.

— Что ты, Дана, успокойся, так нельзя… ведь ничего не случилось. Успокойся! — Влад уговаривал ее, придерживая за плечи.

Мирча слепо тыкался о стол и стулья своей комнаты, то и дело повторяя:

— Кого убили? Кого? Отвечайте! Почему вы не говорите?

— Да замолчите вы и выходите, наконец!

— Дана, что случилось?

Пытаясь удержать нервную дрожь, Дана ответила прерывающимся голосом:

— В окно… прилепилось к стеклу… отвратительное лицо… это было ужасно!

— Включите свет, где здесь, черт возьми, рубильник?

Волна неонового света заставила всех заморгать и недоуменно взглянуть друг на друга.

— … мужское лицо… синяя маска…

— Тебе показалось, девочка!

— Кто это занимается такими глупыми шутками? — вмешался Димок.

— Это не шутки, товарищи. И ей не показалось. Это криминальные намерения! Милика тоже видела… она все не могла заснуть и вдруг говорит мне: «Знаешь, папочка, кто-то ходит по двору». А я, как полагается мужчине, успокаиваю ее: «Наверное, это Дидина вернулась».

— Господа, — послышался суровый голос Алека. — Нужно соблюдать спокойствие. Ведь мы мужчины! Если даже там кто-то и был, это не значит, что…

— Аби, что происходит, почему вы не спите в такой час? — Олимпия появилась на веранде, недоуменно жмурясь. Несколько бигуди, казалось, застряли в рыжих кудряшках с Прошлой зимы.

— Ничего, Олимпия. — Аби попытался подтолкнуть ее назад, в комнату.

— Но почему вы встали?

— Вы ничего не слышали?

— Ничего! Филипп спит…

Она смотрела на них в недоумении.

— Глубокий же у вас сон! А на нас нападают убийцы! — сурово выговорила ей Милика, сердясь на всех на свете.

Супруги Цинтой суетились больше всех. Остальные смотрели на них молча, в недоумении. Джелу тоже появился на пороге комнаты, внимательно изучая группу, собравшуюся вокруг Даны, и слушая короткое изложение событий, которое АБВ делал для Олимпии.

— Сделайте же что-нибудь, ведь вы мужчины! — снова взорвалась Милика. — Мой муж, если бы был помоложе…

— Надо найти его, — предложил АБВ.

— Ищи иголку в сене… Не шутите, господа! Тот, кто здесь был, уже давно испарился. Нет никакой опасности. Собака сорвалась с цепи, дверь на запоре, — сказал Димок, демонстративно нажимая на ручку. Но…

С приглушенным скрипом дверь широко распахнулась. На веранду ворвалось ледяное дыхание ветра. Димок замер, вытаращив глаза. Удивление, казалось, парализовало всех присутствующих. Никто не смел пошевельнуться.

— А если он внутри? В доме? — шепнул хриплый голос.

— Где, мадам Милика? Ведь мы все здесь, — ответил Димок своим обычным тоном.

— А ну, Алек, войди в комнату, — вмешалась Мона, пытаясь взять себя в руки.

Дана снова заплакала. Влад без конца повторял: «ничего нет, тебе показалось… вот увидишь, ведь я с тобой…»

— Аби, сделай же что-нибудь! — голос Олимпии слегка дрожал.

— Прежде всего нужно спасать женщин и детей! — Джелу попытался подавить нараставшую панику шуткой. Однако безуспешно.

— Неужели вы не понимаете, товарищи? Ведь его видели, столько людей! Дверь не заперта, опасность налицо… а вы шутите! — взорвался Цинтой.

Из всех собравшихся только он и Милика выглядели прилично: они легли не раздевшись.

— Пошли, господин Димок, посмотрим, что там такое.

Тонкие пряди тумана еще блуждали по двору.

— Возьмите карманный фонарик!

Димок вышел с огромным карманным фонарем в сопровождении Джелу.

— Аби, ты останься здесь, прошу тебя!

— Не уходите все, пожалуйста!

Ночная тьма, пронизанная лучами фонаря, не прояснила дела.

— Может, это был какой-нибудь крестьянин…

— Они не бродят так поздно, — объяснил Димок. — Больше всего меня смущает дверь. Зачем он ее открыл? Не понимаю…

— Вы уверены в том, что заперли ее вчера вечером?

— Абсолютно уверен.

Стало слышно, как Замбо волочит где-то во тьме свою цепь.

— Его здесь нет, это ясно — произнес Джелу. — Собака бы почуяла… Странная ситуация!

Они обогнули дом и направлялись к выходу, когда Димок схватил его за рукав и коротко тряхнул.

— Погоди! — процедил он сквозь зубы, указывая рукой в направлении к колодцу.

По аллее, которую освещал параллельными полосами свет с веранды, двигалась, в белесом тумане, едва различимая тень. Казалось, она медленно приближается. Оба застыли на месте.

— Не шевелитесь, — сказал Джелу. — Посмотрим, что он будет делать.

Уверенными равномерными шагами тень направлялась прямо к ним.

— Это господин Барбу, — в недоумении воскликнул Димок.

Но его удивление длилось лишь одно мгновенье.

— Что это вы, господин Барбу, где шляетесь?

Они нагнали его почти у веранды. Барбу взглянул на них слегка удивленно и пробормотал своим обычным тоном, без всякого волнения:

— Там же, где и вы. Только я соблюдаю правила игры.

— А какие это правила, Барбу?

— Законы цивилизации, уважаемые господа. Идти на знак, как водится у англичан, а не где придется, — пробормотал он, усмехаясь.

— Не видели ли вы кого-нибудь во дворе? Не заметили ничего странного?

— Нет, господин Ионеску. Но в чем дело?

— Когда вы вышли из дому? — продолжал Джелу.

— Примерно с полчаса тому назад. Я еще немного прошелся… Однако это настоящий допрос… надеюсь, дружеский! Что-нибудь случилось?

— Барышня Дана увидела, как кто-то заглядывает к ней в окно, страшно испугалась, закричала, разбудила всех в доме…

— Ей, наверное, показалось. Этот туман рождает призраки…

— Вы думаете?

— Как бы то ни было, у меня нет такой слабости, — сказал он, улыбаясь. — Хотя это значительно упростило бы дело, не так ли?.. А что это за иллюминация? — бросил он через плечо, толкая входную дверь.

— Так сильно напугались?

Их разговор был выслушан с напряженным вниманием. Двусмысленность, которую внес в него Барбу, заставил всех похолодеть от ужаса, и ледяное молчание было красноречивее любого ответа.

— Спокойной ночи! — пожелал им Барбу с порога своей комнаты. — Вы — как персонажи из горьковского «На дне»!

Обессилевшие от пережитого, все один за другим потянулись в свои комнаты. Джелу надел пуловер и вернулся на спокойную теперь веранду… Кто бы это мог быть? Имеет ли он какое-нибудь отношение к тем двумя смертям? Ну и путаница… никакой логики!.. Он вышел во двор. Замбо гремел цепью возле кухни, повизгивая от голода. Огни в окнах, один за другим, гасли, двор погружался в темноту. Брошенный окурок описал полукруг и как эфемерный светлячок, замер на сырой граве. Джелу запер дверь, погасил свет и вернулся в комнату. Ее хозяин уже храпел… Он потянулся так, что хрустнули, кости… спать ему оставалось всего несколько часов.

ГЛАВА VIII

«В которой один «инженер» решает, что неплохо бы совершить поездку; что он и делает»

Олимпия проснулась необычайно для нее рано. Бурная ночь и — разумеется, профессиональное — любопытство слишком ее взволновали. Поэтому она уловила момент, в который Филипп, аппетитно по-кошачьи потянувшись, как раз собирался возвестить миру, что он голоден, и быстро дала ему молочка. Мальчик, довольный, уснул, набив животик. АБВ даже не открыл глаз. Он спокойно спал с улыбкой, похожей на улыбку сына. — Интересно, не меня ли он видит во сне? — подумала Олимпия и, растроганная, запечатлела на его щеке нежный поцелуй. АБВ что-то пробормотал и натянул на голову одеяло. Олимпия наощупь оделась и в потемках вышла во двор.

Погода стояла превосходная. Холод и дождь сгинули, словно их никогда и не было. От согретой солнцем земли поднимались струйки пара. Как полотно импрессиониста, — подумала Олимпия, пересекая двор. В кухне ее встретило сонное жужжание разбуженных мух. Она наскоро сварила себе кофе и с чашкой в руках вышла во двор. Подошел, волоча за собой цепь, Замбо и взглянул на нее умоляющими глазами. Бедная собака, — думала она, роясь в шкафу Дидины. Среди трупов мух и сомнительной чистоты тарелок она отыскала кусок мамалыги, который Замбо принялся уплетать, признательно виляя хвостом.

— Ты, пугало несчастное! — пригрозила она ему, размышляя о том, не имел ли драматический эпизод, разыгравшийся прошлой ночью, одного единственного актера — Замбо. Нет, Дана ведь говорила, что она видела мужчину… Все это превосходило самые безумные надежды писателя — тем более начинающего… Эх, Замбо, если бы ты мог написать мемуары, вот бы вышел детектив!.. Погруженная в свои мысли, она попивала кофе, поглядывая на неподвижное сияющее море. Вдруг Замбо вскочил и лая кинулся к воротам. «Пауза кончилась, мотор для следующей сцены», — подумала Олимпия, подходя к воротам.