Генерал-адмирал - Роман Злотников

— Э-э-э… — заблеял брылястый, — э-э, я уже докладывал вашему императорскому высочеству, что задержка с передачей флоту крейсера связана с объективными причинами.

— Какими?

— Э-э… это все изложено в моей докладной, которую вы изволили высочайше утвердить.

Я обвел взглядом присутствующих. Все неотрывно смотрели на меня. Некоторые скучающе, иные озадаченно, кое-кто этак верноподданнически, но большинство с неким внезапно вспыхнувшим интересом.

Я шумно вздохнул и пошевелил тростью.

— Господа, — тихо начал я, — как вы знаете, не так давно я сильно расшибся. Да так, что едва не стал инвалидом, а то и вовсе мог упокоиться с миром… Тогда, лежа на смертном одре в ожидании судьбы, которую мне уготовил Господь, я о многом передумал… — Тут я сделал паузу и держал ее долго, очень долго, так что кое-кто из присутствующих не выдержал и попытался украдкой протереть лоб или лысину крахмальными белыми платочками. — И теперь я считаю случившееся со мной предупреждением. Божеским предупреждением. Предупреждением мне как члену царствующего дома, ниспосланным, дабы наставить меня на путь истинный — напомнить о долге, какой несут все Романовы перед Господом нашим и народом. — Я гордо выпрямился и обвел всех тяжелым взглядом. Уж что-то, а это я всегда умел. — А посему, господа, отныне вы можете забыть о том, что я делал ранее как генерал-адмирал. С сегодняшнего дня все будет по-другому. Так, как повелевает мне долг офицера и члена правящей фамилии, отвечающего за страну перед Богом и народом русским. — Я снова обвел взглядом присутствующих.

На лицах — все та же озадаченность, недоумение, испуг, но в глазах двоих-троих я заметил радость и даже азарт. Так, стоит взять их на заметку. Похоже, эти люди готовы работать. Посмотрим, посмотрим…

— Итак, господа, — продолжил я спустя пару минут, когда некоторое возбуждение, вызванное моими последними словами, немного улеглось, — начать я хотел бы с того, чтобы мне вновь была представлена докладная о причинах, по которым столь затянулся срок передачи флоту крейсера «Дмитрий Донской». Причем мне нужны не отговорки, а конкретные факты: почему, кто в этом виноват, какие меры приняты для того, чтобы подобное более не повторилось. То есть все четко и конкретно, с фамилиями и предложениями по конфискации имущества и срокам каторги для виновных… — Я упер взгляд в мгновенно побледневшего брылястого и тихо закончил: — Ну или с указанием, кого следует повесить. Вам понятно?

— Э-э-э, ваше императорское высочество, я бы попросил…

— Вам что, непонятно? — все так же тихо оборвал я брылястого.

— Э-э… — Он осекся.

Я поднял взгляд на замершего на стуле у двери Дмитрия.

— Лейтенант Нессельроде, пригласите штабс-ротмистра Канареева, пожалуйста. Он должен ожидать в приемной.

Мой адъютант и секретарь молча выскользнул за дверь. А в зале поднялся взволнованный шум.

— Неслыханно…

— Жандармы здесь…

— Чудовищно…

— Нарушение всех и всяческих традиций…

В этот момент двери снова распахнулись, и на пороге вырос штабс-ротмистр.

— Викентий Зиновьевич, — негромко обратился я к нему, — я бы попросил вас провести расследование, связанное с растратой средств Военно-морского ведомства и с саботажем в его стенах. Начать вы должны с обыска кабинета и личного сейфа вот этого господина. Кроме того, я надеюсь, что вы также проведете обыск в его квартире, в квартирах его родственников, его любовницы и его подельников…

— Ва-ва-ваше императорское высочество, — брылястый рухнул на колени, — не погубите! Христом Богом молю! Отслужу! Бога молить за вас…

— Действуйте, штабс-ротмистр, — холодно бросил я.

Когда спустя пять минут брылястого на подгибающихся ногах вывели из зала заседаний, я снова обвел собрание тяжелым взглядом.

— Господа, — по-прежнему тихо заговорил я, — я не Господь Бог, а всего лишь человек. Я могу оказаться несправедливым к кому-то, я могу что-то упустить, не заметить, забыть. Но! У Российского императорского флота будут нужные ему корабли. И они будут укомплектованы в необходимой мере обученными экипажами. Если для этого потребуется приставить к каждому морскому офицеру по жандарму — я сделаю это. — Я обвел взглядом присутствующих и… не встретил ни одного понимающего. Даже те, кому, вероятно, пришлось по душе, что всем известный казнокрад получил по заслугам, весьма не одобряли мое обращение в жандармское ведомство. Каста, блин… И деваться некуда. Других нет. Только этих перевоспитывать. — Но я, — продолжил я спустя минуту, — все-таки надеюсь на то, что этого не потребуется и главной моей обязанностью вскоре станет чествование и награждение тех, кто обеспечил российскому флоту нужные ему корабли, причем точно и в срок или даже быстрее, чем уговорено, но не за счет потери качества. И тех, кто научил подчиненных ему моряков умело управлять этими кораблями, метко поражать цели и совершать дальние походы, дабы гордо нести флаг России на всех морях и океанах планеты. Отставание в качестве флота привело Россию к позору поражения в Крымской войне и в значительной мере утере результатов побед русского солдата в последней русско-турецкой.[14] Побед, оплаченных кровью русских солдат, матросов и офицеров. Более такого быть не должно.

— Но позвольте, ваше императорское высочество, это что же, вы собираетесь бросить вызов английскому флоту? — удивленно вскинулся адмирал Чихачев. — Но мы не имеем для этого ни достаточного финансирования, ни необходимых инженерных кадров, ни достаточных кораблестроительных мощностей. Да что там говорить, если мы до сих пор даже паровые машины для наших кораблей закупаем у англичан!

— Благодарю вас, адмирал, — улыбнулся я, — вот это конкретный разговор, которого я и хотел. — Я демонстративно распахнул блокнот и взял в руку карандаш. — Итак, какое финансирование вы бы хотели? Каким образом вы предлагаете решить вопрос с получением необходимых инженерных кадров? И что вас не устраивает в отношении наших кораблестроительных мощностей?

Адмирал Чихачев сморщил лоб и огладил бороду.

— Прошу меня простить, ваше императорское высочество, но я пока не готов дать ответ на заданные вами вопросы. Не готов… Все, что сегодня произошло, было столь неожиданно для всех нас. Да-с, очень неожиданно. Но я рад, что вы, ваше императорское высочество, продемонстрировали нам, сколь резко усилился в вас интерес к нуждам флота. Клянусь, большинство из нас, морских офицеров, пребывает сейчас в радостном возбуждении. Мы питаем надежду, что многие наши предложения, уже ранее выносившиеся на рассмотрение Военно-морского ведомства и отвергнутые как раз по причине недостаточного финансирования либо… — адмирал сердито тряхнул бородой, — вследствие того, что господа из морского ведомства не могли найти им подобных у тех, кого они считают более развитыми и цивилизованными народами… будут вновь рассмотрены и приняты к исполнению, что может обеспечить нашему флоту приоритет над многими иностранными флотами.

— Приоритет меня не интересует, адмирал, — мягко прервал я его. — То есть приоритет сам по себе. Мне нужны ваши предложения о том, как усилить российский флот, чтобы даже Владычица морей сто раз подумала, прежде чем ввязываться с ним в схватку. Нет, я не наивный романтик и понимаю, что нам никогда не достичь паритета с Британией. У нас действительно меньше денег, меньше производственные мощности и техническая база. Да и континентальное расположение нашей державы всегда будет заставлять ее направлять основные усилия на развитие и оснащение армии. Но сделать так, чтобы те же англичане никогда бы не рискнули вступить в схватку с равным по силе русским кораблем, справедливо опасаясь неминуемого поражения вследствие гораздо лучшей выучки русского экипажа, чтобы победа даже более сильной английской эскадры над русской обошлась ей неоправданно дорого, чтобы перед англичанами всегда маячил выбор: уничтожить российский флот, но лишиться большей части своего и остаться беззащитными перед другими врагами либо отступить, — мы просто обязаны. И именно этого я буду требовать от вас.

В зале установилась тишина. Я молча смотрел на ошеломленных присутствующих. Похоже, их пробрало. Что ж, новая ипостась генерал-адмирала (которого они знали как облупленного и давно перестали учитывать в каких бы то ни было расчетах, оставляя ему хоть и незавидную, но необременительную роль вешалки для морского мундира, потому что флот в его глазах был хоть и славным, но прошлым, а настоящее и будущее виделось лишь на паркете светских салонов и в любимом им Париже) впервые показала зубки. Да, милые мои, а то ли еще будет…

Я оперся на трость и, скорчив страдальческую гримасу, встал с кресла.

— Встретимся через месяц, господа. Жду ваших предложений. Причем четких: что предлагается, зачем, какой ожидается результат и в какие сроки, примерные расходы и так далее.