Звезда творения - Ирина Черкашина

— Мальчик! Разбей волшебный камень! Ну же!

А я потянулся к Звезде Хаоса, которая сейчас в ответ на возмущения, бушующие в магических потоках, неровно светилась. Сила, переполнявшая ее, так и норовила выплеснуться через край. Я ухватил клубящиеся внутри амулета потоки магии и направил их вдоль лучей, а красный камень, средоточие Силы, связал с камнем-аккумулятором в святилище. Теперь я сам стал каналом между двумя магическими камнями, я и еще Глаз Схарма, помогающий наводить мою магию на нужную цель.

Мальчишка в святилище неуверенно поднялся на ноги. По-моему, он был немного не в себе от долгого пребывания в святилище, к тому же после ухода охотников внутри подземелья воцарилась полная темнота. Я упустил из виду, что люди, особенно суеверные и молодые, могут весьма пугаться тьмы… Мальчишка стоял, шатаясь, опустив бессильно молот. Он же сейчас нам все испортит!

Мне пришлось зачерпнуть небольшую часть Силы из алтарного камня и создать мягко светящийся туман. Глаза подростка прояснились, когда туман соткал вокруг него золотистую нежную сеть. Нужно было успокоить мальчика, и быстро.

— Иди за мной, юный охотник, — из тумана соткалась тонкая смутная фигура, и голос ее был мягок и тих. — Иди за мной…

Мальчик сделал шаг к алтарю, еще один.

— А теперь бей! — велела фигура, указывая на священные камни. — Разбей их, юный охотник! Освободи меня!

Мальчик поднял молот и с неожиданной силой ударил по мерцающей друзе. С первого раза камень разлетелся вдребезги.

Силой отдачи мальчишку отбросило к стене святилища. Ослепительная вспышка на миг осветила подземный зал, и я успел ясно разглядеть грубый каменный пол, давно потухшие глиняные светильники у стен, темные пятна от жертвенной крови на алтаре, а главное — то, чего не могли увидеть охотники своим обычным человеческим зрением. Слабо мерцающие стенки магического кокона, который висел под потолком, точно всплывший пузырек воздуха, и Схарма внутри, страшно исхудавшего, похожего на мумию. Это что, значит, и я сейчас так выгляжу?!

Но додумать я не успел. Сила, которая выплеснулась из камня, ударила в меня, стремясь вырваться на волю через устроенный мною канал, тянущийся от меня к Глазу и Звезде Хаоса. Как же было больно, Великие Силы! Если бы не защитный кокон, смягчивший удар, думаю, что я просто-напросто сгорел бы. Как сгорел старый вождь Норчоол, когда Сила дотянулась до него. Я чуть не ослеп от боли, но магическим зрением видел, как вождя окутала светящаяся алая сеть, центром которой стала Звезда. Через мгновение под его кожей полыхнуло белое пламя, куда более жгучее, чем обычное, и человек стал осыпаться внутрь себя легким черным пеплом. Звезда, пылающая алым, упала сверху на мягкий холмик, минуту назад бывший старым охотником. Рядом с ней лежал Глаз. Из центрального камня Звезды в небо бил яркий узкий луч, пронзающий облака.

Сражение на поляне остановилось. Но предпринять наши враги не успели ничего, потому что Силе, вырвавшейся из Звезды, ответил сам лабиринт. Камни его замерцали призрачным светом, и стало видно, что это и впрямь огромная Печать. Правду говорил наш гоблин: иногда с помощью одного и того же инструмента возможно и созидать, и разрушать. Слуги Хедина делали скрепу, должную удерживать вместе части распадающегося мира. Я же с помощью выплеска Силы многократно увеличил воздействие этой скрепы, и она легко продавила ткань мироздания.

Луч, бьющий в небо из Звезды, стал расширяться, и небо тоже ответило ему. Багровые сполохи стали ярче, ближе. Земля затряслась. Внутри лабиринта, вокруг пылающей алым Звезды поднялся ветер, закручивающийся в смерч. Все это было очень похоже на то, что происходило больше тысячи лет назад в Атлантиде… Те из охотников, кто оставался в живых, попадали на траву в ужасе. Я чувствовал, что мое магическое зрение начинает затуманиваться: слишком велики были возмущения Силы, слишком много ее сейчас текло через амулеты.

— Тьефур! — крикнул кто-то из слуг Хедина. — Что делать? Мы не можем…

Его голос унесло все усиливающимся ветром. Я даже сквозь кокон ощущал, как бьется в судорогах смертельно раненный мир, как ширится пробитая мной трещина. Своих товарищей я давно уже не слышал, и даже Схарм молчал, но в ту минуту я не обратил на это внимания. Мне было просто не до них.

Гном в вороненом доспехе, которого звали Тьефуром, упал на колени и воздел руки к небу.

— Великий Хедин! — прорычал он. Бас у него был такой мощный, что перекрыл даже рев бури. — Великий Хедин! Аэтерос! Взываем к тебе!..

«Не успеет», — подумал я.

И в это мгновение мир распался.

Небо раскрылось, как спелый орех. В трещину хлынул призрачный свет Упорядоченного, я разглядел сферы других миров, гроздьями висящие в бледном тумане Межреальности. Великий Хаос, сколько времени я не видел эту дивную картину! Сейчас придет последний удар, и меня выбросит из этого проклятого мирка на свободу. И, может быть, не только меня…

Удар был такой силы, что мне показалось, будто меня потащило из моей щели куда-то вверх и с размаху швырнуло оземь. Магическое зрение на несколько минут померкло, а кокон потерял прозрачность. Я ничего не мог ощутить, как будто Сила вокруг меня сошла с ума. Я чувствовал дрожащую, неровную поверхность под собой, но по-прежнему был спеленут магией по рукам и ногам и гадал, где же я: уже в Межреальности или все еще в умирающем мире. Постепенно зрение вернулось. Мир все еще был жив, а небо все еще раскрыто. Над лабиринтом все еще пульсировал алый свет Звезды Хаоса, с каждым мгновением тускневший. А буря уже не бушевала над ним… Казалось, что наступил миг краткого равновесия, стабильности, какой иногда бывает у умирающих перед самым концом. Я ждал последнего удара. Ждал… а его все не было.

Вдруг что-то изменилось. Словно Сила, сошедшая со своих привычных путей, вернулась на место. Я не успел понять, что произошло, как удар накрыл меня. Но это был совсем не тот, последний удар, которого я ждал. Мир, вместо того чтобы взорваться, расколоться, рассыпаться, словно вывернулся наизнанку и снова обрел целостность. Это сопровождалось таким мощным локальным выбросом Силы, что я потерял сознание. Но за миг перед ударом я услышал, как кто-то недалеко от меня взревел в несколько голосов:

— Аэтерос!

А в небесном разломе мне привиделось лицо мужчины средних лет: не примечательное ничем, разве что странным выражением. Он казался отрешенным, замкнутым, словно выполнял трудную, требующую полной сосредоточенности работу. Если это Хедин, подумал я, то не очень-то он похож на Великого Бога…

И в следующий миг тьма накрыла меня.

Защитный кокон выдержал все нагрузки и не дал мне умереть, питая тело магией, пока я во второй раз пребывал в пределах Тьмы Внутренней. Более того, внешние воздействия только усилили его… хотя я бы предпочел, чтобы он лопнул, избавив меня и от Тьмы Внутренней, и Тьмы Внешней, и от невыносимой пытки одиночеством.

Будь он трижды проклят.

Галя, 19 июня

Ольга Николаевна отдернула руку и вопросительно взглянула на меня:

— Но это же Звезда Хаоса! Почему она здесь? Что это значит?

— Это опасная вещь, — быстро сказала я. — К тому же она чужая. Кто-то ее здесь оставил.

Я знала, кому она принадлежит, но мне не хотелось, чтобы музейщица забрала Звезду. Не знаю, почему это показалось мне таким важным. Возможно, потому что пугающие воспоминания о Братстве магов Хаоса были еще свежи. Я не хотела, чтобы Звезда оказалась в компании Старшего Брата и его переливчатого камня. Одному Богу известно, что они могли натворить все вместе.

Я схватила с подоконника старые, заляпанные засохшей краской ножницы и осторожно поддела шнурок. Брать Звезду голыми руками я не решилась. Хотя почему-то сейчас она не вызвала у меня отторжения и страха, как тогда, в поезде. Амулет словно уснул, камень не светился, и пугал он не больше, чем выключенный электрошокер, который, в общем-то, в любой миг мог включиться и сгенерировать разряд. Я ощутила тяжесть Звезды, ее скрытую силу. Звезда покачивалась на шнурке, а Ольга Николаевна не сводила с нее глаз. Готова поспорить на что угодно, в ее голове сейчас прокручивались десятки вариантов развития событий. Она уже поняла, что Звезда важна, но еще не решила, что важнее лично для нее — не ссориться со мной и получить деньги за картину или поссориться ради вознаграждения от Старшего Брата за принесенный ему амулет.

Этот выбор она сделать не успела.

— Взгляните! — дрожащей рукой я указала на «Стазис». — Картина… вам не кажется, что она изменилась?

Ольга Николаевна перевела взгляд на полотно и на несколько минут забыла об амулете. Профессионализм взял верх.

— А ведь правда… — потрясенно пробормотала она, склоняясь над «Стазисом» и тыча пальцем в зеленые кристаллы на рисунке. — Их стало больше. Или кажется? Нет, правда… где репродукция, чтоб сравнить…