Желать невозможного - Екатерина Островская

Судья закончил чтение и посмотрел на Иванова, словно проверяя его реакцию. Олег не возмущался и старательно делал вид, что все сказанное лично к нему не относится.

Слово предоставили адвокату истцов.

Акрошкин вышел, посмотрел на Олега и скривился.

– Ваша честь, в заявлении коротко, в конспективной, так сказать, форме все сказано точно. Я не буду говорить, насколько аморален этот поступок советского… простите… российского врача и под какие статьи уголовного кодекса он попадает.

Адвокат Флярковского сделал паузу, вдохнул и вскинул руку:

– Вспомним известные и уважаемые нашим народом имена врачей Николая Ивановича Пирогова, Ивана Петровича Павлова или, к примеру, Сергея Петровича Боткина, самоотверженно изучавшего катаральную желтуху…

Он произносил эти слова с таким пафосом и страстью, как будто выступал на многотысячном митинге.

Судья постучал по столу. Адвокат Флярковского замолчал и удивленно посмотрел на него.

– Адвокат Акрошкин, – произнес судья, – я призываю вас высказываться только по существу дела.

– А я и говорю по существу: эти великие люди в гробу сейчас перевернулись, когда узнали, какой у них есть, с позволения сказать, коллега.

– Адвокат Акрошкин, я лишу вас слова!

– Ваша честь, просто я негодую, находясь в одном помещении с этим человеком, дышать с ним одним воздухом невыносимо.

– У вас все? – спросил судья.

– Нет, конечно, – вздохнул адвокат Флярковского, – но я не буду растекаться мыслию по древу, а предоставлю слово фактам. И чтобы не быть голословным, попрошу пригласить в зал судебного заседания заявленных нами свидетелей. Прошу начать с Грецкого Аркадия Яковлевича.

Секретарь суда подошла к двери и, приоткрыв ее, крикнула:

– Вызывается свидетель Грецкий!

Аркаша осторожно вошел в зал, видимо, сразу заметил Иванова и стал смотреть на судью.

Его попросили назвать себя и место проживания. Потом предупредили о даче заведомо ложных показаний.

– При чем тут это? – удивился Грецкий. – Ведь мы не в уголовном суде.

Олег заметил, что Аркадий явно нервничает.

Судья разрешил Акрошкину задавать вопросы своему свидетелю.

– Расскажите суду, Аркадий Яковлевич, об обстоятельствах рассматриваемого сегодня дела.

– О деле я ничего толком не знаю. Скажу только, что находящийся в этом зале гражданин Иванов Олег Богумилович замещал меня на должности заведующего отделением в период моего пребывания в плановом отпуске. Я ему передал все дела, познакомил с историями болезни и показал больных. И он встретил больную Игнатьеву.

– То есть вы хотите сказать, что они и прежде были знакомы?

– Видимо, были, хотя при первой встрече не узнали друг друга. А потом врач Иванов вспомнил, что они с ней в школе учились, но после школы не виделись больше.

– Находящийся здесь Иванов проявлял еще как-то интерес к больной?

– Точно сказать не могу. Скорее всего, он проявил интерес к исходу операции, потому что несколько раз спрашивал, насколько вероятен летальный исход. И…

Аркадий умолк, не решаясь, видимо, выдавать чужую тайну.

– Скажите правду, не скрывайте, – воодушевленно подсказал Акрошкин.

Грецкий произнес с грустью в голосе:

– Он интересовался: будет ли действительна доверенность или завещание, если ее заверит не заведующий отделением, а лицо, его замещающее?

Это была ложь. Олег никогда не спрашивал Аркашу об этом. И сейчас в волнении он схватил Геннадия Павловича за руку, но тот шепнул ему:

– Успокойтесь: пусть врет дальше.

– Вы уверены? – воскликнул адвокат Флярковского, обращаясь к Аркадию, глядя при этом на судью.

– Честное слово даю, – вздохнул Грецкий.

И, повернувшись к Иванову, сказал:

– Прости меня, Алик, но я совсем не умею врать.

– Все-таки завещание было составлено, подписано и заверено подписью Иванова и печатью больницы? – уточнил Акрошкин.

– Да, – негромко произнес Грецкий и опустил голову, – составлено и заверено. А еще у больной Игнатьевой были десять тысяч евро наличными, которые она передала Иванову.

Грецкий вскинул голову и обернулся к Олегу:

– Прости меня, Алик, но я тебя предупреждал, что надо работать честно.

– У меня больше нет вопросов к свидетелю! – громко объявил Акрошкин.

Судья посмотрел на Геннадия Павловича и спросил:

– У адвоката ответчика есть вопросы к свидетелю?

– Нет, – спокойно пожал плечом Геннадий Павлович, – я хотел бы выслушать всех свидетелей истца.

Грецкого попросили присесть на свободное место, и он опустился рядом с Флярковским. Илья Евсеевич по-прежнему делал вид, что сидит в одиночестве.

Акрошкин попросил пригласить в зал свидетельницу Клару Петровну Мозгалеву. Клэр вошла в зал в тонком трикотажном платье черного цвета, с траурными тенями вокруг глаз, преисполненных печали, и черной бархатной сумочкой в руках. Все как на кладбище, если бы не черные чулочки сеточкой.

Она назвала себя и сообщила, что работает в органах опеки и попечительства председателем комиссии по усыновлению.

– То есть это ваша комиссия приняла решение, которое теперь обжалуется на нашем судебном заседаниии? – спросил судья.

– Каюсь, – вздохнула Клара Петровна, – но ведь члены комиссии тогда не могли знать всех обстоятельств. Я пыталась возражать, но их ведь больше. В том смысле, что состав комиссии против голоса одного человека – то есть меня.

– Вы хотите сказать, что гражданин Иванов сразу вам не понравился?

– Сразу или нет, я сейчас точно не помню. Дело в том, что обвиняемый Иванов слишком активно…

– Здесь нет обвиняемых и потерпевших, – поправил свидетельницу судья. – Присутствующий здесь гражданин Иванов является ответчиком по данному делу. Адвокат истцов, задавайте ваши вопросы свидетелю.

Акрошкин был суров.

– Клара Петровна, я не хотел касаться этой темы, но скажите, какие действия предпринял находящийся здесь гражданин Иванов для того, чтобы добиться положительного решения спорного вопроса?

– Понимаете, когда он появился впервые с документами, я ничего не заподозрила. Документы на первый взгляд были в порядке. Я приняла их и пообещала рассмотреть на ближайшем заседании комиссии. Но потом, когда я попыталась вникнуть в суть, он стал… как бы вам сказать?

– Скажите, как было, – посоветовал адвокат Акрошкин.

– Он стал ухаживать за мной как за женщиной.

Клара Петровна положила руки на талию и, не удержавшись, провела ладонями по бедрам. Тут же опомнилась, отдернула руки и обернулась, на всякий случай проверяя реакцию присутствующих мужчин. Все оценили: фигура у нее была и в самом деле хорошая.

– То есть он стал оказывать вам знаки внимания?

– Ну, я не знаю. Пригласил меня в дорогой ресторан, сорил деньгами, предложил довести меня до дому, а потом пытался проникнуть в мою квартиру.

– С какой целью? – поинтересовался судья. – Он хотел вас ограбить?

– Не знаю. Но ответчик, как услышал, что мой сын… я ведь живу с сыном, которому почти шестнадцать лет, и он, между прочим, призер первенства города среди юниоров… Так вот, я проговорилась случайно, что сын на спортивных сборах, так после этих слов гражданин Иванов словно с цепи сорвался, стал мне говорить комплименты, обнимать и даже лезть с поцелуями.

– Вы не пробовали обратиться за помощью к кому-нибудь, позвать прохожих, например? – спросил судья.

– А вы что, мне не верите? У меня свидетель есть – водитель такси. Машина рядом стояла: таксист все наверняка видел и слышал. Но я сама вырвалась и убежала. Номера такси не помню, потому что у меня голова кругом пошла от наглых приставаний.

– И после всего этого помогли ему с усыновлением? – удивился судья.

– Ну, в комиссии еще есть женщины, может, Иванов их обаял – я же не одна решала. Между нами говоря, обаять тех женщин несложно. Одна уже в возрасте, другая старая дева, а третья сама на мужиков вешается.

– Каков ответчик удалец, – покачал головой судья, – прямо Казанова!

– А то, – согласилась Клэр. – Вы же понимаете…

В их беседу вмешался адвокат Акрошкин:

– Ваша честь, позвольте и мне задать вопрос свидетелю.

Судья кивнул, и представитель истцов спросил у свидетельницы:

– Помимо того, что гражданин Иванов пытался добиться от вас интимной близости…

– Господин адвокат, – прервал его судья, – попрошу обойтись без предположений и намеков.

– Помимо попыток вас обаять, что-то еще обещал вам гражданин Иванов? – поинтересовался адвокат Акрошкин.

– Он предложил мне взятку.

Клара Петровна так легко произнесла это слово, словно речь шла о шоколадке из соевого заменителя.

– Вы хотите сказать, что он, то есть присутствующий здесь гражданин Иванов, предложил вам деньги?

– Да! – коротко и звонко произнесла Клэр.

Она обернулась и бросила быстрый и веселый взгляд на Олега.

– И сколько же он вам предложил? – поинтересовался адвокат Флярковского.