Трафальгарский ветер - Сесил Форестер

— Он верно говорит, сэр, — подтвердил Дорси.

— И еще, — продолжал Клавдий, — пусть ваш эмигрант сам составит письмо. Вы, господа, можете кичиться своим безупречным французским произношением и умением писать грамматически и стилистически правильно на этом языке, и все же любой француз сразу определит, что письмо писал иностранец. Скажу вам больше, джентльмены. Дайте французу любой текст на английском и попросите его перевести этот: текст на французский. Так вот, любой француз, прочитав перевод, сразу почувствует, что с ним что-то не так. Короче говоря, ваш текст должен целиком и полностью сочинить француз, следуя лишь полученным от вас инструкциям относительно общего смысла и содержания.

Хорнблоуэр заметил, как Марсден кивает в знак согласия. Было очевидно, что аргументы Клавдия произвели на него впечатление, как бы ни старался он показать обратное.

— Продолжим, господа, — снова заговорил Клавдий. — Обговорим теперь не столь уж существенные детали. Как я понял, вы собираетесь отправить подложное письмо одному из неприятельских адмиралов или генералов? В этом случае успех предприятия более вероятен. Деловые люди — бездушные банкиры, твердолобые купцы, — которые рискуют чем-то более — ценным, чем человеческие жизни, склонны тщательно проверять каждую бумажку, в отличие от людей военных. Но и при штабе какого-нибудь военачальника всегда может найтись не в меру ретивый подчиненный, желающий любой ценой привлечь к себе внимание. Поэтому, джентльмены, и в этом случае работа должна быть безукоризненной. Я абсолютно убежден, что сумею в совершенстве скопировать эту подпись. Чернила — это просто. На Ченсери-Лейн готовят точно такие же, хотя все равно надо будет проделать несколько проб. Что касается печатного текста на бланке — это уже ваша забота. Думаю, вам она доставит меньше хлопот, чем мне в свое время.

— Конечно, — Марсден снизошел наконец до того, чтобы раскрыть рот.

— Но вот бумага… — продолжал Клавдий, теребя лист толстыми и заскорузлыми, но, очевидно сохранившими прежнюю чувствительность пальцами. — Мне придется дать вам точные инструкции, где достать точно такую же. Будьте добры, сэр, подержать этот лист против света, а то эта проклятая цепь очень ограничивает мои движения. Благодарю вас, сэр. Как я и думал. Я знаю этот сорт бумаги. К счастью, на нем отсутствуют водяные знаки, так что вам не придется изготавливать бумагу специально для этого случая. Я полагаю, что вы, господа, все еще не в полной мере способны оценить преимущества стандартизации, так что попробуйте немного напрячь ваше воображение. Один-единственный документ может не вызвать подозрений, но вы обязаны предусмотреть наличие у адресата других, аналогичных, бумаг. Предположим, некто получил шесть подлинных посланий, а затем получает седьмое, но уже поддельное. Естественно, получатель рано или поздно присовокупит поддельное послание к остальным. Если оно будет отличаться от первых хотя бы в малой степени, это сразу привлечет внимание. Hinc illae lachrymae [6]. А если, к тому же, содержание этого последнего в чем-то необычно, пусть даже в других обстоятельствах эта необычность и не вызвала бы никаких домыслов, ну тогда все становится ясным и на сцене появляются сыщики. Et ego en Arcadia vixi [7], джентльмены.

— Весьма познавательно, — сказал Марсден, в устах которого, как уже успел убедиться Хорнблоуэр, и такая коротенькая фраза была равносильна длинной одобрительной тираде.

— Перехожу к последнему пункту моей проповеди, господа, — сказал Клавдий, переждав, пока стихнут за окном громовые раскаты после особенно яркой вспышки молнии. — На церковной кафедре я привык видеть на лицах прихожан облегчение при звуке этих слов, так что постараюсь вас долго не задерживать. Метод доставки должен быть непременно таким же, как во всех предыдущих случаях. Еще раз повторяю: ничто не должно привлечь внимания именно к этому посланию, для чего следует принять все необходимые меры.

Цвет лица Клавдия под щетиной выглядел болезненно бледным, когда он только вошел. Теперь же, по окончании своей лекции, лицо его побелело еще больше.

— Быть может, джентльмены, вы позволите мне присесть? — спросил он. — К сожалению, здоровье у меня сейчас далеко не то, что было раньше.

— Дорси! — бросил Марсден. — Дайте ему стакан вина и что-нибудь поесть.

Это последнее распоряжение будто вдохнуло жизнь в Клавдия: он заметно оживился и обрел прежнюю самоуверенность.

— Могу я рассчитывать на бифштекс, джентльмены? Всю прошедшую неделю мечты о бифштексе туманили мне голову, мешаясь с кошмарами об уготовленной мне веревке.

— Проследите, чтобы ему дали бифштекс, Дорси, — приказал Марсден.

Клавдий обернулся. Он по-прежнему не совсем твердо держался на ногах, но заросшее щетиной лицо растянулось в подобие улыбки.

— В таком случае, господа, вы можете твердо рассчитывать на мое самое сердечное участие в осуществлении ваших планов во благо Короля, страны и моей скромной персоны.

Как только Клавдий в сопровождении Дорси покинул кабинет, Марсден повернулся к Хорнблоуэру. В комнате было темно. Время только-только перевалило за полдень, но сгустившиеся за окном грозовые тучи почти полностью заслонили дневной свет. Внезапная вспышка молнии, сопровождаемая близким ударом грома, напомнила Хорнблоуэру артиллерийскую канонаду.

— Его Светлость, — начал Марсден, не проявляя никакого уважения к произнесенному титулу, — одобрил готовящуюся попытку. Я разговаривал с ним сегодня утром. Я уверен, что у мистера Барроу уже есть на примете пара-тройка эмигрантов-французов, кому можно будет поручить составление и написание текста подложного приказа.

— Есть, сэр, — подтвердил Барроу.

Гроза за окном разыгралась не на шутку. В комнату ворвался поток холодного воздуха, шум дождя заметно усилился. Сквозь залитые водой стекла ничего уже нельзя было разглядеть.

— Мы можем положиться на м-ра Барроу, Дорси и Клавдия во всем, что касается самого документа, а с вами давайте обсудим другой вопрос: как лучше осуществить высадку, — обратился он к Хорнблоуэру.

— Я полагаю, сэр, что высадка — простейшая часть всей операции. Бискайское побережье Испании протянулось почти на триста миль от французской границы до Ферроля. Оно слабо заселено и изобилует бесчисленными бухтами и заливчиками. Для вездесущих кораблей Королевского Флота не составит труда высадить маленькую группу людей на берег, не привлекая внимания.

— Чрезвычайно рад за вас, капитан. Последовала долгая пауза, в которой можно было заметить нечто театральное. Хорнблоуэр растерянно переводил взгляд с Марсдена на Барроу и обратно, чувствуя, как у него начинает сосать под ложечкой от внезапного нехорошего предчувствия.