Вор черной масти - Екатерина Русак

С улицы Ленина я свернул в городской сад, посидел там под деревьями в одиночестве на лавочке, не спеша, покуривая папироску. Несколько лежащих на земле пьяных никому их отдыхающих горожан не мешали. Одни шевелились и пытались подняться, другие неподвижно лежали как баланы[7]. Влюбленные пары целовались в сумерках алей. Мне здесь нечего было делать. Поэтому я поднялся со скамейки и решил пройтись по злачным местам. Волосников подкинул мне пару адресов, но заранее предупредил, что там может случится ночная облава. Меня это не пугало, я искал общество, в котором постоянно крутился покойный Рабер. Это были воровские притоны, где можно было погужеваться[8]. Для тех кто не понял, поясняю: перекинуться в иконки[9], получить наколку[10] на богатую квартиру, скентоваться с хорошими корешами и узнать адресок хорошенькой особы, которая не очень блюдет свое целомудрие и которой можно загнать лысого под шкурку[11]. Одним словом - малина.

Уже смеркалось. Я подошел к двухэтажному деревянному дому, поднялся на второй этаж и постучал в нужную мне дверь.

В подъезде было темно, воняло крысами и тухлятиной. Я услышал, как щелкнул замок и в слабом свете прихожей разглядел небритую рожу, которая обдав меня перегаром, недовольно спросила:

- Тебе чего?

- Я к своим корешам пришел! До восьми - ваше, после восьми - наше! - ответил я стандартной воровской поговоркой, которая между тем была не просто поговоркой, а реально отображала тот факт, что после восьми вечера на улице становилось опасно.

В квартире тихо играл патефон, исторгая распространенную мелодию Рио-Рита.

Небритая рожа посторонилась пропуская меня в прихожую. Хозяйка притона нарисовалась почти сразу же. Я знал, что ее имя Валентина. Это была разбитная мужеподобная женщина неопределенного возраста с повадками бывалой уркачки и замашками уголовницы. Такую морду надо было еще поискать! Бесцеремонно рассмотрев меня, она сразу просекла, что перед ней представитель блатного мира и в ее взгляде появилось чувство уважения.

- Курочку[12] будешь или хлопать[13] пришел? - спросила она.

- Хлопать, - ответил я. - Партнер хороший мне нужен. Хороший! Сообрази-ка мне северное сияние[14] дорогуша! Лады?

И я протянул ей две сотни, нечто вроде входного билета. Купюры моментально исчезли в руке-лопате Валентины и после этого она сразу подобрела. Почувствовала, что будет очень крупная игра, скорее всего на всю ночь. Она в любом случае хорошо навариться: кто бы не выиграл, ей был положен определенный процент - десятая часть выигрыша.

- Проходи на кухню, - стараясь придать своему рыку черты приветливости сказала она. - Партнер тебе будет. Хороший партнер. Я ему дзинькну, сейчас явиться.

Она поставила предо мной початые бутылки с водкой и шампанским. Я смешал в большом фужере водку и шампанское и честно хватил порядочную порцию ерша.

Из комнаты доносились голоса нескольких мужчин. Там видимо шла игра в карты.

На кухню ввалилась новая блатная личность. Я сразу узнал его. Это был местный вор по кличке Свечка. Его я знал по фотографии, которыми меня снабдил Волосников.

Свечка, промямлив что-то похожее на приветствие, спросил:

- Пахан, рассуди по чести. Мы с корешем пару удачных дел провернули, а он теперь валить отсюда хочет. Боится засыпаться. Я ему толкую, что пока фарт есть, нечего хипешить[15]. А он ни в какую.

- Я в вашем раскладе не кумекаю, Свечка, - ответил я. - Как отвечу?

- А может у тебя что-нибудь интересное наклевывается? - продолжал выпытывать Свечка.

- Есть помалу, так задумки одни.

- Если что, свиснешь, я мигом.

- Заметано!

Свечка ушел довольный. Он мне был совершенно не интересен. Свечка промышлял верхушничеством[16], довольствуясь кошельками домохозяек и портмоне совслужащих. Жалкие крохи. В воровском раскладе - Свечка приблатненный. В лагере он даже не осмелился бы подойти ко мне. На воле, было все чуточку иначе.

Хозяйка шалмана пришла на кухню в сопровождении полного мужчины, явно страдающего одышкой. По виду, какого-то начальника. Нет, он точно был не из блатных. Я уже понял это, когда он подошел ко мне и сел рядом на табуретку:

- Валентина сказала, что ты хорошо играешь? - спросил он, раздувая бульдожьи щеки и поправляя галстук.

- Поигрываю самую малость на интерес, - ответил я.

- Я хочу предложить перекинуться несколько партиек.

- Почему не сыграть? Во что?

- Пульку распишем?

- Можно и в пульку... Почем кон?

- Две сотни.

- Маловато.

- Три сотни.

- По пятьсот.

- Только на деньги, - быстро произнес мой потенциальный партнер. - Золотом не возьму.

Я отметил про себя, что это сильное заявление. Он явно рассчитывает на свое умение. Ладно, посмотрим.

- Уважаемые люди играть на рыжье[17] не будут, - ответил я. - Я готов. Начнем.

Мы прошли в отдельную маленькую комнату, где для нас был приготовлен круглый стол, застеленный зеленой скатертью. Валентина расстаралась: она имела свой интерес. Наша игра началась.

Мой противник оказался действительно сильным игроком. Я играл без жульничества и через час с трудом обыграл его на три штуки. Когда он производил расчет, я заметил, что проигрыш от вытаскивал из объемного портмоне, но отдавал его крайне неохотно, недоумевая, почему он оказался в проигрыше.

Я пошел на хитрость, поддался ему и возвратил четыре штуки. Его лицо порозовело от удовольствия. Я предложил повысить ставки до штуки, и он охотно согласился, считая, что хотя его партнер хотя и силен, но слабее его.

Я перетасовал карты, и мы снова погрузились в игру, которая окончилась для него плачевно. К утру содержимое его портмоне и карманов перекочевало ко мне в карман. Толстяк был подавлен случившимся, на него было жалко смотреть. По его лицу градом катился пот, который он промакивал громадным платком. Но мне были безразличны его внутренние терзания. По нескольким обрывочным фразам я уже понял, что предо мной не вор, а рвач-расхититель, такающий продукты с государственного склада и жирующий за счет своих темных махинаций.

- Я хочу отыграться! - попросил он.

- Как? На шмутки я не играю! - презрительно фыркнул я.

- Часы! - объявил он.

Поистине азарт делает из человека гуттаперчу! Полное отсутствие воли, не понимание окружающей действительности, подобное нирване наркомана.

Котлы он тоже проиграл.

- На что еще играть будем? - я сохранял полное самообладание, хотя с удовольствием бы позволил своим чувствам выплеснуться через край.

- В долг поверите?

- Нет, - возразил я. - Игра должна быть честной!

- А где вы работаете? - вдруг спросил он.

- А это еще зачем? - я посмотрел на него в упор.