Москва-Сити - Фридрих Незнанский

Я посмотрел на Ивана Петровича – он ждал моих вопросов, и весь вид его теперь, когда он отогрелся, выражал желание честно помочь следствию.

– Ну что ж, – сказал я, – если вы готовы, давайте начнем.

Честно говоря, я сам толком не знал, что именно я ожидаю найти, но с того самого момента, как я увидел на прутьях забора клок ткани, меня не покидало ощущение, что я нахожусь совсем рядом с каким-то открытием. Слава Грязнов, большой любитель чтения всякого рода современных пестрых изданий, таблоидов, прочел недавно историю, которой, что называется, успел сделать нам с Меркуловым дырку в голове. В газетенке рассказывалось в качестве забавного случая, как некий сельский следак, расследуя кражу скота, обнаружил рядом с двором, из которого пропала живность, свежую кучку дерьма, а на ней – бумажку, которой автор кучки воспользовался в известных гигиенических целях. Следак не поленился, поднял эту бумажку, из-за чего был безжалостно поднят коллегами на смех. Однако бумажка оказалась некой накладной, по которой преступники и были найдены. Славка нам все уши прожужжал с этим бдительным сыщиком, то и дело ставя его в пример. Короче говоря, сейчас я находился именно в таком положении: я надеялся найти свою бумажку. Ну в крайнем случае – кучку свежего дерьма…

– А вы что, протокол не будете писать? – деловито спросил Сидякин.

– Давайте пока без протокола, просто так поговорим, – успокоил я бдительного свидетеля. – Протокол потом составим.

– Ну, может, так оно и лучше, – со вздохом облегчения сказал Иван Петрович. Ну не любит русский человек разговаривать под протокол, и все тут! – Может, мы с вами чайку сгоношим? – предложил он, словно бы окончательно переводя нашу встречу в разряд дружеских посиделок. – У меня тут все приспособлено. Могу хоть неделю выдержать автономное… плавание. – Он засмеялся шутке, показав при этом рукой на тумбочку под одним из манометров. Там стояли две эмалированные кружки, большой электрический чайник и еще что-то, аккуратно накрытое кухонным чистым полотенцем. Наверно, что-нибудь из продуктов – хлеб, сахар…

– Нет-нет, – отказался я категорически. – Давайте чай в другой раз, а сейчас я, увы, уже должен поторапливаться.

– Ну как хотите. Мое дело предложить.

– Да-да, спасибо. Вы вот что мне скажите. Как вы узнали о происшествии? Вы услышали стрельбу, увидели кого-то? Или, может, просто в тот момент проходили мимо?

– Да нет, я как раз был во дворе, дорожки чистил – перед этим же ночью снег валил, так что пришлось все утро дорожки расчищать… Ну и слышу: «Ду-ду-ду». Звук-то приметный, знаете. Если человек служил, он его сразу отличит от всякого другого. Но я вообще-то в тот момент особого значения не придал. Москва все-таки. Мало ли чего тут все время происходит. А потом думаю: нет, это я не прав. Объекты-то у меня режимные, стало быть, даже обязан я узнать, что там такое. Я лопату в сторону, из арки выхожу, и сразу мне навстречу двое. Бегут. Морды злые, напряженные какие-то. Один меня увидел – сразу руку в карман. А второй его вот так придерживает, – Сидякин показал, как именно, – и говорит: «Слушай, мужик, тут откуда-нибудь хоть позвонить-то можно?» Ну я у него, конечно, спрашиваю: «Что случилось-то?» А он только махнул рукой, посмотрел вокруг – как будто все телефон глазами искал. Ох, говорит, там такое творится! Лучше не смотреть! Я говорю: «Идите во двор, прямо в первую же дверь толкайтесь, оттуда, из конторы, и позвоните». Ну тут этот, не мешкая, подтолкнул второго, который все руку-то в кармане держал, и оба они в мой двор. Хотел я им еще как-нибудь подсказать – на тот случай, если их в первую дверь не пустят, а потом думаю: что они, маленькие, что ли. И без меня разберутся. А у самого все не идут из головы его слова насчет того, что лучше не смотреть. Неужели ж там так страшно? Ну я и рванул что было мочи туда, на перекресток… Что дальше – это я уже тому следователю, первому, рассказывал: машина вся в дырках, кругом кровищи – как будто свинью резали, девчонки эти, из магазина, мужика подстреленного ведут…

Я подумал, что надо будет напрячь Якимцева – пусть вызовет Сидякина к себе, в Мосгорпрокуратуру, и проведет повторный допрос этого свидетеля. В имеющемся протоколе ни слова о тех двоих, а ведь эти сведения имеют чрезвычайную важность.

– Скажите, – решительно прервал я Сидякина, потому что этот его рассказ был действительно уже запротоколирован, – а вам не пришло в голову, что эти двое, которые вам встретились, могут иметь отношение к происшедшему?

– Потом-то? Конечно, пришло! А в тот момент – как-то и ни к чему даже. Да вроде как и не похожие они оба на преступников…

– Ну-ну! Как они выглядели, рассказывайте!

Сидякин ненадолго задумался, пошевелил, ничего не говоря, губами.

– Ну, значит, так. Один, это точно, невысокий, а главное – немолодой уже. Я бы даже сказал, солидный дядька. Ну вроде бухгалтера, что ли… Сидячей, я думаю, работы человек – этот, с которым я разговаривал. А вот второй – тот явно помоложе. Высокий, и еще шапочка на нем такая была… вязаная… Вроде как у лыжника… Шапка черная, а волос из-под нее светлый. То ли он и в самом деле такой – вроде как седоватый, то ли волосы такими кажутся рядом с шапкой…

– Очень высокий?

Сидякин снова помолчал, шевеля губами, – соображал.

– Ну вот настолько, наверно, меня выше.

Я прикинул: получалось что-нибудь под метр девяносто…

– Скажите, Иван Петрович, а очков на нем темных не было?

– Нет, очков точно не было, – уверенно сказал Сидякин и посмотрел на меня, стараясь угадать, устроили меня его ответы или нет.

Ну что ж, теперь, когда я практически был уверен в том, что участники преступления, прикрывавшие киллера, уходили именно этим двором, я решил на всякий случай проверить кое-что еще.

– Скажите, Иван Петрович, а вот эти ворота, которые на запоре… Вы их часто открываете?

– Очень редко, – с готовностью ответил он. – Все случаи можно по пальцам пересчитать.

– А соседи ваши – они могут их открыть? У них есть ключ от ворот?

– А зачем им? Им ворота не нужны. А если надо будет, их хозяйственник всегда знает, что ключи у меня. Никаких проблем.

– А лазят через эти ваши ворота часто? Ведь, как я понимаю, тем двором, что у ваших соседей, можно пряменько на Бульварное кольцо выскочить. Если не ошибаюсь, где-то около памятника Есенину, да?

Тут Сидякин немного задумался.

– Да ну! Кому тут лазить-то! В прежние времена – да, тогда ребятишки часто бегали, много было ребятни. А теперь все больше старичье живет. Детей-то у нас в центре уже почти не осталось, не замечали? Как в брошенной деревне…

– Эк вы красиво сказали, – усмехнулся я.

– А чего красивого-то? Я сам из деревни. Двести дворов было, а теперь десятка два всего, да и то одни дачники – летом живут, а зимой и совсем – три старухи, и все…

Это было очень убедительно. Но про деревню мы с Иваном Петровичем, так и быть, поговорим как-нибудь в другой раз. Если, конечно, выдастся время. Сейчас у меня его, увы, становилось все меньше и меньше.

– Ладно, – кивнул я Сидякину. – Я все понял. В таком случае не скажете ли вы мне, откуда вот это оказалось на ваших воротах? – Я полез в карман и достал тот самый снятый мною с ворот лоскут. – Это не вы случайно зацепились?

Иван Петрович взял у меня лоскут, потеребил его в руках:

– Да нет… Нету у меня такой одежки, да и не лазил я на забор-то… Это кто-то еще…

Собственно, так я и думал. Пора было закругляться.

– Хорошо, Иван Петрович, не буду больше отрывать вас от дел. Только вот вы что еще мне скажите напоследок… Вы их больше не видели, тех двоих? Ну, может, они позвонили, куда хотели, а потом вернулись на перекресток – ну туда, где стрельба была?

Иван Петрович глубоко задумался, хлопнул себя по лбу:

– А ведь и правда! Эх, надо бы мне, дураку, поспрашивать по здешним конторам – заходили к ним звонить двое посторонних или нет… А ведь вы правы, Александр Борисович, я их больше не видел. Хотя вообще-то я на месте преступления долго находился… А хотите – давайте прямо сейчас пройдемся по конторам да и спросим. Хотите?

Честно говоря, смысла в этом предложении не видел, хотя рвение Ивана Петровича, пусть и разгоревшееся задним числом, было мне приятно.

– Давайте сделаем так, – охладил я его пыл. – Сейчас вы мне откроете ворота, и я схожу в гости к вашим соседям. И пока я буду там опрашивать народ, вы как раз по конторам и пройдетесь. А потом мы с вами снова встретимся. Идет?

– Идет! – Иван Петрович согласно кивнул головой. – А насчет ворот… Даже не знаю… Я вообще-то не имею права… – И вдруг махнул рукой: – А, Бог не выдаст! Вы же ведь следователь, вам небось можно…

Он поскрежетал ключом, потом рванул что есть силы примерзшую створку, и я оказался на соседней территории.

Этот двор был так же пустынен, как и тот, который я оставил за спиной, хотя заметно более ухожен, – может, потому и казалось, что он был поменьше, поуютнее сам по себе, а может, потому, что его наряду с фонтаном украшал недавно, чувствовалось, переживший пресловутый евроремонт флигилек, украшенный большим стеклянным эркером и зеленой черепичной крышей. И снова мне почудились не очень стройное пение и явственный взрыв смеха многих людей. Я тряхнул головой, отгоняя это наваждение. Пора было заниматься делом…