Клан Инугами - Сэйси Ёкомидзо

Эти убийства должны быть тесно связаны с девизом Инугами и реликвиями, и преступник нарочно выставляет эту связь напоказ. Так размышлял Киндаити и вдруг похолодел от нового ужаса. Хризантема и цитра уже использованы, не будет ли следующим — топор? А если да, то кто же окажется жертвой? Он живо представил себе фигуру Киё в маске: если хризантема кику предназначалась Такэ, цитра кото — Томо, то естественным было бы ожидать, что топор ёки сужден их еще живому двоюродному брату. От такого вывода у Киндаити по коже мурашки побежали — он слишком хорошо понимал, кто останется в выигрыше, если все трое мужчин умрут.

Как раз тогда, когда полицейские фотографы под предводительством инспектора Татибана закончили свою работу — сняли на пленку тело Томо под всеми возможными углами, — в комнату вбежал медицинский эксперт Кусуда.

— Что, инспектор, еще один?

— Здравствуйте, доктор. Скверное дело. Прискорбно, что приходится заниматься этим. Отвязать его?

— Нет, подержите минутку. — Кусуда тщательно осмотрел тело, все еще прикрученное к стулу, а закончив, повернулся к Татибана. — Теперь можете развязать. Вы сделали фото?

— Да, сделали. Кавада, развяжите веревку, — позвал инспектор одного из детективов.

— Постойте. Пожалуйста, одну минутку, — на этот раз остановил его Киндаити. — Инспектор, можно ли позвать сюда Макаку? Хочу кое-что еще раз проверить, прежде чем его отвяжут.

Появился Макака, вызванный одним из детективов. Лицо у него застыло от напряжения.

— Макака, хочу задать вам еще один вопрос, просто чтобы удостовериться. Вы уверены, что вчера, когда вы пришли сюда, Томо был привязан к этому стулу?

Макака мрачно кивнул.

— И он был определенно жив в то время?

— Ну да.

— Он что-нибудь сказал?

— Ага, он пытался, но с кляпом во рту не очень-то поговоришь.

— Вы даже не вынули кляп.

Макака сердито глянул на Киндаити, но тут же отвел глаза, буркнув:

— Конечно, если бы я знал, что такое случится, я бы вынул кляп и развязал бы его. Но тогда я просто обезумел от ярости.

— И вы его ударили.

Макака снова мрачно кивнул, очевидно вовсе не жалея о своем поступке.

— Ладно, понимаю. А сколько было времени, когда вы уехали отсюда с барышней Тамаё?

— Примерно половина пятого, ну, может, чуть позже. На улице уже было темно.

— Значит, Томо был жив между половиной пятого и пятью. Полагаю, вы не прикончили его на прощание.

— Что-о? Нет, конечно, нет. Я только хорошенько врезал ему.

Макака принялся с жаром отрицать обвинение. Киндаити успокоил его.

— Один последний вопрос. Находился ли Томо точно в таком же положении и так же ли сидел на стуле, когда вы его оставили? Вот, к примеру, посмотрите на узел.

— Не могу сказать точно. Я же не разглядывал его и все такое, и насчет узла ничего не знаю, только мне кажется, сидел он примерно так же.

— Ладно, спасибо. Теперь можете идти. Мы позовем вас, если понадобится.

Выждав, пока Макака уйдет, Киндаити повернулся к Татибана.

— Инспектор, взгляните. Хочу, чтобы вы внимательно посмотрели на это, пока еще веревка не развязана. Видите, по всему туловищу Томо остались ссадины? Явные следы веревки. Но чтобы от веревки остались такие следы, она должна быть не слишком туго затянута. А теперь посмотрите на это… — Киндаити подсунул палец под веревку, которая связывала Томо. — Веревка такая тугая, так впилась в тело, что палец с трудом подсунешь. А стало быть, откуда взялись эти ссадины?

Татибана выпучил глаза.

— Господин Киндаити, что же это значит?

— Не знаю, инспектор, я сам в недоумении. — Киндаити рассеянно поскреб голову. — Весьма странное противоречие — ссадины на туловище и тугая веревка. Думаю, об этом не следует забывать. Как бы то ни было, простите, что заставил вас ждать. Прошу вас, приступайте, развяжите его.

Труп Томо отвязали и уложили на кровать. Когда Кусуда осматривал тело, в комнату просунул голову какой-то детектив.

— Господин инспектор!

— Да, что такое?

— Тут есть кое-что, надо бы вам посмотреть.

— Иду. Кавада, оставайтесь здесь и помогите доктору, если ему что понадобится. И кстати, доктор…

— Да?

— Там, в соседней комнате, лежит в обмороке дама. Посмотрите ее, когда кончите здесь, ладно? Это Саёко из семьи Инугами.

Киндаити пошел следом за инспектором, и детектив привел их в туалетную комнату, примыкавшую к ванной рядом с кухней. Там, на деревянном полу, они с удивлением обнаружили маленькую глиняную печку для готовки, сковороду, горшок для варки риса, чайник и картонную коробку, наполовину наполненную углем. Очевидно, кто-то здесь недавно готовил пищу.

— Дело вот в чем, господин инспектор, — сказал детектив, обращаясь одновременно к Татибана и Киндаити, — мы ведь осматривали этот дом сразу же после убийства Такэ, чтобы выяснить, не прячется ли здесь тот репатриированный солдат, который останавливался в гостинице «Касивая». Так вот, я совершенно уверен, что ничего такого здесь тогда не было. Так что если кто-то и проник в дом, это произошло после нашего обыска.

— Понятно.

Весело почесывая в голове, Киндаити сказал:

— Очевидно, он решил, что самым безопасным будет укрыться здесь после того, как полиция обшарит дом.

— Да, точно. Я тоже так думаю. Но если так, значит, этот парень знал, что мы обыскали дом. Как он мог об этом узнать?

— Д-да, д-детектив, верно замечено, и это мне кажется чрезвычайно любопытным. Стало быть, сведения обо всем, что делается у вас в полиции, как-то дошли до него.

Казалось, Киндаити был очень доволен, зато Татибана, напротив, насупился и возразил:

— Что вы имеете в виду, господин Киндаити? Вы, как я понимаю, полагаете, что человек, бывший здесь, это тот, кого мы ищем? Но ведь это не факт, а? Это может быть какой-нибудь бродяга.

— Но, инспектор, тут вот еще что. — Детектив открыл дверь в ванную. — Посмотрите. Тот, кто прятался здесь, мыл овощи и кухонные принадлежности в ванной. Он мог бы и еду готовить здесь, но не стал, потому что огонь был бы виден снаружи. То же и с кухней. Вот почему он готовил пищу в туалете, потому что отсюда ничего не видно. Больше того, посмотрите сюда, в ванную.

Детективу не нужно было продолжать. На белом кафеле, покрытом разбросанными очистками, остался след — явный отпечаток солдатского сапога, да такой четкий и ясный, словно кто-то нарочно топнул ногой. Инспектор Татибана даже застонал.

— Конечно, только то, что он носит солдатские сапоги, не обязательно означает, что он тот, кого мы ищем, но, судя по обстоятельствам… Мы, разумеется, подошли к такой возможности на шаг ближе, но… Нисимото, проследите, чтобы сделали слепок с этого следа.

Отвернувшись от Киндаити, инспектор заговорил в неистовой ярости:

— Итак, господин Киндаити, что же имеем? Томо привез Тамаё сюда, не зная, что этот репатриированный солдат прячется здесь, они схватились, и в результате Томо оказался привязанным к стулу; связав Томо, человек, который скрывался здесь, позвонил Макаке и сказал, что Тамаё находится в этом доме; затем Макака приехал и отвез Тамаё домой, а Томо оставил привязанным к стулу. Вот что мы имеем. Но если это так, — почти выкрикнул инспектор, — то кто же убил Томо? Макака уехал, а солдат вернулся и задушил его, что ли?

Киндаити весело ерошил волосы.

— Инспектор, вот и я о том же. Если этот человек хотел убить Томо, почему он не сделал этого прежде, чем звонить Макаке? Он же понимал, что заброшенный дом непременно окажется в центре внимания, как только он переговорит с Макакой. К счастью или к несчастью, Макака сделал все, что должен был, и никому ничего не сказал до самого утра, но тот, кто здесь прятался, разумеется, не мог быть в этом уверен. Значит, возвращаться в этот дом после разговора с Макакой ему было опасно. И потом… нет, лучше я помолчу, пока не станет известно время смерти Томо.

Татибана помолчал, размышляя, потом повернулся к своему детективу и спросил:

— Нисимото, еще что-нибудь есть?

— Так точно, начальник. Еще кое-что. Вам стоило бы заглянуть в сарай.

Сарай оказался пристройкой, примыкавшей к кухне. В одном углу помещения с земляным полом, забитого разного рода хламом, лежала большая охапка свежей соломы. Киндаити и Татибана удивленно взирали на нее.

— Он, должно быть, спал здесь.

— Да. Урожай только что убрали, так что везде стоят стога соломы. Щипни немного отсюда, немного оттуда, и никто не заметит. И потом, — сказал детектив, топнув ногой по соломе, — здесь ее столько, что в нее можно зарыться, спать в ней куда теплее, чем под каким-нибудь дешевым одеяльцем.

— Это понятно, — Татибана рассеянно оглядел соломенное ложе. — Только вот интересно, значит ли это, что кто-то на самом деле здесь прятался? Думаю, не уловка ли это…