Оставь мир позади - Румаан Алам

Рут было интересно, какая версия их дочери пришла в голову мужу. Она не хотела спрашивать. Это было слишком личное для ушей незнакомца. При этом, как ни странно, все они сидели в плавках.

– Наверное, быть бабушкой и дедушкой весело. Можно баловать их вовсю, и не нужно вставать ночью, или ругать их за плохие оценки, или еще что. – Родители Аманды равнодушно самоустранились от этой обязанности. Арчи и Роуз не вызывали у них неприязни, но и обожания не вызывали. Они были двумя из семи других внуков. Родители Аманды ушли на покой в Санта-Фе, где ее отец рисовал ужасные пейзажи, а мать работала волонтером в собачьем приюте. Они намеревались насладиться свободой своей старости в этом странном месте, где вода закипала дольше.

– Вкусные сэндвичи. – Рут сомневалась, что они будут вкусными. А еще она хотела сменить тему. Дело было в том, что Майя стояла на страже Беккета и Отто. Она считала, что ее родители слабохарактерные или консервативные, неспособные понять философию того, к чему пришли они с Кларой. Рут приезжала с пакетами из магазина «Книги чудес», а Майя изучала их, словно раввин, выискивающий в книгах грехи. Это делалось из лучших побуждений. Ее недоверие было направлено не на родителей, но на мир, который они создали, и, возможно, она была права. Рут не могла удержаться и не покупать для них всякие очаровательные вещицы – вроде тех маленьких клетчатых рубашечек, как для плюшевого мишки, – а Майя пыталась скрыть пренебрежение. Неважно, Рут просто хотела, чтобы ей уступали и прижимать пахнущие чистотой тела мальчиков к своему собственному. От этого она чувствовала себя замечательно. Чувствовала себя непобедимой.

– Они хороши, – согласился Д. Х.

– Ну, мы балуем их немножко, – проронила Рут. – Когда выдается возможность.

Только этого она и хотела – возможность увидеть свою семью.

Аманда больше не считала их мошенниками, но не одолела ли их ранняя деменция, и не был ли это первый звоночек: вроде ключей, оставленных в холодильнике, или носков, не снятых перед душем, или убежденности, что Рейган до сих пор президент? Разве не так это работает: сначала фантазии, потом паранойя, затем болезнь Альцгеймера? У нее было такое же чувство насчет родителей – их решение казалось подозрительным. Они переехали в Санта-Фе после того, как покатались на лыжах в Нью-Мексико разок или два за десять лет до этого: это казалось бессмысленным, и их удовлетворенность немного напоминала бред.

– В этом весь смысл быть бабушкой и дедушкой.

– Джордж хуже, чем я…

– Стойте, – вышло грубее, чем она хотела, и она робко взглянула на собеседников. – Я только что поняла. Вас зовут Джордж Вашингтон?

Особого стыда тут не было. Он объяснял это уже шестьдесят с лишним лет.

– Меня зовут Джордж Херман Вашингтон.

– Простите. Это было грубо с моей стороны, – может, дело в вине? Просто оно вам как-то подходит.

Она не могла этого объяснить, но, возможно, это было самоочевидно: когда-нибудь все происходящее превратится в занимательную историю – как она сидела у бассейна с черным мужчиной по имени Джордж Вашингтон, а в это время ее муж ездил выяснять, что в мире пошло не так. Накануне вечером они обменивались историями о катастрофах, и это была просто еще одна из них.

– Не стоит извиняться. Это одна из причин, по которым в начале карьеры я решил использовать свои инициалы.

– Это хорошее имя. – Рут не обиделась, просто ее удивляла фамильярность, с которой разговаривала эта женщина. Она осознавала, что эти слова прозвучали еще более по-старушечьи, но она скучала по чувству уместности в разного рода вещах.

– Конечно! Прекрасное имя. И чудесные инициалы. Думаю, Д. Х. звучит как имя финансового магната, мастера своего дела. Я могла бы доверить свои деньги человеку с инициалами Д.Х. – Теперь Аманда переигрывала, но она была немного навеселе: от вина, от жары, от странностей. – Клэю уже пора бы вернуться, вам так не кажется? – Она посмотрела на запястье, но на нем не было часов.

19

ДЕТЕЙ ПРЕСЫТИЛ ОТДЫХ. Оставшись лишь вдвоем, Арчи и Роуз заново установили некую связь, опять стали пятилеткой и двухлеткой, которые сообща движутся к неизвестной общей цели. Они вышли из бассейна, оставили взрослых, сели в траве – тень давала облегчение, которого не давал бассейн.

– Пойдем в лес, Арчи. – Она подумала о том, что видела. Даже ей самой было тяжело это осмыслить. – Я кое-что видела сегодня утром. Оленей.

– Они тут везде, тупица. Как белки или голуби. Всем плевать.

Его сестра не была ужасной, но она все еще была немного ребенком, так что не могла не быть тупицей. А он сам был таким глупым в тринадцать?

– Нет. То есть. Пошли. – Роуз через плечо глянула, как взрослые обедают. Она не могла сказать «пожалуйста», потому что просьба вызвала бы у него отторжение. Она должна была сделать так, чтобы это прозвучало привлекательно. Она хотела притвориться, что они устроят исследование, и они на самом деле устроят исследование, так что это будет даже не игра. – Посмотрим, что там.

– Там ничего нет.

И все же ему вроде как было интересно, что там. Наконечники индейских стрел? Деньги? Незнакомцы? В лесах, которые он посетил в своей жизни, он находил всякое странное дерьмо. Три страницы, вырванные из грязного журнала: дама со старомодной прической, загорелой кожей и огромными сиськами, надувшая губы и извивающаяся в разные стороны. Долларовая купюра. Банка, наполненная какой-то не совсем прозрачной жидкостью: он был уверен, что это моча, но не знал, как это доказать,