Ститч (ЛП) - Вилдер Л.

– Держи его, – приказал я, входя в гостиничный номер и быстро ища Рэн и Уайатта.

Поначалу комната казалась пустой. Бутылка бурбона стояла на столике рядом с кроватью, а по телевизору шел какой-то старый военный фильм. Проверив ванную, я уже собирался выйти на улицу, когда наконец увидел его.

Уайатт сидел на корточках в углу, чаСтитчно скрытый оконными шторами, и осторожно держал руку на коленях. Мой живот скрутило в узел, когда я увидела опухоль и синяк, образующиеся на его явно сломанном запястье. Я не мог этого вынести. Увидев его таким чертовски испуганным, свернувшимся калачиком в углу, я сразу же вернулся в тот Богом забытый сарай. Весь ад, через который я прошел, нахлынул на меня, и мне захотелось закричать, чтобы это прекратилось.

Я не хотел вспоминать, не хотел думать о том, как я провел ночь за ночью в ужасе там, в этом гребаном сарае. Я ненавидел это чувство слабости, страха и чертовски одиночества. Хотел, чтобы эти чувства ушли, остались забытыми. Но там сидел Уайатт, чувствуя себя точно так же, как я чувствовал себя все эти годы назад. Ярость текла по моим венам, и мне пришлось бороться с желанием ударить кулаком по стене. Я сделал глубокий вдох, пытаясь подавить гнев, зная, что последнее, что мне нужно сделать, это напугать его еще больше. Он даже не заметил, что я стою и смотрю на его руку.

– Уайатт? – я окликнул его.

Он быстро поднял голову, обнажив еще больше порезов и синяков на лице, и когда его глаза встретились с моими, слезы покатились по его щекам.

– Ститч! Ты пришел! Я знал, что ты придешь, – воскликнул он.

Он попытался встать, но скривился от боли, когда его рука переместилась в сторону. Прежде чем он успел сделать еще одну попытку, я подбежал к нему, поднял с пола и осторожно усадил на кровать рядом с собой. Я посмотрела на его руку и спросил:

– Твой отец сделал это с тобой?

– Да... больно, – закричал он. – Я пытался убежать от него, чтобы вернуться к маме. Но он схватил меня и держал очень крепко. Я думаю, он сломал ее, – захныкал Уайатт. – Я хочу к маме.

Когда он упомянул Рэн, у меня внутри все сжалось от беспокойства.

– Ты не знаешь, где твоя мама, Уайатт?

– Н-нет, – его голос дрожал, а в глазах все еще стояли слезы. – Я боюсь, что с ней что-то случилось, Гриффин. Что, если мой папа причинит ей боль?

– С ней все будет в порядке. Я позабочусь об этом, – пообещал я. Дерьмо. Если она не с ними, то где же она, черт возьми? Был только один человек, который знал, и он был снаружи с Мэвериком. Прежде чем я доберусь до Майкла, мне нужно отвезти Уайатта в больницу. – Я хочу, чтобы ты подождал здесь всего минуту. Я посмотрю, что можно сделать с твоей рукой. Ладно?

– Нет! – воскликнул он. – Пожалуйста, не оставляй меня.

– Я тебя не оставлю. Я останусь здесь, в комнате, хорошо? Я постою в дверях... это не займет много времени, – сказал я ему.

– Хорошо, – согласился он.

Я был ужасно расстроен. Я знал, что Рэн где-то там, и мне нужно найти ее, но я не мог оставить Уайатта, не тогда, когда ему было так больно. Я лучше, чем кто-либо другой, знал, как он напуган, и не собирался оставлять его, пока он не будет готов к моему отъезду. В то же время я должен был верить, что мои братья смогут найти Рэн и что они защитят ее, пока я не доберусь туда.

Я высунул голову за дверь, высматривая Гонсалеса, и обнаружил там Мэверика, стоявшего лицом к стене здания. На его лице играла детская улыбка, когда он крепко держал руку Майкла за спиной, явно наслаждаясь происходящим. Я одобрительно кивнул и жестом пригласил Гонсалеса подойти к двери. Когда он подошел ко мне, я спросил:

– Есть больница в этом городе? У ребенка сломано запястье, за которым нужно ухаживать.

Он выпустил дым из своей сигареты и кивнул.

– Да. Есть хирург, которого мы время от времени используем в окружной больнице. Она позволит нам привести его, не задавая лишних вопросов. Я позову одного из своих парней, чтобы он приехал, – предложил он.

– Хорошо. Спасибо, брат, – сказал я ему.

Мэверик посмотрел на меня и спросил:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Ты что-нибудь узнал о Рэн?

– Еще нет. Уайатт не знает, где она, – прорычал я, глядя на Майкла.

– Вот что я тебе скажу... мы позаботимся о ребенке, пока ты будешь ухаживать за его отцом, – ухмыльнулся Гонсалес.

– Ты зря теряешь время. Я не знаю, где эта сука! – Майкл тяжело дышал. – И Уайатт в порядке... с ним все в порядке. Он просто маленький засранец, – крикнул Майкл, пытаясь освободиться от Мэверика. Схватив Майкла за волосы, Мэверик откинул его голову назад и ударил ею о кирпичную стену.

Заметив, что из носа Майкла капает кровь, я сказал Мэверику:

– Не хочу, чтобы Уайатт что-то видел. – Я посмотрел на Кью. – Мне нужно, чтобы ты поехал с нами и отвез Уайатта в больницу. Я хочу, чтобы кто-то, кому я могу доверять, был там с ним после того, как я уйду.

– Нет проблем, – заверил меня Кью.

– Этот ребенок что-то значит для меня, брат.

– Понятно.

Как только Мэверик и Майкл скрылись за задней стеной здания, я вернулся к Уайатту и опустился перед ним на колени. Его глаза стали огромными, как блюдца.

– Мой друг Гонсалес отвезет нас в больницу, чтобы мы могли осмотреть твою руку. Как только мы узнаем, что с твоей рукой все будет в порядке, я пойду и найду твою маму.

– Ты не знаешь, где она? – прошептал он.

– Нет, приятель. Я не знаю, но собираюсь выяснить.

– А как же мой отец? Как ты думаешь, он знает, где она? – спросил он.

– Да, я думаю, что он может, поэтому мне нужно пойти и поговорить с ним немного.

– Мой папа не очень хороший.

– Я уже знаю это Уайатт. Все будет хорошо. Давай займемся этой рукой.

– Ты думаешь, у меня будет гипс? – спросил Уайатт. Я думал, что он нервничает из-за гипса, пока он не улыбнулся. – Может быть, я смогу получить синий, как у Томаса в прошлом месяце, когда он сломал локоть.

– Да. Я думаю, что ты получишь довольно крутой гипс. А когда вы все устроите и док закончит, Кью отвезет тебя обратно в клуб.

– Я уже собрал свою сумку. Она в багажнике папиной машины, – объяснил он.

– Я позабочусь об этом, – сказал я ему. Снаружи раздался автомобильный гудок, давая мне знать, что подъехала машина за Уайаттом. – Они здесь. Ты готов идти?

– Я готов, – ответил он. Он медленно встал и подошел ко мне, осторожно обняв меня здоровой рукой за талию и легонько обняв. – Спасибо, что пришел за мной, Ститч.

Никогда не понимал, как много может значить для меня простое объятие. Держа его в своих объятиях и зная, что с ним все будет хорошо, я исцелил часть себя, о которой даже не подозревал, что она сломана. Не раздумывая, я наклонился и легонько поцеловал его в макушку. Через несколько секунд я опустился на колени, взял его на руки и осторожно понес к машине.

Как только он устроился рядом с Кью, я направилась к своему мотоциклу и последовал за ними в больницу. К счастью, доктор ждал нас у черного хода, когда мы подъехали. Как только она увидела его запястье, то сразу же отправила его на рентген. Когда они вернулись, она сообщила нам, что его запястье было сломано, но это был чистый перелом. Ей не придется вправлять ему руку, а ему останется только наложить гипс. Облегчение нахлынуло на меня, когда я понял, что с ним все будет в порядке.

Я повернулся к нему и сказал:

– Похоже, ты все-таки получишь этот холодный синий гипс. – Затем я прочистил горло и сказал: – Уайатт, мне нужно, чтобы ты сделал мне одолжение.

– Какое одолжение?

– Мне нужно сейчас уйти. Мне нужно, чтобы ты побыл здесь с Кью, пока доктор закончит тебя лечить, чтобы я мог пойти поискать твою маму. Ты можешь сделать это для меня? – спросил я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Да, все в порядке. Мне нравится Кью, – ответил он. Как раз перед тем, как я повернулась, чтобы уйти, Уайатт окликнул меня: – Гриффин?

– Да, приятель.

– Пожалуйста, найди мою маму, – взмолился он.

– Я найду ее. Не волнуйся, – заверил я его.

Прошло так много времени, и я начал беспокоиться, что могу опоздать. Мысль о потере Рэн терзала мое сердце так, что я не мог этого понять. За такое короткое время я начал испытывать к ней такие чувства, о которых даже не подозревал, что они возможны для такого человека, как я. Я хотел ее... нуждался в ней... любил ее.