Свадебное путешествие Лелика - Алекс Экслер

— Кстати, они недалеки от истины, — заметил Лелик.

— Честное слово, — кипятился Макс, — у меня скоро начнется классовая ненависть.

— Суть в том, — попытался объяснить Максу Славик, — что Хохлов разбил свой бокал. Он за него заплатил. А ты разбил хохловский бокал. Что сильно снижает впечатление.

— Мы заплатим за него, — величественно сказал Макс. — Мы, слава богу, еще в состоянии оплатить какую-то паршивую стекляшку.

— Я тронут словом «мы», — поклонился Лелик. — Просто тронут. Я сейчас просто разрыдаюсь от чувств-с.

В этот момент Хохлов на сцене снова привлек внимание к себе и произнес короткую речь, суть которой сводилась к одной фразе: «Дорогие гости! Пожалуйста, выпивайте и закусывайте».

— Какая проникновенная речь, — оживился Макс. — Просто шедевр. Стоило до этого полчаса языком болтать! Кстати, — вдруг забеспокоился он, — а что кушать-то? Где еда?

Но Лелик его быстро успокоил, показав на ряд столов, стоящих возле стены, где все было накрыто для так называемого шведского стола: закуски, салаты, холодные и горячие блюда, овощи и фрукты.

— Шведский стол, — объяснил Лелик. — Каждый подходит со своей тарелкой и кладет, сколько хочет.

— Мне здесь нравится, — признался Макс, хватая свою тарелку. — То Хохлов что-то очень приятное произнесет, то ты употребляешь такое внушающее уверенность в завтрашнем дне выражение «кладет столько, сколько хочет».

— При этом, — поспешил добавить Лелик, — правило хорошего тона требует, чтобы еды на тарелку было положено все-таки меньше, чем позволяет максимальная загрузка этой тарелки.

— Не лечи старого каботажника, — презрительно сказал Макс, — загрузим столько, сколько нужно — тутелька в тютельку, как у гномика с Дюймовочкой.

С этими словами он вскочил и помчался к шведскому столу, куда уже подтягивался народ.

— А что такое «каботажник»? — спросил Славик у Лелика.

— Да черт его знает, — ответил тот. — Что-то относящееся к пароходам. Макс одно время в порту работал. Спал на каком-то складе сутки через трое, пока этот склад как-то ночью не вынесли весь целиком вместе с продолжавшим спать Максом. Его, разумеется, выгнали, но Максу это не помешало завести тельняшку и потом два года называть себя настоящим морским волком, а туалет — гальюном. Впрочем, в терминах он все равно здорово путается, потому что я не раз слышал, как Макс употреблял выражение «пробило две склянки» после того, как компания раздавила две бутылки водки.

— Слушай, а шустро он закаботажил этот шведский стол, — задумчиво сказал Славик, наблюдая, как Макс развел бешеную активность в области набивания едой своей тарелки…

— Да уж, в стремлении пожрать Макса не остановит никто, — согласился Лелик, поглядывая в ту же сторону, и вдруг захохотал, услышав, как Макс стал доказывать пожилой и очень пышно одетой бельгийке, что ее «здесь не стояло».

Через две минуты Макс вернулся. Его тарелка представляла собой чудо архитектурного искусства, потому что Макс ухитрился на плоскую тарелку вместить такую гору еды, которую обычный человек не уложил бы и в суповую миску. Однако Макс настолько осторожно и эффективно распределил по рабочей поверхности тарелки различные твердые и мягкие едальные фракции, что у него возникла целая башня из продуктов, обладающая значительной устойчивостью.

— Видал миндал? — хвастливо спросил Макс, осторожно устанавливая тарелку на полагающееся ей место. — Мы, старые халявщики, всех за пояс заткнем. В «Елках-палках» менеджеры рыдали, глядя как я за один подход опустошаю весь салат-бар.

— Я, конечно, преклоняюсь перед твоими талантами, — терпеливо сказал Лелик, — но здесь разрешено намного больше одного подхода. Так что не очень понятно, чего ради ты проявлял такие архитектурные изыски. Тем более что на нас теперь смотрят, как на идиотов. И они недалеки от истины, особенно в плане тебя.

— Как не один подход?!! — В глазах Макса было искреннее удивление. — Везде же один подход!

Лелик безнадежно махнул рукой, взял свою тарелку и быстро оттяпал у Макса треть запасов.

— Это чтобы на нас не косились, — объяснил он.

— Точно, — согласился Славик, схватил свою тарелку и оттяпал свою треть с Максовой тарелки.

— Грабят, — тихо, но убежденно сказал Макс, однако возражать не стал, потому что Леликовы слова оставляли ему солидные надежды на сытое будущее сегодняшнего вечера.

К этому моменту гости перестали совершать каботажные рейсы между своими столиками и набором блюд, и Хохлов, который вернулся на сцену, попросил всех наполнить бокалы. Макс тут же схватил бутыль с «Абсолютом», но был остановлен Леликом.

— Сначала вино, — прошипел Лелик, показывая взглядом на остальные столы, где «Абсолют» никто не трогал.

— Почему вино? — разъярился Макс. — Ненавижу вино! Его сколько же выпить надо с такой низкой градусностью!

— Этот тост отмечается вином, — продолжал шипеть Леликом.

— Ну, а «Абсолют» тогда на что? — допытывался Макс.

— Вероятно, для тостов за Россию, — предположил Лелик.

— Ну и хорошо, — сказал Макс, вырывая у него бутыль. — Я уже готов выпить за Россию. Меня мучает застарелая ностальгия. Скоро начнется приступ.

Лелик плюнул и решил с Максом больше не связываться. Он его за этот вечер уже изрядно утомил. Впрочем, как и Лелик Макса.

Хохлов в этот момент предоставил слово какому-то полному мужику, который начал долго и со всеми подробностями рассказывать, какой Хохлов умный, что выбрал в жены Киру.

— Подожди, — вдруг зашипел Макс, — а наливать-то куда?

— Да вон же у тебя рюмка стоит, — удивился Лелик.

— Издеваешься? — обиделся Макс. — Наливать в эти наперстки? Да мы так и за неделю не напьемся. Я хотел по-нашему, по-русски — набухать в свой бокал для шампанского, но я же его разбил за счастье молодых.

— Ничем не можем вам помочь, — злорадно сказал Лелик. — Мой бокал я тебе не дам.

Макс на мгновение растерялся, но затем быстро нашелся:

— Ира, — громко спросил он тетку напротив, — можно ваш бокал?

— Конечно, — ответила ты, улыбаясь, и протянула Максу свой бокал для шампанского. Макс его схватил и потянул к себе. Но Ира бокал не отпускала.

— Лейте так, — сказала она, ласково улыбаясь. — А то я уже и забыла, что такое пить по-русски. Хочу сегодня напиться.

Макс слегка обалдел.

— Что лить-то? — спросил он недоуменно.

— Водку, — коротко ответила Ира и сделала многозначительное движение бровями — мол, казак, не задавай глупых вопросов.

Макс скривился, однако спорить не приходилось, поэтому он поднял бутыль с «Абсолютом» и накапал граммов семьдесят Ире в бокал. По всему было видно, насколько тяжело ему дается каждая капля, ведь эту бутылку он считал практически своей.

— И мне, Максют, — любезно сказал Лелик, протягивая Максу свой бокал из-под шампанского. — Мне еще тост по-французски говорить, так что надо подзарядиться.

— И мне, — подлез Славик со свои фужером.

— Я бы тоже немножечко выпил, — сказал по-русски мужик, сидевший сбоку, и тоже протянул Максу свой бокал. Вероятно, мужик решил, что это такая традиция сегодняшнего русского вечера еврейской свадьбы.

На Макса страшно было смотреть. Однако он честно налил всем по бокалам, хотя рука его заметно дрожала. Наполнив емкости, Макс поставил бутыль на стол и в свою крошечную рюмку ничего наливать не стал. Лелику даже стало его жалко, и он подумал было отдать Максу свой бокал, однако Макс вдруг встал и куда-то ушел… Вернулся он через две минуты и поставил перед собой железный кубок весьма солидных размеров, куда тут же от души набухал «Абсолюта».

— Что это? — потрясенно спросил Лелик. — Где ты его взял?

— В коридоре, — не моргнув глазом, ответил Макс. — Там их много на бортике стоит. Люблю Европу. Предусмотрительные люди. Как чувствовали, что бокалов на всех не хватит.

Лелик поджал губы, но говорить ничего не стал. Ему надоело постоянно нянчиться с Максом, поэтому он дал себе страшную клятву больше к нему не цепляться. А если Макс начнет совсем безобразно себя вести, то, решил Лелик, он сделает вид, что с ним совершенно не знаком.

Мужик на сцене в этот момент закончил свою прочувствованную, но чрезвычайно длинную речь, во время которой собравшиеся успели обменяться всеми последними новостями своих стран, и предложил наконец выпить. Заиграла музыка, и все выпили. Макс с наслаждением выцедил свой кубок, отпивая водку мелкими глоточками, как шоколадный ликер, со стуком поставил его на стол и заявил:

— Ну вот, теперь можно и подурить!

Чем вызвал очередной легкий приступ паники у Лелика.

Правда, сразу дурить Максимка не стал. Вместо этого он взял свою тарелку и снова отправился на добычу закусок.

Отсутствовал он долго, минут пятнадцать. За Леликовым столом гости напротив тихо разговаривали друг с другом, и Лелик, ушедший в свои мысли, сначала не обращал на длительное отсутствие Макса никакого внимания, однако через несколько минут вдруг почувствовал, что с правого бока у него исчезло привычное ощущение опасности, и решил поинтересоваться, где, собственно, эта опасность шляется столько времени…