Фабрика одиноких носков - Валерий Филатов

– Я не могу, – сказала Лера. – Всё понимаю, но не могу. У меня грудь некрасивая… У меня её просто нет! Ты… Ты не понимаешь… Когда ты её увидишь, то…

Он не дал ей договорить, прижав лицом к своему плечу. И это было так нежно, так успокаивающе, что Лера беззвучно заплакала.

– Дурочка, – сказал он, приподнимая ей футболку на спине. – Это ты не понимаешь, – Валерия почувствовала прохладу. – Если мужчина верит женщине и любит её, то ему всё равно, что у неё спереди. Да и сзади тоже. Он видит в ней только красоту.

– Ты считаешь меня красивой? – вдруг спросила она.

– Конечно, – проговорился Федя и замолчал, обмывая водой её спину.

Она не понимала, почему прикосновения этого мужчины действуют на неё, будто разряд электрического тока, возбуждающего в ней нежность и страсть. И Лера поймала себя на мысли, что уже довольно часто думает о пальцах Феди…

– Эй, – тихо окликнул он. – Влезай в броник, и пойдём.

– Помоги мне, – попросила Лера.

Он сноровисто приладил на неё бронежилет, застегнул олимпийку и замер, встретив внимательный взгляд девушки.

– Федя, а где твой?..

– Лерка, не нуди. Что успел, то и взял. Тебе нужнее.

Федя осмотрел пистолет, выщелкнул обойму и, вздохнув, вогнал её обратно в рукоять.

– Пошли, девочка моя…

Федя петлял по ельнику, как заяц – часто менял направление, или резко бросался в сторону, но не останавливался ни на секунду. Лера не понимала его «манёвров», но старалась не отставать, топая за ним шаг в шаг. Она теперь знала, что Федя ничего не делает просто так, ради баловства или впечатления. Девушка не хотела ничего выяснять и задавать вопросы – если он что-то делал, значит так надо.

Что-то свистнуло, выбив щепы из ближней берёзы, потом Федя, вскрикнув, прыгнул на Леру, и повалил на землю, придавив собой.

«Какой тяжелый!» – подумала Валерия, уткнувшись носом в опавшие еловые иголки и услышала, как что-то шуршит по деревьям.

– Не шевелись! – прошептал Лере Федя, вдавливая девушку в землю. Она и не думала – просто не могла. Помимо тяжести, как раз между ягодицами, она почувствовала что-то ещё, и это что-то, будто шевельнулось. Чуть позже на своём бедре она ощутила влагу.

В такой позе они пролежали недолго. Федя со стоном сполз с девушки в сторону.

– Лерка, лежи и не шевелись.

Она хотела возмутиться – это что он творил на ней, и яростно провела рукой по мокрому месту на бедре. А когда взглянула на ладонь, то возмущение застряло в горле – пальцы были испачканы в чем-то красном и липком.

Лера испуганно взглянула на Федю, но тот лежал на боку спиной к ней, левой рукой прижимая к земле. Её тело не ощущало резкой боли, и она не сразу сообразила, что ладонь была испачкана в крови. А кровь была его.

Федя несколько раз чуть дернулся в такт негромким хлопкам. Потом резко поднялся с громким стоном, и, схватив Леру за руку, поднял её.

– Бежим!

Он увлек её за собой, держа за руку, и бежал заметно прихрамывая. На бегу Валерия попыталась разглядеть Федю и увидела на его боку большое тёмное пятно.

– Лерка, шевели булками!

Ветки хлестали по лицу, рукам, телу и ногам. Пару раз она оступилась, но он терпеливо снижал скорость бега, чтобы она не упала совсем. Он же на бегу стонал, кряхтел, тихо матерился, но упорно бежал вперёд, словно его кто-то подгонял. И хрипло дышал…

По деревьям спереди будто кинули горохом, выбивающим из стволов мелкие щепки, срезавшим тонкие ветки и хвою с листьями. Федя резко свернул в сторону и упал, увлекая за собой Леру. Падая, она кувырнулась через его упавшее тело и приземлилась рядом на спину. На мгновение потемнело в глазах, и она увидела его лицо, искаженное гримасой боли.

– Всё, девочка моя, – быстро заговорил Федя, часто дыша. – Теперь ты одна…

– Как одна?!

– Не спорь! Вот… возьми.

Трясущейся рукой он достал небольшой телефон и протянул ей. Только сейчас она заметила ещё два бурых пятна на его теле.

– Слушай и запоминай, – сказал он. – Ты должна любым способом добраться до платформы «Вешняки» в столице. Рядом с ней есть больница, а около входа в неё – автобусная остановка. Это на Вешняковской улице, запомни. Ты должна сидеть на остановке в восемь часов восемь минут вечера сегодня. Телефон не выключай. Если никто не подойдёт к тебе, то наберешь две девятки и вызов. Тебе всё скажут. Поняла?

– Федя, а как же ты?! – Лера смотрела на бурые пятна и боялась притронуться к ним.

– Похоже, у них остался последний охотник. Я его отвлеку. Запомни – в полицию не обращайся ни в коем случае. Тебя спасёт только тот, кто придёт к тебе вечером на встречу.

– Какой охотник?! Ты о чём говоришь?! – Леру затрясло от испуга остаться одной и то, что она просто не понимала ничего. Федя оставляет её, отпускает одну, а сам остаётся лежать в этих ёлках с бурыми пятнами на теле!

– Валер, не тупи, – сморщился он то ли от досады, то ли от боли. – До шоссе осталось чуть больше двухсот метров. В телефоне деньги – их хватит тебе на дорогу до места. Останови машину и попроси довезти тебя до ближайшей станции. Ты же смышленая, Лер… Ты должна дойти… Я знаю. Я верю в это. Девочка моя, ты красивая, ты сильная… ты сможешь. Приготовься. Я сейчас его отвлеку, а ты беги к шоссе. Только закрой глаза, и медленно сосчитай до десяти… А потом беги, что есть сил.

– Нет, нет, – возразила Лера. У неё не получилось сказать громко, горло, будто сжало, и она шептала. – Ты не можешь меня бросить здесь и сейчас.

– Валер, не спорь со мной. Так надо… Потом, ты поймешь. А сейчас закрой глаза.

Она не смогла. Лера смотрела на Фёдора, не отрываясь, и, вдруг, поняла…

Этот горох, летящий в деревья, был пулями. И Федя ранен. Бурые пятна на его одежде – следы от попаданий. Она не знала, насколько смертельны эти попадания, но видела, что ему очень больно. Федя облизывает сухие губы, часто посматривает куда-то, будто следит за кем-то, и ждёт… Ему больно.

– Лер, ты знаешь… Я тут подумал… Я смогу любить тебя… Я знаю это. Разумом чувствую.

Валерия зажмурилась, и, считая до десяти, почувствовала, как Федя сорвался с места, а потом послышались знакомые хлопки и визгливое шуршанье. Досчитав, девушка открыла глаза и бросилась бегом к близлежащему дому, окружённому