Белые терема - Владимир Константинович Арро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вид у Дубарева не пионерский: без галстука и не стрижен давно.
Прибегает Козлик с мороженым и говорит:
— Ой!
Козлик всегда говорит «ой», где надо и где не надо.
— Ой! — говорит Козлик. — Что ты, что ты!.. Отдай!.. Отдай плакат!
И я говорю:
— Отдай, Дубарев. Ошибка откроется, все равно вернут обратно.
А он молчит. Он опять задумался.
Я говорю:
— Дубарев.
Он молчит. Такой у него характер.
Я говорю:
— Ду-ба-рев! — И хлопаю у него над ухом.
Он мне:
— Ну, что, что?
— Отдай плакат высокому пионеру.
Дубарев говорит:
— А что я, хуже его?
Я хочу взять у него плакат, но он вцепился и держит. И слезы у него в глазах накапливаются.
Вот как захотел в пионерский лагерь. Вот как обидели человека. А главное — ни за что.
Где-то впереди раздается команда. Оркестр играет марш. Родители сзади подталкивают: «Пошли, пошли!»
Мы идем рядом с Дубаревым и с плакатом. Мы поднимаемся по ступенькам на перрон.
Поезд зеленый-зеленый. Он дачный. Давно я не видел таких поездов.
Высокий пионер все время держится около нас. Он говорит:
— Меня Боря зовут. Давайте дружить.
— Давайте, давайте, — говорит Дубарев. — Я согласен.
Тут начинают по списку выкрикивать пионеров, принимать их у родителей и сажать в вагон. Дубарев нервничает. Я говорю:
— Пока не поздно, отдай плакат, Дубарев.
Но отдать плакат уже некому. В толпе родителей остаемся мы одни.
— А ваши фамилии? — спрашивает пионервожатая.
— Дубарев! — говорим мы вместе с Козликом. — Его в списке нет, но у него отец на заводе работает, он ударник коммунистического труда!
Пионервожатая испуганно отнимает у Дубарева плакат.
— Ни в коем случае! — говорит она. — Хорошо, что ошибка вовремя выяснилась. Вы хоть понимаете, что могли натворить?
Мы-то с Козликом понимаем, но Дубарев не понимает. И я знаю, что сейчас ему этого не объяснить.
Тут подошел человек в пиджаке, из-под которого виднелись подтяжки.
Он спросил:
— Ну, что здесь за инцидент?
— Да вот, — сказали мы с Козликом, — он в лагерь хочет. Вот в чем инцидент. У него отец на заводе работает.
Человек удивился:
— Значит, в лагерь хочешь? Вот ты какой! А как твоя фамилия?
— Дубарев.
— Дубарев? Ах, Дубарев! — и человек вдруг зачем-то закричал на весь перрон:
— Дубарев!..
Вдруг мы увидели, что по перрону, раздвигая толпу родителей, идет отец Дубарева, а на шее у него надета труба.
— Твой отец? — спросил человек в пиджаке у Дубарева.
— Мой… — сказал Дубарев, не веря своим глазам.
— Твой сын? — спросил человек у подошедшего отца Дубарева.
— Конечно, мой… — растерялся отец. — Славка, а ты зачем здесь?
— Он случайно, — сказал я. — Мы на автобусе ехали.
— Зайцем, наверное? — спросил человек в пиджаке.
— Нет, нас пригласили! — сказал Козлик. — Экскурсанты!
— То-то. — Человек в пиджаке обратился к отцу Дубарева: — Ну, а ты будешь теперь в оркестре играть? Или опять на нервах? Говори, будешь на репетиции ходить?
— Буду, — сказал отец Дубарева. — Славка, у тебя на трамвай есть?
— Есть у него, — сказал Козлик.
— Ну, тогда поглядим, — сказал человек отцу Дубарева. — Подумаем. Посоветуемся, Завтра заявление обратно неси.
Глава 13
С Витебского вокзала ездят в Вырицу и в Пушкин. Раньше, при царе, Пушкин назывался Царское Село. Там учился молодой Саша Пушкин. Там его заметил Державин, но Саша убежал. Его искали, но не нашли. Теперь город называется в его честь, а что там было Царское Село, никто и не вспоминает.
В Белоостров ездят с Финляндского. Это от Витебского на метро. Метро чем хорошо — оно соединяет все вокзалы. Допустим, были у тебя дела на Витебском вокзале. А теперь тебе нужно на Финляндский. Вот садись в метро и поезжай. В метро у меня такое же настроение, как на демонстрации.
Дубарев тоже ехал очень довольный.
Козлик выглядел похуже. Жаль, что мы не купили ему новые сандалии, как бы ему было сейчас хорошо.
* * *
Как только мы приехали на Финляндский вокзал, Козлик сразу же потерялся.
Мы искали его в буфете, в зале ожидания, зашли даже в туалет, но нигде Козлика не было.
Вдруг Дубарев говорит:
— Смотри, вот же он!
Я увидел, что Козлик стоит спиной к нам и что-то читает.
— Ты опять читаешь! — крикнул я. — А мы тебя найти не могли!
Он ответил:
— Не сбивайте меня. Никак не могу понять расписание поездов.
Тут мы поняли, что Козлик надумал ехать в Белоостров. Там у него раньше была дача, и в детстве Козлик там отдыхал.
Дача там есть и сейчас, но у его мачехи родился маленький, и они подумали, что Козлик… Но это я уже говорил.
— Ну, что ж, пусть поедет, — сказал Дубарев. — Братец ведь там, как-никак…
— Ты поезжай, — сказали мы Козлику. — Съезди. Маленького посмотришь…
Мы пошли его провожать. Козлик остановился у кассы.
— Три, — сказал он. — Три детских. Только, пожалуйста, чтобы «туда» три и «обратно» три.
Мы с Дубаревым удивились.
— Ладно, — сказал нам Козлик. — Что вам делать? Вы уж поезжайте со мной.
* * *
Как только мы вошли в электричку, Дубарев сразу сел у окошка. Я шепнул ему:
— Ты что, Дубарев?.. Козлика к окошку пусти.
Козлик сел, и у него сразу свалились сандалии. Я поднял одну сандалию и поглядел. На ней был стоптан весь задник. Прямо в лепешку. Все время морщился, как я его ни распрямлял.
— Э-э, — сказал я Козлику, — да ты просто ремешки не расстегивал…
Козлик сказал:
— Не люблю я расстегивать ремешки.
Когда поезд тронулся, в вагон вошел мужчина с маленькой девочкой. Девочка была в красном платьице и в красных ботинках. В волосах у нее был розовый бант.
— Уважаемые граждане, — сказал мужчина. — С кем из нас не приключается беда? Я приехал сегодня утром со станции Великие Луки, чтобы следовать к постоянному месту жительства — в город Кострому. Но сойдя с поезда в городе-герое Ленинграде, я понял, что потерял билет. Граждане, представьте себя на моем месте, да еще с ребенком, и помогите, кто чем может.
Люди в вагоне зашевелились и стали давать мужчине с девочкой деньги. Он всех очень сильно благодарил.
Мне было стыдно. Чем я мог помочь человеку, попавшему в беду, да еще с маленькой девочкой? Я понимал, как это страшно потерять билет, хотя сам билета еще никогда не терял.
«Какая хорошая девочка, — думал я. — Где она будет спать сегодня? И когда попадет домой?»
И вдруг Козлик из-за моей спины протягивает мужчине рубль.
— Возьмите, — говорит он. — Это от нас от троих. Только дайте нам, пожалуйста, сдачи. Нам еще обратно
