У рассвета цвет заката.Книга 1 (СИ) - Арина Ирина

Райнар менялся на глазах, его взгляд становился рассеянным, говорил он все быстрее и лихорадочней и будто отключался от действительности, уходил куда-то в прошлое, в счастливые довоенные дни, вспоминал, спрашивал, помню ли я… И не слышал ни моих ответов, ни моих вопросов. И не видел ни этого леса, ни зеленокожей, выполнившей его поручение. А та уже топала к нам, тащила ремингтон за приклад, пересчитывая его стволом выпирающие из земли корни. От сделанной себе заметки прочесть ей лекцию по правилам обращения с оружием, я сама опешила. Вот именно то место, время и обстановка, чтобы заниматься просвещением орочьей недоросли. Которая, кстати, без малейших сомнений приняла сторону Райна и, похоже, не имела ничего против моего убийства.

Ремингтон я изъяла под смесь недовольного шипения и рычания, цеплялась зеленокожая за него изо всех сил и следом за вылетевшим из рук магоматом прыгнула, и, заскулив обиженным щенком, уползла под бок Льянсу, ударившись о выставленный щит. Мне было не до ее нежных чувств и злых взглядов исподлобья, мне самой хотелось рычать. На свой почти выбранный резерв, на неопределенность, на Райна, окончательно переставшего замечать все вокруг…

— Вайра, а Сургашское плато помнишь? Я эти отработки взаимопомощи терпеть не мог. Дурацкое чувство, девчонки тебя тянут, а ты болтаешься балластом и ничем помочь не можешь. Когда наоборот, оно нормально. Вас-то что там тащить? Вы же как перышки легонькие. А Мэлику я бы век на руках носил. Нет, не век. Вечность. Много вечностей…

— Что с тобой, Райн?

С тем же успехом можно было ответ у ближайшего дерева требовать. Или у орочьей девчонки. Их скрипение и сопение добавляли колорита сбивчивой речи Райнара и помогали активнее расходовать запас моих нервов.

— Так, дитя степей, завязывай рычать, будешь пользу приносить. Иди в лагерь и, если кто-то начнет просыпаться, бросишь вот это в костер, — завязанную на сигнал ветку зеленокожая забрала, сжала ее в кулаке и поплотнее прижалась к Льянсу. — Что-то не ясно? Иди, — никакой реакции. — Ладно. А так? — от искры, зависшей над «очагом», глаз отвести она не смогла, нервничала, даже испарина на лбу выступила, но не двигалась. И я, кажется, понимала, почему. — Ты его от меня защищаешь? А ничего не путаешь? Это он меня убивать собирался, не я его. А если они проснутся и нас здесь увидят, убьют всех. Его, меня и тебя за компанию. Тебя — быстро, его и меня — медленно и больно. Как тебе такое? Нравится?

Довод подействовал, зеленокожая, прихватив «очаг», бодро двинулась в направлении лагеря. Еще бы дерево следом отправить. Все. Сухой неживой скрип стволов раздражал. Еще сильнее раздражало непонимание. И беспомощность. Будь мой резерв полон, половина проблем отпала бы, а так… От поданного из лагеря сигнала проку мизер, пять-десять минут, пока поисковики нас обнаружат. Я успею уйти подальше от Райнара и объяснить свою отлучку естественными причинами, но для него это приговор. За неделю Льянс испытает на себе все достижения пыточной индустрии Киллитенса и закончит жизнь на колесе. В моей полной силе и его нормальном состоянии все решалось «пологом исключения», отсиделся бы под ним, пока наш отряд из леса не уберется, а дальше пусть помогут ему Всевидящие уйти с оккупированных территорий. Но меня на «полог» не хватало, Райн вел себя так, что впору заподозрить его в употреблении трисоровых семян, от них так же теряли разум, а из мыслей в моей голове прочно сидело желание самой вернуться в лагерь и завершить начатое Льянсом. Не так сложно, пока они спят. Никакого сопротивления. Сурдив планировал долгую стоянку, значит, искать начнут не сразу, у нас будет приличная фора, сможем оторваться от преследования. И Тугдоланту окажем немалую услугу. Пока верхушка генералитета перегрызется за место главнокомандующего, пока новый перекроит войсковые порядки под себя, непременные спутники любых перемен хаос и неразбериха временно ослабят армию. Временно. Война на этом не закончится, командующего изберут, дисциплину вернут, а постоянного источника сведений из верховного штаба Тугдолант лишится.

— Хлит, Райн. Полный хлит и стазис в придачу. Это ты понимаешь? Я не хочу переводить твои допросы, мне Мэлы хватило.

— Мэлика… Что она говорила? Расскажи мне, Вайра… Вайралада.

Отступило странное помешательство Райнара само по себе или сработало упоминание Мэлавиаты, но во взгляд его вернулась ясность, а в голос презрение. Уже лучше.

— Информация за информацию, Льянс. У меня есть то, что тебя заинтересует.

В ответ — приподнятая бровь и преисполненный скептицизма взгляд. Молчаливое ожидание. В общем, неплохо. Если бы Райнар сразу проникся доверием, сомнений в здравости рассудка добавил бы, а их без того хватало. Еще одна проверка: искра клятвы огня.

— Разочаровываешь, Вайралада. Не пройдет.

Не поверил. И это хорошо. Значит помнил, понимал… Клятву могли взять не только свои и не только добровольно, всякое случалось. Потому выпускать псевдоискру нас учили в первый год после выбора специализации. Внешне она не отличалась от настоящей, и вела себя так же, распускалась огненным цветком, впитывалась в кожу, только последствий никаких не несла. Настоящая за нарушение клятвы выжигала магию, а эта… Эта мне нужна была для другого.

— Что предлагаешь? — я спросила вслух, а про себя добавила: — Извини, Райн.

Ответа не ждала, знала, что он предложит. То, что сама собиралась сделать, что делать не хотела, за что извинялась. Цветок псевдоискры отлично скрывал ментальную нить.

Любое ментальное воздействие мне было неприятно… крайне неприятно. Я понимала, что иногда без него не обойтись, как без того же блока, который не давал сказать лишнего. Легче не становилось. Против вторжения в человеческий разум протестовала вся моя сущность. До абсурда. Разум противника воспринимался такой же неприкосновенной территорией, как разум своего. Иногда я даже не слишком расстраивалась, что Сурдив и прочие высокие чины увешаны закрывающими амулетами и заклинаниями подобно праздничной колонне в ночь Перволуния. Выпади мне шанс покопаться в их головах, я бы его не упустила, но моральная сторона вопроса приемлемей от этого бы не стала. Чаршон Сартар такое неприятие считал абсолютно естественным для любого нормального человека и прибегать к ментальной магии рекомендовал с большой осмотрительностью и тщательным взвешиванием всех «да» и «нет». В случае с Льянсом «да» и «нет» зависли в равновесии. Одно большое «нет» — нельзя так поступать с друзьями. Одно большое «да» — Райнар опасен сам для себя. Если его при ком-то накроет так, как при мне несколько минут назад, масса ненужного внимания ему обеспечена. Чем заканчивается такое внимание, я знала.

Райн был профессионалом.

Мой маневр он не пропустил, успел бросить свою нить и поставить щит, одарив таким взглядом, что я обязана была испепелиться. В другой ситуации, с полным резервом у нас обоих, поединок мог завершиться с любым результатом… Да нет, не любым. Если оценить все, проделанное Льянсом в последние дни, точно не в мою пользу. Но эти дни и подвели его, слишком растратился. Я сама держалась на пределе, но этот предел от полного отстоял на каплю дальше, чем у него.

Соединяясь с чужим разумом, свой нужно закрывать, ставить фильтр, не пропускающий эмоции. На это у меня сил не хватало, я надеялась, что их хватит удержать контроль, пока выясню необходимое. Удержала чудом. Беспросветная тоска, неизбывная боль, непрожитая любовь, ледяная ненависть обрушились лавиной, не давали дышать, тянули туда, где… Я хорошо их помнила… Сейчас я не имела права помнить, понимать, сочувствовать.

— Сколько они проспят? Чем усыплял?

— Около двух часов. Шкрапов корень.

Хлит… На шкрапов корень я не подумала. Он уникален. Достаточно просто бросить в огонь и его дым пробьется сквозь любые «охранки», уложит в сон всех бодрствующих, пробудит спящих. Провести операцию не сложно, прикрыть иллюзией, подсунуть в хворост и успеть заснуть, прежде чем замаскированная ветка окажется в костре. Почти идеальное средство. Только в Мелонте шкрап не растет и хранится не дольше трех месяцев.