Иерусалим - Сельма Лагерлёф

Ей была необходима помощь, так как дело шло о спасении детей. Миссис Гордон надеялась, что кто-нибудь возьмет на руки одного мальчика и вынесет его на палубу, а она отнесет другого, но у нее не хватало решимости обратиться к кому-нибудь. Мужчины пробегали мимо в самых странных одеждах, одни накинули на себя мягкие одеяла, другие надели пальто поверх рубашек. Миссис Гордон видела, что многие держали в руках палки, и, встречая ледяной взгляд этих людей, она понимала, что к ним лучше даже не соваться.

Женщин она не боялась, но не видела ни одной, кому могла бы доверить своего ребенка. Все обезумели от ужаса, и никто не мог понять, чего она от них хочет.

Миссис Гордон оглядывалась, надеясь увидеть хоть кого-нибудь, сохранившего присутствие духа. Однако, видя пробегавших мимо женщин, из которых одни старались спасти цветы, полученные ими при отъезде из Нью-Йорка, а другие кричали и ломали руки, она не решалась обратиться ни к одной из них.

Наконец она попыталась обратиться к одному молодому человеку, который был ее соседом за столом и оказывал ей много внимания.

— Мистер Мартенс!

Тот взглянул на нее тем же злым, холодным взглядом, как и другие мужчины. Он даже поднял слегка палку и, наверное, ударил бы ее, вздумай она за него ухватиться.

Вскоре она услышала рев или, вернее, яростное шипенье, похожее на завывание грозной бури. Оно доносилось от людей, остановленных на лестнице каким-то препятствием. По лестнице несли калеку. Он был настолько беспомощен, что слуга должен был переносить его с места на место. Это был большой, тяжелый мужчина, и слуга с трудом дотащил его на спине до половины лестницы, где остановился, чтобы перевести дух, — толпа в своем движении сбила его с ног. Он упал на колени и загородил проход по лестнице так, что никто не мог двинуться дальше.

Миссис Гордон увидела, как один высокий, здоровый мужчина нагнулся, поднял калеку и сбросил его через перила лестницы, и никто не ужаснулся, даже не возмутился этим отвратительным поступком.

Все думали только о том, как бы поскорее добраться до палубы. Казалось, они просто отбросили камень с дороги, не больше того.

Молодая американка увидела, что от этих людей ей нечего ждать помощи и спасения; и она, и ее маленькие дети обречены на смерть.

На этом же пароходе пара новобрачных совершала свое свадебное путешествие. Каюта их находилась на корме, и спали они так крепко, что не слышали удара. Весь шум и сумятица происходили на другом конце палубы, а так как никто не вспомнил о них, то они продолжали спать, когда другие пассажиры были уже наверху и ожесточенно боролись за место в шлюпке.

Молодые проснулись только тогда, когда замолк шум машинного винта, находившегося как раз под их каютой. Муж набросил на себя одежду и выскочил посмотреть, что случилось.

Через минуту он вернулся, крепко запер дверь и сказал:

— Пароход тонет.

Он сел и, когда жена хотела броситься из каюты, попросил ее остаться.

— Спасательных лодок больше нет, — сказал он. — Большинство пассажиров утонули, а оставшиеся борются насмерть за последние лодки.

На одной из ступенек он споткнулся о затоптанную насмерть женщину, со всех сторон до него доносились смертельные вопли.

— Нам не спастись, — сказал он. — Не уходи, умрем вместе!

Она согласилась и покорно села возле него.

— Зачем тебе видеть борьбу этих людей? — продолжал муж. — Раз уж мы должны умереть, — умрем спокойно!

Жена находила справедливым его желание разделить вместе с ним последние минуты жизни, ведь она собиралась отдать мужу всю свою жизнь от ранней юности до глубокой старости!

— Я мечтал, — говорил он, — что после долгой жизни ты будешь сидеть у моего смертного ложа, а я буду благодарить тебя за долгую счастливую жизнь!

В это мгновение жена увидела бегущую из-под двери тонкую струйку воды. Этого она не могла вынести.

В отчаянии она протянула к мужу руки.

— Пусти меня! — воскликнула она. — Я не могу сидеть здесь взаперти и ждать смерти, я люблю тебя, но вынести этого я не в силах!

Она выбежала из каюты в ту минуту, когда пароход со страшным скрипом уже погружался на дно.

Пароход пошел ко дну, дети миссис Гордон утонули, и сама она погружалась в пучину все глубже и глубже.

Она вынырнула на поверхность, но знала, что в следующую минуту ее опять накроет волна, несущая смерть.

Она не думала ни о муже, ни о детях, ни о чем земном, она старалась только вознестись душой к Богу.

Молодая женщина чувствовала, что душа ее сбросила с себя тяжелые оковы телесной оболочки и, ликуя, воспарила как птица, радостно возносясь к своей истинной родине.

«Неужели умирать так легко?» — подумала миссис Гордон.

И в это время ей показалось, что весь невообразимый шум вокруг: рев волн, завывание ветра, вопли утопающих, гул падающих в воду и сталкивающихся между собой снастей, — все соединилось в один сплошной шум, подобно тому как бесформенные облака сливаются иногда в одну определенную картину, и в этом шуме ей послышался ответ:

— Да, ты права, умирать легко, но жить тяжело.

«Да, это так», — подумала она и задала себе вопрос, что надо сделать, чтобы жить было так же легко, как умирать.

Вокруг нее люди дрались и боролись из-за плавающих досок и перевернутых лодок. Среди всех этих диких воплей и проклятий ей опять послышались ясные и твердые слова:

— Чтобы жизнь была так же легка, как смерть, нужно единодушие, единодушие, единодушие! — будто Создатель обратил весь этот шум и гул в шепот, ответивший на ее вопрос.

Эти слова еще звучали в ее ушах, когда к ней подоспела помощь. Ее приняли на маленькую шлюпку, где сидело только трое людей: высокий, сильный матрос в праздничной одежде, старушка с круглыми совиными глазами и маленький заплаканный мальчик в разорванной рубашонке.

На следующий день к вечеру по направлению к отмелям и рыболовным местам близ Ньюфаундленда шел большой норвежский парусник.

Стояла ясная тихая погода, зеркальная поверхность моря была почти неподвижна, и судно медленно скользило вперед. Все паруса были подняты, готовые поймать последние дуновения стихающего ветра.

Вокруг расстилалась прекрасная водная гладь, и лишь там, где ее трогал легкий ветерок, она покрывалась серебристой рябью.

Вдруг матросы заметили, что по воде к ним плывет какой-то темный предмет.

Мало-помалу темный предмет приблизился, и вскоре они увидели, что это был труп.

Утопленник проплыл совсем близко, и по его одежде было ясно, что это матрос.

Он плыл на спине, лицо его было спокойно, а глаза широко раскрыты. По-видимому, он находился в воде недавно, так как на теле его не было заметно следов разложения. Казалось, он испытывает удовольствие, покачиваясь на тихих волнах.

Взглянув в сторону, матросы едва сдержали крик: прямо по курсу качался на волнах другой труп.

Судно едва не коснулось его, но в последнюю минуту волны отбросили тело в сторону. Все бросились к бортам и стали смотреть в воду. На сей раз это был ребенок, маленькая нарядная девочка в шляпке и голубой накидке.

— Господи Боже мой! — воскликнули моряки, не веря глазам. — Господи Боже, такая прелестная крошка!

Ребенок проплыл мимо, взглянув на них серьезным, недетским взглядом, как будто у него были важные заботы.

Вслед за этим один из матросов закричал, что видит еще труп, а моряки, стоявшие у другого борта, объявили, что и они видят трупы. Показались пять трупов сразу, потом десять и, наконец, целая масса, не поддающаяся счету.

Судно медленно плыло среди мертвецов, которые укоризненно глядели на него, словно требуя чего-то.

Некоторые плыли целой кучей, и казалось, что это снасти или глыбы земли, смытые с берега, но это были лишь трупы.

Матросы неподвижно стояли, созерцая это зрелище, никто не решался пошевелиться.

Они едва могли поверить, что видят все это наяву.

Вдруг им показалось, что из воды выступает целый остров. Издали эта масса казалась землей, но вблизи это оказались мертвецы, плывшие сплошной грудой.

Они окружили судно со всех сторон, как будто преследовали его, желая сопровождать в плавании по океану.

Капитан сменил направление, надеясь забрать в паруса хоть немного ветра, но это не помогло. Паруса беспомощно висели, и мертвецы продолжали следовать за судном. Моряки становились все бледнее и молчаливее. Судно двигалось так медленно, что они никак не могли вырваться из массы утопленников. Они боялись, что так им придется провести всю ночь.

Тогда один шведский матрос встал на самом носу, прочел «Отче наш» и запел псалом.

Во время его молитвы солнце село, подул свежий вечерний ветерок и вывел судно из царства мертвых.

II