Елена Прекрасная (СИ) - Волгина Надежда

- Прости, бабуль, что так редко навещаю тебя, - подошла я к ней и крепко обняла, вдыхая родной запах уютной старости.

- Да я же понимаю, у вас своя жизнь, молодая… Надеюсь вот, что переберешься в Питер к мужу и будешь почаще заглядывать к старушке, которая тебя шибко любит, - улыбнулась бабуля и крепко расцеловала меня. – И мамке с папкой передай, что моложе я не становлюсь.

- Обязательно передам, - пообещала я и пошла в ванную смывать с лица сентиментальную грусть, для которой сегодня накопилось множество причин.

Приведя себя в порядок, поразглядывая немного припухшие после множественных поцелуев губы, окунувшись ненадолго в воспоминания и заставив себя вынырнуть из них, я решила, что в состоянии посмотреть на Макара. Для этого приблизилась к окну, что выходило во двор и выглянула в маленькую щелочку между занавесками.

На улице царила зимняя сказка. Все вокруг было усыпано девственным белейшим снегом, а от дома к калитке вела аккуратная тропинка. Догадывалась, кто ее расчистил – тот, кто сейчас на таком же очищенном от снега пятачке двора колол дрова, у кого завораживающе перекатывались мышцы на оголенных руках, и кто даже умудрялся смахивать со лба пот. Макар был в одной футболке и джинсах. Он уверенно взмахивал топором и раскалывал поленья с одного удара. Я же залюбовалась им, как частенько случалось со мной в последнее время.

Он красив и так недосягаем! Сейчас, когда поняла, что влюбилась в этого мужчину, Макар стал мне казаться еще более далеким. У него своя налаженная жизнь, в которой я играю роль эпизода, выполняю пари, которое проиграла. И даже не Генка виноват, что познакомил меня с братом. На друга я не сердилась. Вмешалась сама судьба, что решила подбросить мне жизненные испытания.

Я смотрела на работающего Макара и понимала, что все сильнее попадаю под его очарование. Сообразив, что вокруг него уже накопилось много наколотых дров, что надо бы кому-то ими заняться и сложить в поленницу, обрадовалась возможности оказаться поближе к нему или в поле его зрения. Уж в этом-то я могла себе не отказывать, раз ни на что другое уговаривала себя даже не надеяться?

Накинув пуховик и сунув ноги в сапоги, я выскочила во двор и бодрым шагом направилась к Макару. Он, завидев меня, перестал колоть дрова, и пристально следил за моим приближением. Лицо его при этом выглядело серьезным, хоть и ждала, что вот сейчас на губах его заиграет лукавая улыбка.

- Решила тебе помочь. Вот, - окончательно смутилась я, когда даже при моем приближении он не сказал и не сделал ровным счетом ничего – все так же продолжал пристально смотреть на меня.

Господи! Если он сейчас скажет или хотя бы намекнет на то, что все случившееся ночью было ошибкой, как это обычно бывает в кино, я умру на месте. Пусть лучше сделает вид, что ничего и не было, на что я и рассчитывала. Но не надо на меня так смотреть! От его взгляда все внутри меня сначала скручивается в тугой узел, а потом переворачивается, лишая остатков душевного равновесия.

- Иди сюда! – проговорил Макар, шагнул мне навстречу и заключил в объятья.

В пуховике была я, а жарким показался мне он. Ну или мое тело кинуло в жар от соприкосновения с его.

- Ты ведь ни о чем не жалеешь, малыш? – прошептал он мне на ухо и принялся покрывать мое лицо поцелуями.

Жалею ли я? Не в моем характере жалеть о чем-то, на что решилась сознательно. Нет! Я точно не жалела, разве что немного грустила. Но сейчас слегка успокоилась, потому что и Макар ночное происшествие не считал ошибкой, хотелось верить.

- Нет, не жалею, - тихо проговорила, пряча лицо на его немного влажной и пахнущей морозом груди. – Это было… хорошо.

- Я боялся, что ты будешь ненавидеть меня за то, что соблазнил, - коснулся он моего подбородка и заставил посмотреть на себя.

Он по-прежнему оставался очень серьезным, и сейчас я отчетливо поняла, что и его тоже все утро занимали далеко не веселые мысли, что он переживал и ждал моей реакции. За это я испытала приступ горячей благодарности к нему. Макар, как доказал только что, не относился к категории мужчин, что считали секс чем-то очень естественным. Хотелось верить, что и он относил близость мужчины и женщины к чему-то сокровенному, как об этом думала я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Невозможно соблазнить того, кто этого не хочет, - отчего-то застеснялась я под его таким пристальным взглядом.

Ну улыбнись уже! – молила про себя. – Пусть нашим отношениям вернется та непринужденность, что царила в них еще вчера! Но что-то мне подсказывало, что прежними наши отношения с Макаром не станут, чему и получила сразу же подтверждение.

- Ты же понимаешь, что сегодняшняя ночь изменила все? – проговорил он, приближая свои губы к моим, но не торопясь целовать.

Я понимала только, что забыть мне его теперь будет в разы сложнее, об остальном старалась не думать.

- И как же теперь все будет? – спросила, задерживая дыхание. От его ответа сейчас зависело так многое.

- Я мужчина, малыш. И… попробовав женщину, которую очень до этого хотел, испытав неземное блаженство, я не смогу не хотеть испытать этого снова и снова.

Его губы практически касались моих. И вот же парадокс – несмотря на то, что сказал он совсем не те слова, что хотела услышать от него, я безумно мечтала о поцелуе этого мужчины. Все в нем и с ним разрушало мои стереотипы, которые я выстраивала годами. И я не знала точно, что именно хотела бы от него услышать. Вряд ли я думала о признании в любви, если только где-то очень глубоко в душе. И с его словами я согласиться не могла.

- Тогда, наверное, мне следует уехать, - произнесла с трудом, борясь со слезами.

Если бы еще вчера мне предложили такой вариант развития событий, я, наверное, обрадовалась, и без раздумий воспользовалась случаем. Но сегодня все изменилось, и этот мужчина стал мне гораздо ближе.

- Не торопись, малыш. Я вижу, что ты не хочешь уезжать, как и я не готов тебя отпустить. Давай вместе встретим Новый год, раз уж ты все равно его задолжала мне, - впервые за весь наш короткий разговор на губах Макара промелькнуло подобие улыбки. – А потом ты решишь, чего хочешь, и как следует поступить дальше.

- А чего хочешь ты? – рискнула поинтересоваться.

- О своих желаниях я уже заявил вслух. А дальше все зависит от тебя.

Он говорил загадками. Что-то мне подсказывало, что Макар специально пытался запутать меня. Но кажется, впервые в жизни я не была готова к его честному ответу, потому что даже примерно не могла представить себе, каким он будет. А еще я хотела остаться. Пока. Пока я не готова была уехать, понимая, что это разобьет мне сердце. Скорее всего, потом уезжать от него будет еще тяжелее, но пока я и об этом не могла думать. Хорошо было здесь и сейчас, в его объятьях. И когда его губы прикоснулись к моим, я полностью растворилась в поцелуе, делясь с Макаром своей душой и не рассчитывая получить отдаваемую часть обратно.

Через два часа, после плотного завтрака, крепких объятий и заверений вскоре встретиться вновь, мы уезжали от бабули. Видимость на дорогах была отличной, а с заносами местами внедорожник Макара справлялся отлично. Ехали мы молча, думая каждый о своем. Я, к своему стыду, вместо того чтобы предаваться сентиментальной грусти и думать, как буду жить дальше, вспоминала минувшую ночь. В подробностях. Шаг за шагом. Все ласки Макара, даже самые откровенные (особенно самые откровенные), что подарил он мне сегодня ночью, заставляли меня замирать от восторга. Я хотела испытать их снова и ничего не могла поделать с этим желанием.

- Чего притихла? – с улыбкой посмотрел на меня Макар.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Кажется, к нему вернулось прежнее настроение, когда глядя на него, мне казалось, что нет ни одной проблемы, с которой он не мог бы справиться. О себе такого пока сказать не могла, но его настроение постепенно передавалось и мне.

- Задумалась, - пожала я плечами, стараясь выглядеть спокойной.

- Есть планы на вечер?

- А должны быть? – посмотрела я на него и вмиг залюбовалась его шрамом, который еще недавно мне казался страшным, а сейчас мне хотелось расцеловать его миллиметр за миллиметром.