Манускрипт всевластия - Дебора Харкнесс

Из зеркала на меня смотрело лицо моей матери, но она-то за столом всегда выглядела красавицей. Как она умудрялась так подчеркивать свои светлые ресницы и брови и почему ее большой рот так отличался от моего, когда она улыбалась нам с папой? Часы не оставляли мне шансов добиться такого преображения путем макияжа, и на поиски блузки оставалось всего три минуты — иначе встречать выдающегося биохимика и невролога я буду в нижнем белье.

В гардеробе имелись два варианта — черная и темно-синяя. Темно-синяя была чистая, что и склонило меня в ее пользу. Кроме того, у нее был V-образный вырез и стоячий с отворотами воротник. Довольно узкие рукава с твердыми манжетами доходили примерно до середины кисти. Стук в дверь застал меня за вдеванием серебряных серег в уши.

Зачем так вскидываться, ведь не свидание же у нас в самом деле.

Мэтью стоял в дверях, как сказочный принц. Вечером он оделся во все черное, что только прибавляло ему красоты… и вампиристости.

Он терпеливо ждал, когда я перестану его разглядывать.

— Ох, что ж это я. Входи, пожалуйста. Это достаточно официальное приглашение? — Мало я, что ли, фильмов видела про вампиров.

Его губы искривились в улыбке.

— Забудь все, что будто бы знаешь о вампирах, Диана. Пригласить гостя в дом — это обыкновенная вежливость, и никакого мистического барьера между мной и прекрасными девами нет. — Мэтью слегка нагнулся под притолокой. В руках он держал бутылку вина и букет белых роз. — Это тебе. — Окинув меня одобрительным взглядом, он протянул мне цветы. — Куда бы поставить вино до десерта?

— Спасибо, я люблю розы. Может, на подоконник? — Я пошла на кухню за вазой. У меня их было две, но вторая оказалась графином — колледжский стюард специально зашел ко мне и дал разъяснение (я сомневалась, есть ли у меня дома графин).

— Да, хорошо.

Когда я вернулась с цветами, Мэтью рассматривал гравюры на стенах.

— Знаешь, они у тебя совсем неплохие.

Я водрузила вазу на обшарпанный комод эпохи наполеоновских войн.

— В основном охотничьи сцены, по-моему.

— Я заметил, — с юмором сказал Мэтью.

Я покраснела.

— Ну как, проголодался? — Я совсем забыла, что перед ужином полагается предлагать напитки с закусками.

— В общем, да.

Я извлекла из холодильника две тарелки. Копченая лососина с укропом, сбоку горка каперсов и огурчиков. Сойдет за гарнир, если вампиры все-таки не едят зелени.

Мэтью уже стоял рядом со стулом. Вино он поместил в серебряное ведерко — я в нем держала мелочь, но тот же стюард любезно объяснил мне, что оно предназначено для вина. Пока я откупоривала немецкий рислинг, мой гость сел. Я наполнила два бокала, ничего не пролив, и последовала его примеру.

Мэтью поднес бокал к своему длинному орлиному носу. Интересно, сколько в вампирских носах сенсорных рецепторов — как у собак или больше?

Мои познания о вампирах в самом деле оставляли желать много лучшего.

— Превосходно, — улыбнулся Мэтью, открыв глаза.

— Я тут ни при чем. — Я положила на колени салфетку. — Вина выбирал продавец — если они никуда не годятся, я не в ответе.

— Прекрасное вино, — повторил он. — И лососина выглядит замечательно.

Он подцепил ломтик на вилку. Наблюдая из-под ресниц, будет ли он есть рыбу, я тоже взяла лосося и каперсов.

— Меню не американское, — заметил он, пригубив вино.

— Да, — согласилась я, глядя на вилку в левой руке и нож в правой. — Наверно, я слишком много времени прожила в Англии. — И не выдержала: — Ты правда это ешь?

— Ем, — засмеялся он. — Копченая лососина мне как раз нравится.

— Но на самом деле ты не всеядный. — Я снова обратила взгляд на тарелку.

— Нет, но кусочек того-сего могу проглотить. Хотя вкус нахожу только в сырых продуктах.

— Странно. У вампиров такие обостренные чувства — вам все съестное должно казаться чудесным на вкус.

Взять хоть этого лосося — его вкус вызывал ассоциации с холодной чистой водой.

Мэтью смотрел на бледно-золотой рислинг в своем бокале.

— Чудесный вкус только у вин. Все, что приготовлено на огне, для вампира не может быть вкусным.

Стало быть, я угадала. Уже легче.

— Если еда не доставляет тебе удовольствия, почему ты все время приглашаешь меня то обедать, то завтракать?

Взгляд Мэтью, порхнув по моим глазам и щекам, уперся в губы.

— С тобой проще общаться, когда ты ешь. Меня тошнит от кухонных запахов… — Я моргнула, не понимая, к чему это он. — А тошнота убивает голод.

— А-а! — Пазл понемногу складывался. Я уже уяснила, что мой запах ему приятен… отсюда, значит, и голод. Я залилась густой краской.

— Я думал, ты знаешь… думал, ты потому и пригласила меня.

Покачав головой, я снова ткнула вилкой в лосося.

— О вампирах я, наверно, знаю даже меньше, чем многие люди. Тетя Сара учила меня относиться к вам с большим подозрением и говорила, что вы питаетесь исключительно кровью, что она вам необходима для выживания… но ведь это не так?

Тон Мэтью стал ледяным.

— Вам для выживания необходима вода, но вы как будто пьете не только воду?

— Я понимаю, об этом не принято говорить. — Обвив ногами ножки стула, я вспомнила, что забыла обуться и принимаю гостя босая.

— Отчего же, если тебе любопытно, — после долгой паузы сказал Мэтью. — Я пью вино и могу принимать обычную пищу — предпочтительно сырую или холодную, без неприятного запаха.

— Но она не насыщает тебя, — продолжала нажимать я. — Вы питаетесь кровью, всеми видами крови. — Мэтью поморщился. — И в дом вас не обязательно приглашать. В чем я еще заблуждаюсь?

Мэтью приготовился терпеть до последнего. Я перегнулась через стол, чтобы подлить ему вина — раз уж я мучаю его вопросами, так хоть поить надо вдоволь. Когда свечка чуть не подожгла мне рукав, Мэтью отобрал у меня бутылку.

— Позволь мне. — Наполнив свой бокал, а заодно и мой, он приступил к ответу на мой вопрос. — Почти все, что ты знаешь обо мне — о вампирах, — выдумано людьми. Так им легче жить рядом с нами. Их пугают все иные, не только вампиры.

— Черные шляпы, летучие мыши и метлы. — Эту несвятую чародейскую троицу можно наблюдать каждый Хэллоуин.

— Вот-вот. В каждой из этих басен, впрочем, есть зерно истины — то, что пугает людей и помогает им отрицать факт нашего существования. Основная черта людей — их умение закрывать глаза. Я, к примеру, наделен большой физической силой и долголетием, ты — сверхъестественными способностями, демоны — творческим даром, а у людей есть талант убеждать себя, что верх — это низ и черное — это белое.

— Возьмем поверье, что вампир не может войти в дом незваным — что в нем правдивого? — Допросив его о диете, я переключилась на этикет.

— Мы живем бок о бок с людьми. Они отрицают наше существование лишь потому, что мы не вписываемся в их ограниченный мир. Впустив нас — признав нас теми, кто мы есть в действительности, — они бы так легко от нас не отделались.

— То же и с солнечным светом, — подхватила я. — Днем людям труднее не замечать вас, поэтому они внушают себе, что вы не переносите солнца.

— И продолжают не замечать нас, — кивнул Мэтью. — Но когда темнеет, им в нас легче поверить. Это и к вам относится: ты ведь ловишь на себе взгляды, когда идешь по улице или куда-нибудь входишь?

Ну, это едва ли… у меня внешность самая заурядная. Мэтью усмехнулся, видя мои сомнения.

— Ты мне не веришь, знаю, но это правда. При свете дня иные вызывают у людей беспокойство. Мы для них слишком высокие, слишком сильные, слишком уверенные, слишком талантливые, слишком всемогущие, слишком другие. Днем они нас вгоняют в свои стандарты, как квадратные колышки в круглые дырки, а ночью относят в рубрику «странные».

Я убрала первую перемену блюд, радуясь, что Мэтью съел все, кроме гарнира. Он налил себе еще рислинга, я достала из холодильника две тарелки с тоненькими ломтиками сырой оленины — мясник уверял, что сквозь них можно читать «Оксфорд мейл». Раз с зеленью у нас не прошло, попробуем корнеплоды. Я положила свеклу в центр каждой тарелки и посыпала ее пармезаном, а центр стола занял широкий графин с красным вином. Мэтью сразу обратил на него внимание.

— Разреши? — Он явно опасался, как бы я не спалила колледж. Налив понемножку в простой стеклянный стакан и в оба бокала, он поднес стакан к носу.

— «Кот-Роти», — удовлетворенно произнес он. — Одно из моих любимых.

— Определяешь марку по запаху?

— О вампирах иногда говорят и правду, — засмеялся он. — У меня превосходное обоняние — зрение и слух, впрочем, тоже. Но «Кот-Роти» даже человек способен определить. — Он на секунду закрыл глаза. — 2003 год?

— Да! — Игровое шоу, да и только. — А фирму унюхать можешь? — На этикетке виднелась маленькая корона.

— Только потому, что побывал на их виноградниках, — на полном серьезе ответил он, как боящийся разоблачения фокусник.