Кровавые тени (ЛП) - Прайор Линдси Дж.

Она выдохнула короткий смешок и снова отвернулась от него, боясь того, что он в противном случае может увидеть.

— Мы не все жертвы наших либидо, Кейн.

— Это то, что ты имеешь против нас, Кейтлин? Разве мы не соответствуем вашим моральным стандартам?

— Я ничего не имею против вампиров. Я встречала много достойных. И я так же готова защищать их, как людей или любой другой третий вид, вот почему я делаю ту работу, которую делаю. Я сосредотачиваюсь на тех, кто не принимает свои лекарства или советы, на тех, кто не следует рекомендациям.

— Руководящие принципы, созданные людьми.

— Мы всё ещё морально доминирующий вид, нравится тебе это или нет. Души всегда будут перевешивать тени.

— Согласно вашим представлениям. Вашей религии.

Она оглянулась на него.

— В любом знании душа является основой морали.

— А я думал, что это были решения, которые кто-то принимал.

— Основываясь на том, что ты считаешь правильным. И это то, что диктует тебе твоя душа.

— Значит, кто-то без души неспособен принимать правильные решения? — спросил он.

— Самопожертвование — величайший признак нравственности. К сожалению, третьи виды на это неспособны. Они могут поступать правильно, но, в конце концов, это всегда вопрос самосохранения. Тени внутри вас, там, где должны быть ваши души, доказывают, что надежды на искупление нет.

Он улыбнулся.

— Ты, правда, в это веришь, не так ли?

— Почему ты сдержался ранее, на кровати? Это из-за совести? Базовое понимание того, что является плохим? Нет, всё потому, что ты хочешь получить что-то от этого. Ты думал, что сдерживание заставит тебя казаться, что ты контролируешь свои эмоции, чтобы ты мог начать завоевывать моё доверие. Ты сдерживался, потому что хочешь, чтобы я хотела тебя. Тебе нужно, чтобы я захотела тебя, дала тебе своё согласие, чтобы твой план сработал.

— Помнится, мне я говорил тебе, что мне не нужно будет соблазнять твою душу.

Беспокойство сдавило её грудь.

— Это единственный способ добраться до души чтеца теней.

— Так ли это?

Она уставилась на него.

— Ты хочешь сказать, что это не так?

Он выдавил из себя намёк на улыбку.

— Ты выглядишь почти разочарованной.

Она резко выдохнула и снова посмотрела вперед.

— Ты такой до невозможности высокомерный, Кейн.

— Я не высокомерен. Я просто говорю всё как есть. И в тебе определенно есть маленькая искорка для меня, — сказал он, поглаживая большим пальцем основание её позвоночника, таким способом, который она сочла вызывающим и удивительно игривым.

Она не потрудилась это отрицать. Она даже не была уверена, что сможет прозвучать достаточно убедительно, чтобы даже попытаться это сделать. Вместо этого она обхватила колени руками и сосредоточила своё внимание на чём-то перед собой. Дождь продолжал барабанить, напряжение в её груди усиливалось по мере того, как минуты проходили в тишине. Она провела руками по голеням, чтобы успокоиться. Влажный блеск от водяного пара, исходящего из ванны, слегка покрывал её кожу.

Она отругала себя за то, что вздрогнула, когда он протянул руку и откинул её волосы назад, перекинув их через плечо, и провёл тыльной стороной пальцев по её артерии.

— Тебя когда-нибудь кусали? Для удовольствия, я имею в виду.

Её сердце подпрыгнуло при мысли о том, как его резцы погрузятся в неё. Она ненавязчиво отмахнулась от него и откинула волосы назад, через плечо.

— Я не согласна с кормлением. Есть системы. Протоколы.

— В этом настоящая причина? Большинство людей отталкивает боль. Но это не обязательно должно быть болезненно. Во всяком случае, не более болезненно, чем секс. Нет, если всё сделано правильно. Этого не может быть, иначе люди не отдавали бы себя снова и снова.

— И я видела, что эта зависимость делает с людьми. Нет никакой разницы нейромедиатор это или фермент или что-то ещё, именно вы одурманиваете их и заставляете думать, что они в этом нуждаются.

— Люди продолжают возвращаться, потому что это приятно. Некоторые даже предпочитают это сексу. Это совершенно другой кайф, другой вид близости.

Он провел тыльной стороной ладони вверх по её предплечью, его прохладные пальцы были дразняще свежими на фоне тепла её кожи. Но она не двигалась. Она не вызвала бы у него той реакции, которой он добивался. Не в этот раз. И что-то, что-то в чувственности этих пальцев, заставило её подождать, чтобы увидеть, что он сделает дальше.

— Укусы не должны быть агрессивными. Вообще-то всё как раз наоборот. Раньше укусы были такой же защитой, как и само кормление. Если кого-то укусили, другие вампиры оставляли их в покое. Вампир получал постоянного кормильца, а кормилец, в свою очередь, был защищен благодаря своей лояльности. Это была особая связь. Истинные друзья с преимуществами.

— И отличный способ создать собственный гарем. Для меня это больше похоже на крышевание.

— Ты такого низкого мнения обо мне, Кейтлин.

— Я слишком много знаю о тебе.

— Нет, ты думаешь, что знаешь обо мне.

— Ты мало что сделал, чтобы доказать, что я неправа.

— Я ничего не сделал, чтобы доказать твою правоту, кроме как похитил тебя. В остальном, на мой взгляд, я был более чем цивилизован.

Она оглянулась на него.

— И если бы я не остановила тебя на кровати, как далеко бы ты зашёл?

— Так далеко, как ты хотела, чтобы я зашёл.

Её желудок сжался от едва уловимого запугивания в его взгляде. Она снова посмотрела вперёд. Она не могла тут оставаться. Она не могла сидеть вот так. Не могла слышать этот низкий хриплый голос, бросающий вызов самым интимным частям её тела. Но бегство дало бы ему всё, что ему было нужно, чтобы понять, что она дрогнула.

— Только не говори мне, что ты никогда не задавалась вопросом, на что это было бы похоже.

— Ты всерьёз льстишь себе, Кейн.

— Что мне льстит, так это то, как ты смотришь на меня, — сказал он, проводя тыльной стороной ладони вверх по её позвоночнику.

Она затаила дыхание от медленной ласки, поднимавшейся к её затылку. И когда он провёл тыльной стороной этих пальцев по её лопатке к ближайшему к нему плечу, каждый крошечный волосок на её затылке встал дыбом. Дрожь рикошетом пробежала по ней, когда он погладил её по предплечью, спустившись до внутренней стороны локтя. Но Кейтлин оставалась совершенно неподвижной.

Она чувствовала, что он наблюдает за каждой её реакцией. Но она не собиралась проявлять слабость, как он ожидал от неё. Особенно не тогда, когда его прикосновения были такими шокирующе навязчивыми, когда он забрался под её короткий гофрированный рукав и рукой обхватил её плечо.

Когда он скользнул рукой по поднимающимся вверх изгибам её грудей, она ухватилась за ступеньку по обе стороны от себя. Она вздрогнула от сильной волны в животе, близость была почти невыносимой.

Она думала, что сломается, когда его пальцы умело расстегнули первые три пуговицы на её платье, но обнаружила, что не желает двигаться. И поскольку ослабленная ткань позволила ему опустить рукав её платья, он спустил бретельку её бюстгальтера, так что её плечо оказалось полностью обнажённым. Она могла сосредоточиться только на том, чтобы успокоить дыхание, наслаждаясь чувственностью его большого пальца, массирующего узелки на её плече. Кончики её пальцев покалывало от желания прикоснуться к нему, но всё же она отказывалась доставить ему удовольствие от движения.

Кейн скользнул рукой по её ключице, но вместо того, чтобы снова убрать руку, он дотянулся до её предплечья. Вода брызнула вокруг него. Он опустился на колени, встав позади неё. Плечи в нескольких сантиметрах от неё, временное тепло от его влажной груди проникало сквозь хлопок её платья.

— Такое сильное напряжение вредно для тебя, — сказал он.

— Как и то, что твои клыки находятся так близко к моей шее.

— Это резцы. Клыки — так дико.

— А ты не дикий?

— У меня бывают свои моменты. Но не волнуйся, я не собираюсь тебя кусать, — сказал он, его тон выдавал его улыбку. — Не без твоего согласия.