Крепость - Лотар-Гюнтер Буххайм

Здесь мы имеем похожий случай: Минуты, которые растягиваются, превращаясь в часы...

В бинокль, вплотную к линии горизонта, вижу ряд синеватых жемчужин. Они, кажется, парят в воздухе. Мне требуется некоторое время, чтобы различить, что эти жемчужины – деревья: Длинная аллея на плоской равнине. Теперь я нахожу также еще и шириной в миллиметр желтую сверкающую полосу, о которой наблюдение доложило как о береге. Я бы не назвал это «берегом»...

Различаю второй ряд жемчужин. Первый ряд сдвигается влево, второй вправо: Мы постепенно оказываемся в охвате этих изящных синеватых жемчужин.

Теперь мы уже ясно видим впереди полосу желтого песка.

Полоска утолщается, и теперь, несколько напрягая зрение, могу даже различить на этой поло-се ряд тонких игл. Никаких сомнений: Портовые краны. Скоро уже могу отчетливо различить их горизонтальные, мощные, решетчатые стрелы.

Там же вижу и маленькие суденышки. Они не движутся – наверно стоят на внешнем рейде, на якоре.

Песчаный берег со стороны бакборта приближается все ближе. Его отчетливо видно по пят-нам травы на дюнах. Впереди я могу уже видеть молы, но вход не могу обнаружить. Наконец нахожу на заднем плане стоящие напротив друг друга два фонаря слева и справа от входа в порт – но все еще не вижу прохода. А теперь еще взгляду мешает насосный пароход.

Краны быстро становятся больше. Они смотрятся как скелеты жирафов. Возможно, мы при-швартуемся вплотную к этим кранам.

Находимся ли мы, наконец, под защитой зениток?

Вокруг La Pallice должны же стоять зенитные батареи?!

Сердце стучит высоко, кажется уже в самом горле. Только бы теперь не было воздушного на-лета! Еще бы пару минут оставались глаза Томми зашоренными!

Один из кранов развернул свою стрелу непосредственно на нас, так что выглядит, будто бы у него ее совсем нет. Различаю серо-освещенные ряды пакгаузов, черепичные крыши которых образовывают треугольники. Ворота пакгаузов – большие, темные отверстия. И тут же появля-ется вход! Два светомаяка в воде, на которые я до сих пор не обращал внимания, уже совер-шенно близко от нашего борта.

Много красного свинцового сурика и красно-коричневого цвета. Я так напрягаю взгляд, как будто впервые увидел вход в порт: Тусклый паром с целой батареей автомобильных шин вместо кранцев проходит мимо, вплотную к нам.

По правому борту проходим верфь. Ее слипы полого уходят во входной бассейн шлюза.

Теперь все идет быстро: Зеленый треугольник вспыхивает справа, красный квадрат слева на обоих молах. Желто окрашенные баржи, затем старые калоши – буровые суда? Паромы? Затем хаос кранов, которые, кажется, переплелись друг с другом, резервуары нефтехранилища, зенитные батареи за мешками песка...

И вот мы входим во входной бассейн шлюза: Мы без сомнения находимся в гавани La Pallice.

Господи, ну и теснота же здесь! Когда я первый раз попал в La Pallice, то совсем не заметил такую тесноту шлюза. Я едва помню этот вид. Здесь многое изменилось.

Справа впереди массивное бетонное сооружение – что-то новое, определенно. Бункер для подлодок? Едва ли. Для такого Бункера это корыто не достаточно большое.

Командир произносит:

- Шлюз, защищённый собственным бетонным бункером, – как будто услышав мой вопрос, – Да только, к сожалению, не готов...

Остатки разрушенного воздушными налетами эсминца проходят по бакборту. Эти эсминцы всего лишь жестяные банки. То, что осталось от военного корабля, напоминает огромную, измятую консервную банку. Решаюсь оглянуться: Теперь аванпорт появляется как кольцо, разорванное лишь узким отверстием: Настоящая пиратская гавань. Наконец, вижу прямо по курсу Бункеры, угрожающе раскрывшие свои широкие пасти, с темными отверстиями, напоминающими входы в пещеру, один вплотную с другим, и над ними широкая полоса серого бетона: Конечно, здесь тоже потолок толщиной в добрых семь метров… Тишина, окружающая нас производит странное, гнетущее чувство. Мы тянемся по солоноватой воде, в этой торжественной тишине, на небольших оборотах двигателя, напоминая корабль-призрак. Где-то начинает долбить одна зенитка. Тут же вступают в разговор и другие, но уже далеко в стороне. Растудытьтвоюналево! Неужели воздушный налет...? Но также внезапно, как и начавшись, стрельба смолкает. 5. ЧАСТЬ По правому борту простирается погрузочный пирс. Вроде там стоят машины скорой помощи?

Неужели мы должны будем сначала там пришвартоваться, вместо того, чтобы немедленно на-правиться в Бункер-укрытие?

- Совсем охуели! – пыхтит стоящий рядом со мной маат-старшина лодки, не опуская свой би-нокль.

- Ну и долбоебы! – эхом вторит другой.

- Да они просто издеваются над нами! Ведь они же должны были увидеть нас еще с сигнально-го поста! – возмущается теперь даже командир.

Ну и как нам пройти?

Мы просто не можем пройти в Бункер, словно автомобиль в гараж. Между аванпортом и Бункером шлюз запирает нам единственный проход.

- Здесь, наверное, еще лежат лодки в своих боксах! – задумчиво произносит оберштурман.

- Наверняка эти парни установили и не убрали противоторпедные сети, – доносится голос командира мгновением позже, – и еще боновые заграждения!

В самом деле, я тоже вижу теперь в бинокль сетевое заграждение перед шлюзом. Его никак не обойти. В темноте, идя straight ahead , мы могли бы легко врезаться в них.

Нас что, не хотят впускать в Бункер?

Для этого может иметься только одно объяснение: Они здесь все еще не поняли, что мы движемся к ним.

На крыше Бункера уже отчетливо различаю зенитные орудия, а затем еще несколько на крыше склада. Наверно 37-миллиметровки. Более крупные калибры будут стоять дальше.

Лодка стопорит ход.

Командир уселся высоко, на ОПУ подлодки, и, прильнув к окулярам бинокля, осматривает, верхняя часть туловища странно изогнута, окружающую нас местность. Слышу, как он бормочет при этом:

- Ни одной падлы не видно... Чудесная организация всего мероприятия – надо сказать.

Опять держу бинокль перед глазами и также осматриваю панораму: Еще никогда в жизни я не видел такую пустую гавань. Бункер производит впечатление совершенно покинутого и мертвого строения. Нигде в глубине темных пещер не признака жизни. Насчитываю 12 входов. В Saint-Nazaire Бункер тоже имеет 12 боксов. В каждом место для трех лодок или, если боксы служат в качестве сухих доков, то для двух подлодок. Этот Бункер, очевидно, такой же.

Ясный перец: Шлюз между аванпортом и внутренним бассейном, у которого лежат Бункеры, закрыт. А потому, мы будем должны сначала подойти к пристани, которая является одновре-менно молом...

С огромной осторожностью приближаемся к пристани! Буквально по сантиметру... Командир не решается теперь рисковать резким маневром. Сейчас это вовсе ни к чему.

Опять быстро осматриваю панораму: Гладкое как стекло море за нами, стекольный свет, игра теней между бетонными кубами, филигрань портовых кранов – нигде ни следа войны.

На пристани – никого, кто приветствовал бы нас хотя бы взмахом руки. Только несколько людей компании Тодта и еще несколько в полувоенной, полугражданской форме с тупыми рожами.

Поделом нам!

В конце концов, мы же не возвращаемся из длительного и успешного боевого похода. Почему мы должны были заинтересовать своим переходом из Бреста в La Pallice – как командира Флотилии, так и его штаб? В каком говне мы по самые уши, это никого не интересует в этом соединении. Здесь ценят только успехи. А мы не можем предъявить боевых успехов!

Там даже нет швартовщиков: никого, кто мог бы принять наши швартовные канаты.

- Не понимаю! – снова доносится бормотание командира. Голос звучит одновременно и удивленно и зло.

Боцман, по крайней мере, умеет подбодрить. Он кричит какому-то рабочему с фордека:

- Эй ты, Дед Мороз хренов, хватай конец!

Рабочий, пожилой человек в грязном комбинезоне, стоит с придурковатым видом и не ловит веревку. В то время как боцман вытягивает швартов из воды и, будто лассо, сильно размахивает им, один из моряков резко ругает старика:

- Засранец тупой! Тебя что, не учили концы ловить?!

- Лови снова! – подбадривает боцман рабочего, и на этот раз дело ладится: Старик ловит линь, выдвигает им наш швартов и закрепляет его на кнехте.

- Merci, mon ami! – восклицает боцман и затем с торжествующей улыбкой обращается к мостику:

- Ну, кто бы сомневался!

Командир таким скрипучим голосом отдает свои команды, что кажется он обижен на весь свет. Он ворчит, обратившись к пристани, где уже собрались с полдюжины рабочих:

- Привязывайте линь аккуратно!

- И не пялься на нас как придурок! – ругается боцман.

На пристани один рабочий постукивает себя, когда командир не может увидеть его, по лбу. – Вот я сейчас только выберусь, – грозит ему боцман, – Я тебе точно задницу надеру!