Вселенная Ехо. Том 2 - Макс Фрай

Из меня получился самый наивный предводитель «темных сил» всех времен. Мир катился в тартарары, а я прилагал все усилия, чтобы путь армии воскресших мертвецов к месту Последней битвы хоть немного смахивал на затянувшуюся поездку за город с непременным пикником и продолжительным бестолковым трепом обо всем на свете.

Сам я удобно устроился на мягком ковре в нескольких шагах от костра. Заботливый Джинн протянул мне чашку кофе. Я обрадовался, вдохнул его густой аромат и отставил угощение в сторону.

– Странно, мне больше не нравится этот запах. Что происходит с моими любимыми привычками? И что, интересно, я без них буду делать?

Ряд экспериментов показал, что запахи вкусной еды и табачного дыма тоже не вызывают у меня никакого энтузиазма, скорее наоборот. Да и не хотелось мне ни есть, ни курить, ни даже спать.

Вообще-то очень удобно, но я начал нервничать. Разум во весь голос орал, что со мной не все в порядке. Тоже мне новость.

– Кажется, я все-таки превращаюсь в ангела. Какой ужас! – пожаловался я Джинну.

– Ты ни в кого не превращаешься. Просто возвращаешься к себе, Владыка. Когда-то ты прекрасно обходился без сна и еды – я уже не говорю обо всем остальном! – поскольку не знал, что существуют такие вещи, как сон и еда. Или знал, но тебе не было до них дела.

– Хочешь открою тебе тайну, дружище? – невесело усмехнулся я. – Мне страшно.

– Это пройдет, – пообещал он. – Когда-то ты вполне обходился и без страха.

– Мне все время кажется, что этот могущественный тип, которого ты называешь «владыкой», только и ждет удачного момента, чтобы сожрать меня с потрохами и остаться на хозяйстве, – признался я.

– Не выдумывай. Никто тебя не «сожрет», даже если очень попросишь. Ты весьма забавно это себе представляешь! Послушать тебя, так выходит, что есть ты сам и кто-то еще – могущественный чужак, претендующий на то, чтобы занять твое тело. Но ты – это только ты, Владыка, и изменить сей факт невозможно. – Отточенным движением старого фокусника Джинн извлек из воздуха колоду карт и помахал ею перед моим носом. – Эту колоду карт можно перетасовать так, что сойдется самый сложный пасьянс, а можно – так, что не сойдется даже самый простой. Но колода-то всегда одна и та же: четыре масти, пятьдесят две карты. Если что и изменится, так это их порядок. Можешь считать, что ты – такая же колода карт, и как раз сейчас тебя тасует очень хороший шулер, вот и все.

– Хочешь сказать, что скоро сойдется даже самый сложный пасьянс? – невольно улыбнулся я. – Ты здорово все объяснил, но мне все равно страшно. Наверное, ты прав, и это пройдет, но какое мне дело до светлого будущего, если здесь и сейчас – невыносимо!

– Знаешь, я слышал, что люди, которые очень долго просидели в темнице, нередко боятся выходить на свободу. У тебя тот самый случай, Владыка, – сочувственно сказал Джинн. – Что они с тобой сделали?!

– Кто – они?

– Твои тюремщики или товарищи по заключению – называй как хочешь. Просто люди, среди которых ты слишком долго жил. Они и сами слишком долго жили друг возле друга. В отличие от них тебе очень повезло, Владыка, – хочешь или нет, а тебе придется покинуть свою темницу. Так уж все сложилось.

– И что является «темницей» в моем случае? – нахмурился я.

– Вот это, – прохладный палец Джинна осторожно прикоснулся к моему лбу.

– Знал бы ты, в каком количестве душеспасительных книжек описаны подобные сцены, – нервно рассмеялся я. – А сейчас ты скажешь, что «Дао, выраженное словами, не есть настоящее Дао», и шарахнешь меня по голове чем-нибудь тяжелым. После этого сатори я непременно просветлею, и все будет хорошо.

– С чего это я должен бить тебя по голове, Владыка? – изумленно спросил Джинн. – Неужели тебе это нравится?

– Нет, – поспешно признался я. – Не обращай внимания. Уверен, что эта шутка могла бы понравиться Анатолю, но он уже дрыхнет, как и все остальные… Знаешь, наверное, мне просто требуется найти себе какое-нибудь путное занятие, чтобы не отвлекаться на все эти глупые страхи. Может быть, посмотрим твой волшебный телевизор? Узнаем, что новенького.

– Не думаю, что пейзажи опустевших городов поднимут тебе настроение. Насколько я успел тебя изучить, ты не слишком любишь людей, но тебе становится спокойнее, когда ты видишь, что они находятся там, где им полагается: сидят в своих домах, производят бессмысленные действия, именуемые работой, развлекаются или ходят по магазинам. Тебя это успокаивает, как порядок на кухне хорошую хозяйку, разве не так?

– Все правильно, – признал я. – Но я и не собирался пялиться на опустевшие города. Честно говоря, мне уже давно хочется посмотреть на наших будущих противников, да все как-то руки не доходили… Это ведь возможно?

– Наверняка, – кивнул Джинн, ставя на ковер уже знакомый мне маленький «Sharp», больше похожий на микроволновую печь, побывавшую в руках какого-нибудь древнего художника, чем на настоящий телевизор. – Вряд ли у них хватило прозорливости, чтобы окружить себя непроницаемым туманом.

– Ну, тогда крути кино!

Для того чтобы выговорить эти слова, мне потребовалось произвести над собой ощутимое усилие – так бывает, когда в отчаянно жаркий майский полдень ныряешь с волнореза в еще по-весеннему ледяную воду: действительно очень хочется, но чертовски трудно решиться.

Джинн зажал в пригоршне штепсель, маленький экран стал немного светлее. Я не мигая уставился на него, с замирающим сердцем ожидая продолжения. Я очень старался дышать глубоко и спокойно, но это не слишком-то помогало: я нервничал куда сильнее, чем требовали обстоятельства.

Наконец я увидел причудливый, но смутно знакомый пейзаж. После недолгих колебаний понял: да это же Эфиопия, тамошние знаменитые столовые горы, каких нет в других краях. В свое время мне довелось прочитать «Эфиопские хроники», один из самых причудливых памятников литературы позднего Средневековья. Помнится, я так и не одолел книгу до конца, но моих скудных знаний вполне хватило, чтобы вспомнить: такая столовая гора с плоской вершиной называется «амба». Смешное слово.

– Мне кажется, что Эфиопия находится южнее, чем наша нынешняя стоянка, – неуверенно сказал я Джинну. – Разве не так?

– Так и есть, – согласился Джинн.

– А мы идем на север. И повернуть назад мне вряд ли удастся, даже если очень захочется: что-то тянет меня на этот проклятый север как магнит, я даже храм этого чертова Сетха не смог объехать – да ты и сам знаешь! Получается, противники остались у нас за спиной и расстояние с каждым днем увеличивается. И как же, интересно, мы будем с ними сражаться? Идиотизм какой-то! Хотел бы я знать, какого маразматика назначили генеральным менеджером этого проекта?!

– Какая тебе разница? – Джинн пожал плечами.

Моя заковыристая терминология его ничуть не смутила. По крайней мере, он не стал интересоваться – ни кто такой «маразматик», ни даже что такое «менеджер проекта».

– В назначенный день мы все соберемся в одном месте, Владыка, а все остальное не имеет значения, – заметил он. – И потом, кроме этого лагеря у наших противников есть и другие. Все они находятся гораздо севернее, где-то за морем. Как раз там, куда мы направляемся. Хочешь увидеть тех, кто ждет тебя там?

– Мне, в общем-то, все равно. Хотя с северянами можно подождать, если уж они где-то за морем. Начинать все-таки следует с ближайших соседей. Заодно узнаем, не собираются ли они свалиться нам на голову, не дожидаясь этого самого «назначенного дня». Не люблю сюрпризы.

– Мудрое решение, – одобрил Джинн. – А кого из них ты хочешь увидеть? Видишь ли, их там довольно много, и каждый сидит на вершине своей горы.

– Хорошо устроились! – фыркнул я. – Могу им только позавидовать. Что ж, думаю, для начала было бы неплохо увидеть самого могущественного из них. Чтобы сразу понять, насколько все круто.

– Самого могущественного? – переспросил Джинн. – Ладно, попробуем.

Экран замелькал, потом на нем появилась другая картинка. Судя по всему, на сей раз мне показывали вершину одной из столовых гор: ровная площадка, где возвышалось небольшое древнее сооружение. Наверное, один из знаменитых эфиопских храмов, вырубленных в неподатливом теле горы. Впрочем, я мог и ошибиться: все же луна – не самый надежный осветительный прибор во Вселенной.

Возле сооружения стоял какой-то дядя. На мой вкус, он выглядел более чем внушительно. Настоящий герой древних легенд: высокий, широкоплечий, в широкополой шляпе и развевающемся на ветру белоснежном плаще совершенно неописуемых размеров. Внезапно он повернулся ко мне лицом – словно почувствовал, что за ним наблюдают, – и я увидел, что у этого грозного мужа имеется роскошная седая борода и всего один глаз. Второй был прикрыт черной пиратской повязкой.

– Ой! – тихо сказал я. – Кажется, я знаю, кто это… Да нет, какого черта, это точно он! Одноглазый, в шляпе. Все сходится! Один, собственной персоной. Он же Вотан, Игг, Видур и так далее – всего тысяча имен, если верить умным книжкам. Что он здесь делает, хотел бы я знать? Это же не его улица. Его владения далеко отсюда, на севере. Меньше всего на свете мне хотелось бы с ним сражаться! Во-первых, он делает это гораздо лучше – если уж викинги считали его своим богом войны. А во-вторых… Он мне всегда ужасно нравился, если честно.