Пока мой труд не завершен - Томас Лиготти
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И Кэрри Кинг – не исключение.
Она только что вошла в дверь, держа в одной руке кожаную сумку, которая не была обычной дамской. Облаченная в свой обычный наряд, она с важным видом направилась в дальний конец бара и наклонилась, чтобы спросить бармена:
– Бак уже здесь?
– Ждет вас внизу, – ответил бармен, бросая Кэрри ключ с брелоком в виде красного мини-диска.
Кэрри немедленно направилась к занавешенной двери, выходящей на лестницу вниз, к коридору с комнатами, расположенными будто в каком-то подземном мотеле… и к тому же, очень дешевом мотеле. Явно зная, как все здесь устроено, она уверенно прошагала к весьма конкретной двери – и прошмыгнула за нее.
По ту сторону ее ждала маленькая пустая комнатушка, залитая тем кричаще-алым светом, что освещал бар наверху и весь коридор внизу. В сумраке одного из углов комнаты невысокий, дряблый мужчина стоял на коленях с опущенной головой, как будто молясь. Он даже не поднял глаз, когда Кэрри вошла в комнату и захлопнула за собой дверь. Он не шелохнулся, когда гостья бросила свою кожаную сумку на пол и сняла спортивную куртку, обнажив две худые руки, выглядывающие из футболки без рукавов.
– Привет, Бак, – сказала она мужчине в углу, и даже тогда он на нее не посмотрел. – Я принесла для тебя кое-что особенное на этот вечер.
«Бак», как я уже знал из предыдущих исследований (я всегда скрупулезен в своей работе), – сокращение от псевдонима «Человек-Мусорный бак». Так его называла и Кэрри, и многие другие БДСМщики, тусовавшиеся в этом заведении.
Но прежде чем Кэрри смогла начать пользоваться этим живым сосудом, набив его тем особым сортом субпродуктов, который принесла с собой этим вечером, она поняла, что что-то не так: Бак, казалось, застыл, как статуя. Ни одно из привычных слов поклонения и покорности, которые Кэрри привыкла слышать на этом этапе ритуала, не было произнесено невысоким, дряблым и обнаженным мужчиной. Она прошла по полу и отвесила несколько пощечин наотмашь по одутловатому лицу Бака. Но ответа от фигуры, все еще стоявшей в позе безмолвной молитвы, не последовало.
Затем дверь открылась, и я вошел в комнату – при всем своем черном параде, да еще и в кожаной маске на лице, с прорезью для рта, отороченной молнией-застежкой.
– Дружок-пирожок, ты ошибся дверью, – раздраженно рявкнула Кэрри. – Кружок кожевенного ремесла – дальше по коридору.
Постояв немного, бессловесный и недвижимый, изучая Кэрри через пару отверстий для глаз с толстыми, почти хирургическими швами вокруг них, я пошарил рукой в кармане пальто и, выудив нераспечатанную коробочку с марками, бросил ее бывшей коллеге под ноги. В ту секунду, когда она поняла, что это, и потянулась к своей спортивной куртке, я сорвался с места, точно спринтер, и прижал ее к стене, стараясь давить не слишком сильно. Она не успела достать оружие, зато я успел перехватить и инициативу, и ее руку.
Оказалось, Кэрри таскала при себе «Глок».
Пистолет сидел в руке как родной, когда я снял его с предохранителя и направил дуло в голову Кэрри. Она прильнула спиной к стене из шлакоблоков, словно будучи перед расстрельной командой. Именно так я изначально представлял себе свою работу. Именно так все и прошло бы – не будь… бумажной волокиты? Мне порядком надоело, что кругом, куда ни глянь – сплошь бумажные изделия: луны из бумаги, тарелки из бумаги, все такое забумаженное, что в прямом, что в переносном смысле. С другой стороны, все могло бы пройти куда проще, быстрее и гораздо менее гротескно для всех заинтересованных сторон, если бы дела шли по бумаге, то есть по плану. Даже сейчас я не был свободен от искушения разрядить полную обойму в голову Кэрри и убраться восвояси. Но я успел составить на нее совершенно другой план, вот незадача. Как уж было не раз сказано, я – скрупулезный тип.
– Ты знаешь, почему его называют Мусорный Бак? – спросил я у Кэрри.
– Иди на хер. Лучше сразу застрели меня.
– Так знаешь или нет? Отвечай. – Я погрозил ей стволом.
– Он притворяется мусорным баком. Он ест… он жрет все, что кладешь ему в рот. Прожевывает, проглатывает – и просит добавки.
– Сделай мне одолжение, подвинься поближе к мистеру Баку, – велел я, направляя ее к парализованной фигуре в углу. – Еще поближе, Кэрри. Вставай плотно напротив – будто хочешь забраться ему на закорки. Вот, так – достаточно близко.
– Достаточно близко для чего? – спросила она приятно дрогнувшим голосом.
И тут ее тело, согласно моему плану, стало проваливаться в тело Мусорного Бака, сливаться с ним. И Кэрри стала сопротивляться. Она даже закричала. Но клуб извращенцев, помешанных на боли и унижении, – не то место, где крики воспримут всерьез, ясное дело. Кроме того, у двери была хорошая звукоизоляция – и я ее за собой запер. Я продолжил свой разговор с Кэрри, перехватив инициативу, уйдя в монолог, – поскольку она очень быстро погружалась в дряблую плоть мужчины, и ужас лишил ее дара речи.
– Ты права насчет Бака. Он действительно ест все, что ты положишь ему в рот. Но это еще не все. Он – не просто мусорка, Кэрри. Чего ты никогда не знала о нем – так это того, что у него тоже, как и у тебя, есть тайная жизнь. И она не связана с работой здесь – это тайная тайная жизнь. Ночью он – Человек-Мусорное Ведро, знакомый и понятный, не особо любимый, но полезный хотя бы в качестве отдушины. Но в еще более темной ночи своей души Бак… ну, тут просто не подобрать деликатных слов… в общем, он каннибал. И скоро ты станешь с ним единым целым – твой мозг будет скрыт внутри его мозга, нервная система интегрируется в его систему, твои желания станут связаны с его желаниями. Но, к сожалению, тебе будет отказано в контроле. Ты будешь существовать внутри него на
