Круглый год. Сборник. 1974 - С. В. Орлеанская

— Э-э-хэ-хэй! — закричала Умурахѝм, мчась на быстрых ногах впереди подруг. — Хэй! Почему это, когда бежишь под гору, ноги отстают от тебя?

— Ну и скажешь тоже, Умурахѝм! — рассмеялась Аминат. — Как же ноги могут отставать, когда ты на них бежишь?

А Галя расставила руки и бросилась за Умурахѝм. Но куда там! Умурахѝм не догнать, как ни лети. Гале вдруг показалось, что она и вправду летит. Впереди голова и руки, за ними плечи и грудь... А ноги, быстро перебирая по убегающей назад дороге, едва успевают за улетающим вперёд туловищем. Даже страшно: не отстали бы вовсе!

Ранняя осень в альпийских лугах.

Косуля замерла в траве, вся осыпанная солнечными зайчиками.

Галя остановилась и сказала, повернувшись к Аминат:

— Ой, Аминат, а ноги-то и правда позади бегут!

— И у меня... А как ты думаешь, у тех людей тоже так было?

— Как — так? — Галя сразу поняла, о каких людях говорит Аминат.

— Как у нас. Сами впереди, а ноги отстают.

— Не знаю... У них всё было по-другому. Ни бумаги, ни карандашей — камнем на каменных стенах рисовали. И жили в пещерах...

— А зимой? — останавливаясь, спросила Умурахим. С этой Умурахим ничего не делается! Пробежала вперёд быстрее всех, вернулась назад бегом в гору — даже не запыхалась. — А зимой? Зимой в пещерах ужас как холодно!

— Они одевались в шкуры диких зверей, и костёр у них в пещере и днём и ночью горел.

— Это тебе мама рассказывала? — Аминат сорвала цветок и продела его стебель в Галину косу.

— Мама.

Галина мама преподаёт историю в Лабкомахинской школе.

— А куда же они делись, все эти люди? В пещерах никого нет. И темно. И страшно. Даже мальчики туда заходить боятся. — Умурахим первая спрыгнула в сухое теперь русло, лежащее под самыми скалами, и зашуршала по камням, устилавшим дно.

Она подождала, когда с откоса прыгнули Аминат и Галя, и опять спросила:

— Куда? Куда же они делись?

— Но жили-то они давным-давно. Тысячи лет назад. Наверное, все умерли...

— Как же так? Старики умирают. А дети?

— А я знаю, — сказала молчавшая всё время Аминат. — Эти люди жили-жили в скалах, а потом придумали строить дома, стали жить в аулах, а из пещер ушли. Бросили — и всё.

— Ах, так?! Угу, похоже.

Девочки остановились напротив скал. Серые камни были в глубоких-глубоких, длинных морщинах. Словно лица столетних стариков. Даже ещё морщинистее. Рисунки из-за этих морщин даже рассмотреть было трудно. Но всё-таки можно. Вот бежит горный козёл, за ним другой. А там — спины, спины... Над ними оленьи рога. А ног нет. Потому что камень в этом месте обвалился.

Умурахим заглянула в пещеру, но оттуда повеяло такой сыростью и холодом, что заходить туда не хотелось. Всё-таки она сделала два шага. Но тут Аминат крикнула:

— Умурахим! Куда ты? Не ходи! Не смей!

— Ладно. А где Галя?

Галя сидела под стеной, где были нарисованы бегущие животные, и перебирала рассыпанные камни.

— Что-нибудь нашла? — Аминат присела рядом.

— Да нет, ничего особенного.

— А я вчера на горе Сонга опять после дождя бусины нашла. Три голубых и одну красную. Вот.— Умурахим вынула бусины из кармана.

Когда девочки вернулись в селение, то, ещё не входя в него, с вершины выгнувшегося подковой хребта отыскали свои дома. Умурахим жила ближе всех, на склоне. Их дом, как все другие, повернулся вниз, лицом к котловине. Дом Аминат стоял внизу. А Галин дом там, с краю, под высокой горой, на которой широкой буквой «П» вытянулась школа. Это дом для учителей.

Когда Галя уже одна шла домой по селению, она выбрала не самую короткую дорогу. Ей хотелось пополнить коллекцию камней, а, как назло, ничего не попадалось. Поравнявшись с дорогой, что вела к дому, Галя не повернула, пошла мимо старого кладбища. Она бродила по задворкам. Иногда поворачивала ногой какой-нибудь камень. Но все были неинтересные.

Сверкнёт в камне синяя грань, Галя поднимет его, а это — кусок ссохшейся глины, а в нём осколок обыкновенной бутылки.

Галя пошла домой и совсем почти перестала смотреть под ноги, как вдруг ей попался совсем гладкий камень величиной с ладонь. Плоскость камня была рябой от мелких знаков.

— Вот чудеса! — удивилась Галя. — Это же буквы!

А вдруг эту каменную записку оставили те самые люди, которые пришли сюда из пещер, которые рисовали на скалах? Что же они написали? Буква к букве стояли тесно, строчка за строчкой. Галя поворачивала камень и так и эдак, но ничего прочитать не могла.

Она со всех ног кинулась домой:

— Мама! Умуджаган! Смотрите!

— Что это? — Навстречу Гале из своей квартиры вышла старшая пионервожатая Умуджаган Джамаладинова.

— Это письмо! Письмо от людей, у которых не было бумаги.

— Каменное письмо?

Загадочное каменное письмо, как ни хотелось этого Гале, прочесть никто не мог. В нём вообще не оказалось ни одной знакомой буквы. Ни даргинской, ни русской, ни латинской! Это была даже не арабская вязь. Так сказали старики, читавшие Коран.

— Нужно показать это Казбулле Магометовичу Арсламбекову, — предложила Умуджаган.

— Да, лучше его истории не знает никто. О нашем крае он писал в газетах и журналах... — сказала Галина мама.

Как решили, так и сделали. Казбулла Магометович долго изучал знаки на камне. Потом он собрал ребят Лабкомахинской школы.

— Ребята! — Всегда спокойный Казбулла Магометович сейчас волновался.— Этот камень не простой. Знаки на нём — буквы давно забытого алфавита. Я прочитал много книг. Таких букв никогда нигде не находили учёные. Это значит, что мы здесь, в Верхнем Лабкомахи, находимся у истоков тайны, которая скрывает жизнь целого народа, населявшего эти места в глубокой древности. Если Галя Исамбекова нашла этот камень, значит, где-то есть и другие камни с надписями. Может быть, целые каменные книги — много страниц с преданиями, легендами, историей этого народа...

— Это написали те люди, которые рисовали на скале?— раздался звонкий голос из задних рядов.

— Нет, люди в пещерах жили очень давно. Писать они не умели. Скорее всего, этот алфавит придумали те,