HTML - (Алексрома) Ромаданов

Влад ни разу не держал в руках НИ ОДНОЙ американской вещи - и при этом над ним нависала постоянная угроза того, что в один прекрасный момент, который мог оказаться ЛЮБЫМ моментом его жизни, на крышу его дома упадет американская ракета, которой и лететь-то от Невады до Москвы всего двадцать минут. И если Владу повезет, и она не сразу взорвется, он, возможно, увидит какие-то обломки ее корпуса, прежде чем она радикально вторгнется в его жизнь. Ха-ха, "вторгнется в жизнь"! Можно ли смерть считать вторжением в человеческую жизнь? И ведь американцы находятся в таком же положении. Не от того ли у них столь жгучий интерес к Советскому Союзу? О чем они думают, когда толпами расхаживают по Красной площади? Может, в них говорит элементарное любопытство - они хотят знать, откуда к ним придет смерть?

И вот, когда страх внезапной неминуемой смерти вошел в каждую клетку Влада, все остальные страхи отступили, чтобы освободить место последнему страху, конечному и всепобеждающему - страху умереть от страха смерти...

8. РВСН

- Стоп, машина! - оборвал Валидатора Весельчак. - Ты меня утомил: страх-страх, страх-страх... Напугал ежа голым задом!

- Я и не собирался тебя пугать, - возразил Валидатор. Любые человеческие страхи для тебя - пустой звук, потому что нереальны. Тебе неведом страх потерять ногу: у тебя вырастет другая. Но представь на секунду, что ты расстаешься с чем-то навсегда...

- Все равно не согласен. Потерял - не потерял... Не в этом дело.

- А в чем?

- Да в том, что у тебя Рейнджер опять какой-то чересчур ущербный получается. На Земле трусость - это крупный недостаток, если тебе известно.

- Разумеется, известно, - виртуально вздохнул Валидатор. - Но, во-первых, это уже не совсем Рейджер, потому что у него теперь есть телесная оболочка с ее рефлексами, а во-вторых... Представь, что ты бы попал в жесткий земной мир с его необратимыми превращениями - было бы чего испугаться!

- Ты мне, брат, волну не гони! - заявил Весельчак. Сейчас увидишь, чего будет. Вот, послушай...

* * *

Случилось невероятное: Владу пришла повестка из районного военкомата явиться на медицинскую комиссию. По сути, в этом ничего невероятного не было, если учесть, что Влад учился в нормальной школе и его отклонения от нормы никогда не были документально зафиксированы. Все свои прожитые восемнадцать лет он балансировал на грани: для своих сверстников он был "чокнутым", а для врачей - не более, чем ребенком со странностями. И все же, родителям это показалось невероятным: они-то знали, насколько их сын был в последнее время "не в себе" (еще один типичный пример игнорирования грядущих неприятностей).

Впрочем, в конце 70-х годов призыв в армию не был такой трагедией, как это стало после начала войны в Афганистане. Армия не только в газете "Красная звезда", но и в бытовых представлениях считалась школой жизни, а негласный армейский девиз "мы сделаем из тебя говно, а потом из говна вылепим человека" воспринимался в обществе не как угроза или посягательство на свободу личности, а как высшее выражение солдатской удали и жизненной закалки. "Косить от армии" было непопулярно, и те немногие "додики", которые на это шли, рисковали нарваться на крупные неприятности от своих бывших сопляков-товарищей, а ныне всеми уважаемых дембелей: "придурков" попросту отлавливали в темных переулках и с патетическим криками "я за тебя кровь мешками проливал!" начищали, как говорится, морду.

Кроме всего прочего, именно во второй половине семидесятых годов в СССР сложилась неблагоприятная для армии демографическая ситуация, получившая в военкоматах неофициальное название "проблема мертвых душ". Суть проблемы заключалась в том, что в армию должны были призываться по возрасту дети тех, кто родился в 40-е годы, но именно в эти годы в связи с войной рождаемость была крайне низкой. Короче, "мертвые души" были по сути нерожденными детьми несуществующих родителей. Такая армия гипотетических солдат была хороша для какого-нибудь мифического Армагеддона, разворачивающегося на небесах, но в реальной жизни ощущался крупный недобор призывников, поэтому в армию загребали всех, у кого не было справки об инвалидности и кто не состоял на учете в психдиспансере.

Рахитизм, хроническая астма, зрение "минус пять" и плоскостопие, ранее спасавшие от армии, уже больше никого не волновали. Даже "незалупа", смешное по названию, но тяжелое по форме заболевание, перестало приниматься в расчет: врачихи все так же методично просили призывников снять трусы до колен и оттянуть крайнюю плоть, но это уже была чистая формальность, надоедливый бюрократический атавизм.

Все это отразилось на формировании отдельных родов войск: крепких, здоровых и высоких забирали в "силовые" войска, типа десанта или морской пехоты, а интеллектуальным (относительно) войскам доставались чудаки и доходяги, по-армейскому - "чмо". Так и случилось, что Влад по иронии судьбы попал в РВСН Ракетные войска стратегического назначения.

Армия была для Влада выходом из жизненного тупика. С первого дня в войсках он превратился в "зеленку" - молодого солдата, которого может гонять и воспитывать любой старослужащий. Но воспитание не тяготило Влада: ему с самого начала внушили, что если он не будет "буреть" и "залупаться", то его если и будут бить, то не сильно. Но главное, что устраивало Влада в воспитательном процессе - это то, что "старики" были спецами в своем деле, и от их побоев никогда не оставалось следов - даже если они били пряжкой ремня по голому телу, то всегда искусно выбирали такие места, что отпечатки от медных пятиконечных звезд сходили максимум через полчаса, не оставляя синяков. К тому же, "зеленкой" он был не один таких, как он, был еще десяток в его роте, и это здорово утешало.

* * *

- Достаточно! - оборвал Весельчака Валидатор. - Все правильно, но скучно. Не узнаю тебя...

- Хм... Что-то меня на публицистику потянуло, виновато усмехнулся тот. - Пора опять бездельников-клоунов подключать.

* * *

Служба Влада началась с курса молодого бойца (строевой шаг, стрельба, заучивание устава и принятие присяги) и трехмесячной специальной технической подготовки, в ходе которой нужно было выучить положение нескольких десятков кнопок, ручек и тумблеров на аппаратном шкафе, и не просто выучить, а выучить до автоматизма, чтобы руки сами, без участия головы, как говорил "преподаватель-прапорщик", находили нужные переключатели. Самое сложное было зазубрить, какой рукой что нажимать - это почему-то было очень важно для сдачи экзамена. Через три месяца Влад с блеском сдал зачет, в ходе которого нужно было с завязанными глазами выполнить команды экзаменующего майора из штаба дивизии: "Кнопка номер три! Тумблер два - включить! Реле двенадцать - нейтральное положение! Переключатель пять - в фазу семь!!! Кнопка восемь - жать три раза..." К немалому удивлению приемной комиссии, за десять минут непрерывных команд и вводных Влад не сбился ни разу.