Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов. Книга 2 (СИ) - Свадьбина Любовь

Пискнув, едва не зацепившись рукавом за лук, забегаю за статую Огнада на невысоком постаменте. Осторожно выглядываю из-за его локтя.

Глядя прямо на меня, Санаду скалится сильнее.

Да что здесь происходит?!

Санаду подаётся ещё немного вперёд. Взгляд у него безумный.

Голодный.

Глава 19

Втянув кровоточащий участок губы, отступаю за статую Огнада. Страх сменяется рациональными мыслями: вампиры не должны на людей бросаться. Что подействовало на Санаду? Как это остановить? Не пострадают ли другие студенты? Это я в безопасности под прикрытием некромантской магии, а у Санаду доступ ко всей Академии, он же соректор.

Что делать?

Вытаскиваю бумажку для экстренного вызова. Сможет посланец Танарэса зайти в Академию и помешать Санаду? Не ухудшит ли это ситуацию? Наверное, на помощь надо звать кого-нибудь лояльного, официальную власть, а не вампира с личными к Санаду счётами.

Но кого позвать?

– Бегите, – тихий шёпот все волоски на моём теле поднимает дыбом.

Очень, очень близкий шёпот.

Словно героиня ужастика, медленно поворачиваю голову: Санаду выглядывает из-за статуи Огнада. Тёмные вспухшие вены вокруг глаз аж пульсируют. И никакая некромантская магия ему не мешает. А если и мешает, то он всё равно уже здесь.

А затем со мной случается то, что уже было из-за оборотней: вот я стою внизу, а вот я уже наверху и не помню, как тут очутилась.

Только если в прошлый раз меня приютило высокое дерево, в этот раз – плечи статуи Огнада. Почему его не поставили повыше, а?

– Уйдите! – взвизгиваю я. – Брысь!

Санаду плотоядно смотрит на меня снизу. У него острые зубы и жуть какие изогнутые когти на руках.

Дверь в склеп приоткрыта.

Успею ли я через неё сбежать?

Позвать на помощь… С ужасом осознаю, что бумажка для экстренного вызова валяется под ногами Санаду. Похоже, я её выронила, когда взбиралась на статую.

– Брысь! – нелепо повторяю я.

Тёмные глаза Санаду меня сейчас не затягивают – пугают до дрожи.

– Вы же не хотите меня съесть, правда? – я опять всасываю прокушенную губу, чтобы не дразнить кровью.

– Я… – Санаду пошатывается, – себя не…

Его ведёт в сторону. Это шанс рвануть к двери. Я наклоняюсь для прыжка, но Санаду резко выпрямляется. Торможу, и ноги соскальзывают по плечам Огнада, подол цепляется, я заваливаюсь вперёд, размахиваю руками, пытаясь не шмякнуться на скалящегося Санаду.

Ухватившись за чёрный лук и распластавшись животом на макушке Огнада, я застываю в шатком равновесии на его плечах.

Санаду тянет ко мне дрожащую когтистую руку, а я даже отскочить не могу. В отчаянии дёргаю лук – вдруг удастся им отбиться, как палкой.

– Помогите! – извиваюсь на макушке статуи. – Спасите, убивают!

Хоть я и держусь за лук, но Санаду тянется вперёд, и я оказываюсь в его объятиях. Он пахнет кофе и можжевельником, его тёмные пряди щекочут моё лицо.

Шею простреливает болью.

Пространство искажается. Я теперь сижу на полу.

Вместо могилы и озверевшего Санаду – просторная гостиная в привычном дворцовом стиле и нервной фиолетово-белой расцветке.

На стенах – эпические полотна о сражениях с мертвецами. Вдоль них – вазы с некромантскими цветами. Мебель – софа, столик и стулья – словно из костей собрана. На чёрной посуде – узоры из скелетов.

За столиком чаёвничают двое: знакомый по статуе в гробнице красавчик Огнад и привлекательная брюнетка в чёрной тоге и венке из позвонков – копия статуи у входа.

Оба поворачиваются ко мне. Брюнетка хмурится.

Огнад только что натянуто улыбался, но при виде меня его изумительно голубые глаза наполняются искренней радостью, хотя улыбка, наоборот, исчезает.

– Ну вот, – с сожалением вздыхает он и отставляет чашку на блюдечко. – Меня зовут на помощь, я вынужден идти.

Поднявшись, он подхватывает ладошку брюнетки и, глядя ей в глаза, основательно целует – с задержкой чувственно-многозначительной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Был счастлив провести с вами это время, прекраснейшая из богинь, – выдыхает Огнад.

После чего довольно резво направляется ко мне, и на его лице – страх.

На ходу подхватив меня под локоть и развернувшись, Огнад снова принимает почтительно-грустный вид:

– Простите, моя богиня, но эту некромантку нужно срочно спасать, а по договору вы обещали меня отпустить, если некроманту будет жизненно необходима моя помощь.

– А тебя ли она звала? – тихо спрашивает брюнетка.

Которая должна быть богиней смерти Магарет.

Кажется, у меня глюки. Космогонические.

Пальцы Огнада до боли стискивают мой локоть.

– Его, – отвечаю на всякий случай. – Очень мне нужен, меня там сейчас вампир съест.

Даже если это глюки, лучше и в них завести компанию – веселее будет. Хоть в фантазиях со знаменитым Огнадом пообщаюсь.

Отвернувшись, Магарет взмахивает изящной рукой.

Санаду обнимает меня, словно для страстного поцелуя в шею. Холод разливается по рукам и ногам вместе со странным оцепенением. Мои пальцы соскальзывают с чёрного лука.

Я снова в гробнице Огнада. Взгляд мутнеет, и я не уверена, действительно ли с Огнада невесомыми хлопьями отлетает покрывавшая его глазурь.

Моргаю, пытаясь присмотреться, и шею снова простреливает жгучая боль. Сквозь наполняющую сознание муть приходит осознание: Санаду пьёт мою кровь. Именно поэтому мне так холодно.

– Санаду! – вскрикивает Огнад. – Какого Нергала ты творишь?

Клыки вырываются из моей шеи, и я вскрикиваю. Кровь сочится по плечу. Санаду оглядывается.

Сквозь красивые черты лица Огнада проступает череп. Сжимающие лук, словно дубинку, пальцы стремительно теряют плоть, превращаясь в косточки.

Огнад поднимает лук для удара по спине Санаду, но тот отмахивается – и Огнадом вышибает стену гробницы.

Развороченная пирамида, оставшись без одной опоры, с хрустом начинает складываться. Санаду вскидывает руку, прикрывая меня от проседающих плит.

Дрогнув, пол под нами проваливается, вбивая меня и Санаду в темноту. Сверху с грохотом оседают плиты.

С пальцев Санаду срываются искорки света.

Мы лежим в узком тоннеле с кривыми подпорками. Рядом темнеет усыпанный цветами и записками камень. Похоже на алтарь. У стены – знакомые лопаты.

Устроенный некромантками подкоп, вот что это!

И тоннель уводит прочь отсюда, по нему можно убежать – если удастся вырваться.

Я заглядываю в безумные глаза Санаду, стараясь не думать о его оскале, о том, что искажённые губы испачканы моей кровью, и она продолжает течь из шеи.

До сих пор не верится, что Санаду меня укусил, что он может меня убить.

Пальцы не хотят слушаться, но я тяну руку, и, наконец, накрываю рану на шее.

Даже так поверить в это трудно: слишком похоже на кошмар.

– Санаду, вы же взрослый, разумный, – хриплю я, – что бы это ни было, вы сможете сдержаться, вы же… вы же жили на Земле, как-то…

В его лице не отражается ни понимания, ни узнавания. Глаза похожи на стекляшки. Санаду не здесь, не со мной – он где-то внутри себя. Возможно, борется с этим непонятным голодом, а, возможно, мечтает меня съесть…

Земля вздрагивает, сыплется мелкая крошка, и Санаду сдвигается, закрывая меня от колючего каскада. Со скрипом и скрежетом ворочается что-то наверху – наверное, там пытаются раздвинуть плиты. Помочь мне.

– Санаду! – доносится глухой крик.

Кажется, это Огнад.

– Санаду, отпустите меня, – шепчу я. – Пожалуйста…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Сверху ворочаются плиты, спасение так близко.

Чуть сдвигаюсь, и кровь брызгает сквозь пальцы. Санаду склоняется, я зажмуриваюсь. Но вместо жгучей боли в шее меня встряхивает, дёргает вверх. На миг ощущение земли под спиной исчезает – и резко сменяется холодом камня.