Закари Ин и Император-Дракон - Сиран Джей Чжао
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С каждым шагом он представлял, как тем же путем много лет назад ходили его родители. Эти улицы, звуки и запахи — они их любили или ненавидели? Зак не думал, что Китай ему сильно понравится, но, когда они проходили мимо женщины, которая выкладывала тесто на шипящий гриль за засаленным стеклом своей тележки, его желудок заурчал с уверенностью в том, что, чем бы это ни было, на вкус оно восхитительно. А общая атмосфера на улице… там царил бесспорный хаос, но было в этом шуме и суете что-то успокаивающее, будто доказывающее, насколько яркой может быть жизнь.
Добравшись до ресторана, на вывеске которого удивительно крупными зелеными буквами было написано арабское слово «халяль», они сели за стол, накрытый липкой клеенкой. Над ними неустанно гудел замасленный кондиционер, из вентиляционного отверстия которого свисала, развеваясь, лента. Два других столика тоже были заняты: за одним пожилая женщина кормила свою внучку, а за другим сидела стильно одетая молодая пара — они смеялись, раскладывая еду и фотографируя ее.
Саймон с сияющим видом достал стопку ламинированных меню, спрятавшихся между грязной стеной и несколькими контейнерами, набитыми бутылками с разными соусами, и раздал их друзьям.
— В Азии, если хочешь хорошо поесть, лучше не ходить в модные пятизвездочные рестораны. Нужно идти в такие крошечные места, как это, или покупать уличную еду.
Он перевел для Зака меню, а затем Ялин подошла к стойке, чтобы сделать заказ для них всех. Это явно был семейный ресторан, и Зак поразился, увидев, насколько по владельцам заметно, что они мусульмане. Хозяин, одетый в белую шапочку-такию, стоял за стеклянным экраном и растягивал лапшу. Хозяйка в хиджабе разливала по широким мискам прозрачный бульон. Их подросток-сын принимал у Ялин заказ.
Зак, конечно же, знал, что в зависимости от региона Китая мусульман угнетали в большей или меньшей степени, и эта разница была очень заметна: на западе им приходилось намного хуже, чем здесь, на самом востоке. Но почему-то он все равно вырос с убеждением, что китайское правительство сажает в тюрьму каждого попавшегося мусульманина. Это явно было не так.
Зак невольно представил, как в какой-нибудь альтернативной вселенной, где его отец никогда не выступал против правительства, их семья управляет таким маленьким ресторанчиком. В отличие от большинства других стран, здесь даже его мама могла стать имамом, или ахун, как их называли на китайском языке. Мусульмане народности хуэй были уникальны тем, что поддерживали традицию возглавления мечетей женщинами, чем часто хвасталась мама Зака, которая была феминисткой и придерживалась более либерального взгляда в отношении Корана. Если бы семья Зака просто осталась на востоке и избегала неприятностей, сейчас они могли бы жить спокойно.
Зак знал, что выступать против тирании необходимо. Кто-то ведь должен это делать. Но иногда он задавался вопросом, почему делать это пришлось его семье.
Почему именно они рискнули и потеряли из-за этого все?
— Зак! — Саймон коснулся его плеча.
— М-м? — мальчик резко повернулся.
— Ты в порядке?
— А. Я просто думал о маме, — выдавил Зак, солгав лишь наполовину. Мысль о том, что он хотел бы, чтобы его родители хранили перед лицом угнетения молчание, была слишком эгоистичной, чтобы высказать ее вслух.
Саймон и Мелисса напряглись. Они вдруг стали выглядеть очень виноватыми, и Зак сразу почувствовал себя причастным к тому, что снова испортил всем настроение.
К счастью, в этот момент Ялин принесла их заказ: обернутые целлофаном тарелки с пропитанным специями шашлыком и четыре миски ланьчжоуской говяжьей лапши — фирменного блюда народа хуэй. Мама Зака готовила ее постоянно. И точно так же, как у нее, бульон, в котором плавала лапша, был прозрачным, но очень вкусным и ароматным. Впервые в этой стране, которая должна была стать его родиной, Зак ощутил настоящий вкус дома. Даже несмотря на то что его мама клала в суп больше говядины и в целом ломтики были толще. Теперь он вспомнил, какой она была на самом деле, и сделал вид, что сосредоточенно прихлебывает, чтобы скрыть слезы, выступившие у него на глазах.
Ялин, привыкшая не вмешиваться в их разговоры, надела наушники и включила музыку погромче. Тем временем Саймон заметил на своей миске с лапшой замысловатые голубые узоры и начал рассказывать о том, что кобальтово-синий пигмент был привезен в страну исламскими торговцами и бело-голубые цвета классического китайского фарфора на самом деле изобрели на Ближнем Востоке еще до того, как они стали популярны в самом Китае. Мелисса вклинилась, чтобы объяснить, что торговля между Востоком и Западом процветала во времена династии Юань, когда все захватили монголы и практически смешали все народы.
— Вероятно, именно тогда твои предки хуэй и прибыли в Китай, Зак. — Она изогнула аккуратно подведенную бровь. — А может, и раньше… Многие торговцы приезжали и при династии Тан. Забавный факт: первая мечеть в Китае была построена во время правления второго мужа У Цзэтянь.
— Тебе обязательно все надо сводить к У Цзэтянь? — Саймон шутливо щелкнул возле лица Мелиссы палочками.
— Эй! Что я могу поделать, если она замешана в стольких важных вещах? — ответила Мелисса, легко пихнув его.
Зак выдавил из себя улыбку, но в животе у него неожиданно разверзлась дыра. Поддразнивание было естественной частью дружбы, и он смеялся, когда его друзья делали что-то подобное с ним, но сейчас он вдруг понял: как же странно, что сам он никогда не чувствовал себя комфортно, подшучивая над ними. Он всегда слишком боялся их расстроить или даже потерять. Они никогда не были наравне, как Саймон и Мелисса. Те совершенно не сдерживались в выражениях и не терпели подколок только ради того, чтобы иметь возможность продолжать дружить.
Мелисса повернулась к Заку:
— В любом случае, думаю, это здорово, что ты придерживаешься своих традиций. Мы должны дать миру понять, что быть китайцем — это больше, чем принадлежать к хань. Я вот на самом деле из мяо.
Она показала Заку фотографию на своем телефоне. На ней она стояла посреди деревенской улицы, одетая в красочно вышитую рубашку и плиссированную юбку, а также великолепный серебряный головной убор, напоминающий люстру.
— Ого, —
