Других версий не будет - Анатолий Галкин

Ситуация прояснилась уже через час.

С поста у ворот позвонил начальник охраны и, извиняясь, сообщил, что некий господин Савенков требует срочной встречи. Ни с кем, кроме Шишова он говорить не хочет, заявляя, что это «жизненно важно для самого депутата».

Шишов дал отмашку и через три минуты в кабинет вошел толстый лысоватый человек в мятой одежде дачника средней руки.

Вошедший в знак приветствия кивнул и протянул свою визитную карточку… Детективное агентство «Сова».

– Что за срочность? Время позднее… Хотя сова – ночная птица.

– Срочность действительно есть… Вы, гражданин Шишов, два часа назад задержали моего человека. Требую немедленно его освободить.

– Требуете? На каком основании. Да я вообще никого не задерживал и знать ничего не знаю.

– Вы же умный человек, Шишов. Пришел бы я к вам не имея козырей?

– Торговаться будете?

– Буду!

– Любопытно… И что вы против меня имеете?

Савенков открыл свой кейс и выложил на стол лист бумаги.

– Что это за лапа?

– Это ксерокопия, Шишов. На подлиннике кровавый отпечаток руки. Его оставил ваш друг Саблин двадцать лет назад после убийства Сергея Ляхова. Он убивал, а вы рядом стояли.

– Это еще доказать надо.

– Спокойно! Есть следователь, у которого развалили дело, есть отпечаток, будет генетическая экспертиза… Да и Люба Саблина все хорошо помнит… Есть и свидетель, который все это видел.

– Гутман?

– Он… Я, конечно, понимаю, что хороший адвокат вас отобьет, но шуму будет… Газетчики, как коршуны налетят.

– Мало, Савенков… Лишний шум мне не нужен, но я попытаюсь все это в свою пользу повернуть. Я за народ, а мне дело шьют… У вас еще что-нибудь есть?

Савенков порылся в кейсе и выложил перед Шишовым пачку ксерокопий.

– Это что такое? Старые платежки… Так, интересно… Я и без вас, Савенков, знал, что Воловик вор, что часть моих предвыборных денег у него оседают… Согласен! Есть здесь нестыковки. Но банки все европейские, фирмы подставные. Пока докажут, два года пройдет.

– Но если в нужные газеты передать, то шум начнется сразу. Репортеры, как вороны налетят.

– Так, Савенков. Выкладывайте все козыри. Парня вашего отдам только за весь комплект.

Савенков покопался в кейсе и достал кассету.

– Прослушайте… Запись двухчасовой давности. В этом кабинете разговор шел… Я понимаю, что сейчас и видеозаписям не доверяют. Но шуму будет. Газетчики налетят…

– Вы обещаете передать мне все и прекратить преследование.

– Только после освобождения парня.

– Он на яхте. Поехали на пристань. Там меня катер ждет.

– А Саблин с Воловиком?

– Они уже там.

Вместе спустились по лестнице, вместе прошли по дорожке к воротам, где уже ждал джип.

Перед тем, как сесть в машину, Савенков наклонился к воротнику своей куртки произнес:

– Сейчас едем на пристань и на катере плывем к вашей яхте… А рыба в Волге еще есть? Хорошо бы на весельной лодочке рядом с яхтой половить…

Даже после падения с обрыва вместе с Гутманом и после купания в Волге японская техника работала отлично.

Олег отмотал немножко назад и дал всем прослушать.

Раз речь шла о веселой лодке, то Валера понял, что настал его час командовать:

– Мы с тобой, Олег, поплывем. Их двое и нас двое. Больше лодка не выдержит… Потом, этот израильтянин грести не умеет. Видел я, как он веслами шлепал… Пусть спускается к Лане и помогает ужин готовить… Отметим встречу по первому разряду.

В каюте шло деловое совещание. Каждая сторона боялась подвоха и пыталась выторговать для себя условия обмена с полной гарантией… Документы и запись можно было передать через ячейку банка, но Гошу туда не засунешь.

Егор был уже освобожден, но пока только от веревок. Он даже принял участие в торге:

– Еще нам нужны шифрованные записи графа Барковского. Вы их взяли тогда в архиве… Я вас прошу в качестве жеста доброй воли прямо сейчас нам их передать.

Воловик даже хихикнул от такой наглости. Он вытащил из бумажника полоску с рядами цифр, помахал ей в воздухе и положил на стол.

Саблин положил рядом два таких листочка:

– За себя и за покойного Игорька… Но здесь отдельный разговор. Пусть даст ключ. Вместе расшифруем, найдем и поделим.

Неожиданно на пороге каюты появился матрос с обувной коробкой. Он не только закрыл за собой дверь, но и запер ее. Только после этого он спустился вниз и осмотрелся… Трое, сидящие за столом, были ему известны. Они-то и были нужны матросу. А этот толстяк с парнем…

– Вы кто такие?

– Мы люди нездешние. Случайно тут оказались. А вы Максим Ляхов.

– Да.

– Очень приятно… Я понимаю, что с этими господами у вас серьезный разговор… Кстати, Максим, хочу представить вам Егора. Он жених вашей племянницы.

– Какой такой племянницы?

Савенков почесал лысину, давая понять, что объяснение будет сложным.

– Вы же знаете, Максим, при каких обстоятельствах погиб ваш брат… Вот, в результате этих обстоятельств и появилась девочка Света. А это ее жених.

– Ладно… Вы меня на палубе подождите. Я потом посмотрю, подходит ли Светке такой жених… Только дверь наверху захлопните.

Савенков с Егором еще не ушли, а Максим Ляхов, отбросив обувную коробку уже держал в руках четыре куска «мыла», обмотанного изолентой с массой проводков, с пультом и красной кнопкой.

На палубе к Савенкову подошел начальник охраны:

– Как с вами решили?

– Нас отпустили.

– Кто?

– Лично Шишов.

– И этого?

– Обоих отпустили.

– Подождите… Я должен уточнить.

Он подошел к двери, ведущей вниз, в каюту и аккуратно нажал на ручку. Не получилось.

Он нажал посильней. Затем дернул… Около минуты он думал, после чего наклонился к замочной скважине и прокричал:

– У вас все в порядке, Андрей Викторович.

Ответа не последовало, но к двери подбежало еще двое охранников. Один из них вытащил пистолет и прицелился в замок.

Савенков схватил Гошу за рукав и потащил поближе к борту:

– Нам пора, Егор… Вот и лодка наша.

С первого выстрела они прыгнули за борт. На яхте было явно не до них.

Подплывая к лодке, Савенков оглянулся. Охранники все еще суетились у двери. Похоже, что именно в этот момент им удалось отстрелить замок и ворваться внутрь. И сразу же раздался взрыв.

Яхту не разнесло на куски, но дыра в днище появилась. Иначе, почему «Марго» стала крениться на корму, задирая все выше нос и уходя под воду.

Пока еще не причалили, Гоша попросил всех:

– Не надо ничего Лане говорить. Ни про Максима этого, ни про Саблина. Она же его двадцать лет отцом считала… Правду не всегда надо знать. Что ей за польза от этой правды. Один вред.

Уже на тропинке перед калиткой Гоша остановился и печально произнес:

– Мы же почти в руках держали графские шифровки. Теперь их на клочки разнесло. Как Гутману об этом сказать?

Кроме освобождения Гоши у банкета был еще один повод. Это был прощальный банкет. Оставаться здесь рядом с усадьбой и дразнить гусей не было никакого смысла. Завтра утром они решили отбыть в Москву.

Пытаясь развеселить Гутмана Савенков решил пошутить:

– Послушай, Саша, что мы глупее твоего графа? Сейчас все вместе подумаем и найдем клад без всяких шифровок. Мозговой штурм, называется. Начали?

– Вы аналитик, вы и начинайте.

– Хорошо… Лана принесла архивные документы из фонда Барковских?

– Да.

– Значит туда попали документы хранившиеся здесь, в усадьбе.

– Да.

– А значит и подчистку на плане сделали здесь. Что хотели скрыть? Наш подземный ход. Другие есть, а наш банный затерли.

– Зачем?

– Вот и я думаю – зачем? Чтоб не нашли его или то, что в нем спрятано… Валера, ты не видел в стене необычной кладки или двери.

– Была там дверь, Михалыч. В той части, что к Волге ведет. Перед самым завалом в стене металлическая дверь. Как в электрощитовых, только ржавая.

– Ты не вскрывал ее?

– Нет, Михалыч. Хотел, но забыл. Как дырку в винный погреб проделал, так обо всем забыл.

У Гутмана загорелись глаза. У остальных тоже. Кладоискательство штука заразная!

Они шли по сырому подземному коридору. У каждого был свой источник света: керосиновая лампа, фонарь или в крайнем случае свеча. У каждого был свой инструмент: ломик, кувалда или в крайнем случае напильник.

… Против лома нет приема. Замок соскочил со второго удара.

В маленькой и удивительно сухой кладовочке стояло четыре сундука. Их вскрывали аккуратно и с трепетом.

В первом оказались старинные книги церковного содержания в кожаных переплетах с золотыми замками.

Во втором и третьем сундуках – иконы. В последнем – кадила, лампадка, распятья…

Гутман стоял среди сундуков растерянный. Он смотрел только на Савенкова, прямо в глаза:

– Что делать, Игорь Михайлович? В Израиль увезти не дадут… Вещи ценные. Можно и здесь продать, но неудобно как-то. Грешно… Что делать, Игорь Михайлович?