Третье правило диверсанта - Михаил Бычков

Я ждал его достаточно долго, успел намять задницу на неудобной железной лавке. И даже успел соскучиться. Он вернулся с флягой в одной руке и стандартной картонной папкой перетянутой тесёмкой в другой.

Сел напротив меня и молча положил между нами то, что принёс.

— Что это? — Спросил я. То, что содержалось во фляге, понятно было и так, меня больше заинтересовала папка, но Монах по своему обыкновению ушел от ответа, до последнего держа меня в неведении.

— Спирт. — Ответил он. Достал из-под лавки две помятые алюминиевые кружки и молча налил из фляги на два пальца.

— Будем.

— Будем, — присоединился я к тосту.

Мы выпили.

Горло будто пережала чья-то железная рука, на глаза навернулись слёзы. Сделав два тяжёлых вдоха, прижал к носу рукав и попытался продышаться сквозь него. Совладав с собой, сказал:

— Хорош зараза!

Монах молча пододвинул ко мне папку.

Я смотрел не неё в нерешительности.

— Открой, — потребовал он.

— Стоит?

— Сам думай.

Старая, порядком затёртая местами заляпанная чем-то жирным обычная канцелярская папка, казалась пустой.

Мне совершенно не хотелось к ней прикасаться и не только из чувства брезгливости, которое она вызывала своим неприглядным видом. Но ещё и потому что после того как я узнаю что в ней, уже не смогу больше ссылаться на собственную неосведомлённость и тогда придётся брать ответственность за свои поступки.

Готов ли я был смотреть на мир широко открытыми глазами, или продолжать подглядывать в замочную скважину? Вопрос, на который никто и никогда не даст прямого ответа.

— Какого чёрта! — Громко сказал я, взялся за тесёмку и потянул её на себя.

Как и ожидал, внутри находились всего три отпечатанных на машинке листа бумаги маленькая цветная фотография и больше ничего. Документы я сперва отложил в сторону. Фотокарточка заинтересовала больше. Поблескивающий слюдяной квадрат, обрамлённый картонной рамкой. Поляроид — вспыхнуло в мозгу непонятно, что обозначающее слово. Но это так — пустяки. Я, не отрываясь, смотрел на изображение. На глаза наползла пелена. Проморгавшись вгляделся пристальней, и от этого стало только хуже.

Снимок сделан очень давно. Краски поблекли. На фоне парапета набережной под сенью раскидистой липы юноша обнимал девушку.

Оба улыбались.

Глава 14

Монах сменил на крыше Андрея часа полтора назад. Я слышал протяжный богатырский храп этого жизнерадостного лысого бугая из соседней комнатки. Самому спать не хотелось, хотя Монах настоятельно советовал — на завтра назначили выход. Он даже не определил меня на пост, разделив ночь на двоих с Андреем. Я и не смог бы если честно.

На данный момент я вообще ничего не мог!

Это не передать словами!

Я чувствовал себя как выпотрошенная рыба, если она способна что-то чувствовать. Во всяком случае, я просто тупо сидел и пытался не то что бы осмыслить свалившуюся на меня информацию, а хотя бы не сорваться в штопор и не снести себе из пистолета полчерепа.

После того как я опознал на фотографии себя и ту девушку из моих снов мысли уже представляли спутанный клубок истлевших шерстяных ниток — за какой бы кончик не потянул либо затягивался узел либо нитка обрывалась.

Я честно пытался понять как такое возможно. И не найдя ответа в области логики и не желая впадать в истерию мистицизма, отложил до времени фотокарточку и занялся изучением листов из папки, два, из которых, представляли собой невнятный отчёт о проделанной работе некой поисковой группы и обрывок чьего-то допроса испещрённый пропусками в тексте. А третий не нёс по себе никакой чёткой информации, на нем был изображён уже знакомый мне по злополучной карте, сделанный от руки чертёж.

Оба документа и график были копиями с оригиналов, это означало, что информацией владели и другие люди. Но этот вывод и без того напрашивался сам собою. Я отбросил незрелые рассуждения и увлечённо углубился в чтение.

«СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО»

«Руководству ГГО»

«Отчёт по факту проверки полученных сведений»

«…числа …месяца …года. Была предпринята вылазка для подтверждения или признания ничтожными, данных попавших через анонимный источник в сферу ведения егерской службы.

Могу сообщить следующее:

В составе полузвена (12 чел.) под моей командой (далее был приведён полный список участников вылазки и командира, но это не имело никакого смысла, поскольку и фамилии и звания были вымараны широкими чёрными линиями), в …часов …минут вышли из точки отправления к указанному объекту.

Переход занял двадцать часов, с учётом пятичасового полуденного перерыва.

Потерь не имели.

Все указанные точки (метки) совпадали с точностью до десятых долей.

Следуя служебных инструкций и устава егерской службы, была проведена рекогносцировка и после выявления и устранения, видимых и скрытых угроз, лично мною было принято решение проникнуть внутрь объекта.

Далее следуя обусловленным маршрутом, был найден проход на цокольный этаж.

Обнаружены обширные подземные помещения.

Оружия нет.

Только склады и запитанные от независимых источников морозильные установки. Запасы продовольствия не столь велики, как сообщал источник, (нужна более плотная работа с информатором).

Более внушительны объёмы медикаментов и сопутствующих материалов обнаруженные в медицинских отсеках. Не имея достаточных навыков, рекомендую снаряжение отдельной команды со специалистом в указанной области.

В целом даю оценку работы группы: хорошо.

Старший группы …………».

На этом докладная записка закончилась и первый лист вместе с нею. Второй был отпечатан более мелким шрифтом и целиком состоял из вопросов и ответов с редкими пометками стенографистки и большим количеством пропусков, было видно, что он вырван откуда-то из середины разговора.

«Пресвитер: Итак, вы настаиваете на своём отчёте?

Задержанный: Я рассказал что знаю.

Пресвитер: Мне кажется, вы недоговариваете.

Задержанный заводит глаза и всем своим видом показывает, что не понимает о чём идёт речь.

Задержанный: Послушайте! Вы раз за разом задаёте одни и те же вопросы, а я раз за разом даю одни и те же ответы. Вам не надоело.

Пресвитер: И всё-таки давайте сначала. Что вы увидели, когда проникли в медицинский бокс?

Задержанный: Мы ничего не увидели. Потому что когда мы проникли в помещение, там было темно как в жопе, и только наладив освещение, мы увидели то, что увидели.

Пресвитер: Подбирайте слова! Вы находитесь на заседании…

Лакуна.

Задержанный: Можно воды?

Пресвитер: Конечно.

Пристав принёс стакан воды задержанному, тот долго пьёт.

Пресвитер: Перестаньте тянуть время!

Задержанный: Спасибо.

Отдаёт стакан.

Задержанный: Я не знаю, как это описать. Он лежал в нише с иглами в руках. По всему телу присоски. Окружен, различной аппаратурой. Горели световые индикаторы. Я ничего не понимаю в этом, было, похоже, что он после операции, или что-то вроде этого. Повторяю, я не знаю. Мы думали он труп, пока один из наших…

Лакуна.

Пресвитер: Он открыл глаза?

Задержанный: Да.

Пресвитер: Дальше.

Задержанный: Я же уже говорил…

Лакуна.

Пресвитер: Что было после.

Задержанный промолчал.

Пресвитер: Что было после.

Задержанный: Мы помогли ему подняться. Одели. Взяли с собой. Он вёл себя как ребёнок.

Пресвитер: То есть вы отдаёте отчёт в том, что нарушили инструкции?

Задержанный: Я не смог убить…

Лакуна.

Пресвитер: Этот рассказ вы в него верите? И что означают каракули, которые вы всё время суёте нам в нос. Карта спасения? Смешно!

Задержанный: Вам тоже…»

На этом закончился последний листок.

Я смотрел на Монаха.

— Я нашёл тебя, — сказал он.

— Что это значит?

— Я бы сам хотел до конца понять, что это значит, — ответил он.

— Монах! — Я приподнялся с места и хотел, наверное, сказать что-то важное, но слова не шли с языка. — Как же так!?

— Сядь и не перебивай. — Резким тоном приказал он, затем молча плеснул спирта в кружки и взглядом предложил выпить. Я сел, не чувствуя крепости опрокинул содержимое кружки в рот и не поморщившись проглотил.

Монах долгое время смотрел на свои сложенные домиком руки. Потом словно очнувшись, встрепенулся, убрал обратно в папку бумаги, закрыл её и не спеша завязал тесёмки двойным бантиком. Фотография осталась лежать на столе, он пододвинул её ко мне как-то виновато, взглянул и сказал:

— Оставь себе. Ты на ней почти такой же, как и сейчас. Надо же! Сколько раз я строил догадки на твой счёт. Если бы ты помнил, зачем здесь оказался, всё было бы гораздо проще. Но…

Он прервался, чтобы по новой наполнить наши кружки. Мы выпили и он продолжил.