Заповедник страха - Владимир Гриньков

– Странно, правда? Он только вошел в бар, а уже знал, где я. Хотя я уже был внизу, и он не мог меня видеть.

– Может, он следил?

– С улицы? Через стекло? Так долго? – Хмель не очень в это верил. – Я просидел у вас несколько часов. Одних бутербродов съел штук двадцать. Не мог же он светиться столько времени под баром. А что у вас напротив? – вдруг вспомнилось ему. – Через дорогу?

– Кафе.

– Правильно, кафе, – кивнул Хмель.

Хмель позвонил Суворкину ранним утром, когда тот еще спал.

– Привет, – сказал Хмель. – Это я. Ты в порядке?

– Угу.

– Что-нибудь узнал?

– Пока ничего.

– Есть дело. Нужна помощь. Сам я не могу. Это важно.

– Говори, – вздохнул Суворкин.

Хмель рассказал про спортбар и про кафе напротив бара – все описал подробно, чтобы Суворкину было легче искать.

– В том кафе столики придвинуты прямо к окнам, – рассказывал Хмель. – Когда сидишь, видишь улицу и бар напротив. И там должно быть место, откуда виден угол зала в баре. Слева. Обязательно должно такое место быть. Ты там потусуйся. Посиди. И поговори с официантами. Там мужик должен был сидеть. Несколько дней назад. Он молодой, у него короткая стрижка, он курил… Ну, я тебе о нем рассказывал. Это Грибник. Они обязательно должны его вспомнить. Потому что он долго сидел. За тем столиком, откуда виден угол бара. А еще к ним в кафе на следующий день… после того, как он у них сидел… на следующий день обязательно должны были приходить менты. Опрашивали персонал – не видели ли официанты что-нибудь такое подозрительное. Потому что в ту ночь этот мужик в меня стрелял. Как раз в том баре, что напротив. Они обязательно вспомнят. Сделаешь?

– Сделаю.

– Узнай, чем он им запомнился. Может, они тебе его смогут подробно описать. Или он из своих вещей что-то мог оставить, ведь он от них быстро уходил. Какие-то зацепки должны быть, я даже не знаю, что именно.

Весь день Хмель провел на пляже в Серебряном Бору. Он даже купил себе плавки по такому случаю – чтобы ничем не отличаться от других отдыхающих. Загорал, купался, какое-то время подремал под мягким солнцем. Он никуда не спешил и наслаждался бездельем. Вопили возбужденно малыши, журчал девичий смех – все это было радостно и совсем не страшно. И еще удивительным образом Хмеля успокаивала всеобщая нагота: на обнаженном теле оружия не спрячешь, и у Хмеля здесь не было врагов. Только завидев кого-нибудь молодого, с короткой стрижкой и в одежде, Хмель настораживался и следил за таким парнем до тех пор, пока тот не исчезал где-то далеко из поля зрения или не сбрасывал с себя одежду, становясь таким же безобидным, как и все здесь. И все-таки ежесекундная готовность к любым неприятностям в итоге сослужила ему добрую службу. Еще в середине дня он обратил внимание на молодого парня: короткая стрижка, футболка, джинсы, парень курил. Хмель занервничал, потому что этого молодца он уже видел. Дважды за полдня. Теперь вот – в третий раз. Не купался парень. И не раздевался. Проходил по кромке пляжа, скользя взглядом по загорающим москвичам, и исчезал. Работает здесь? Или с другой какой-то целью? Может, пляжный вор? Допустим, присматривает жертву. В общем, Хмель заинтересовался и стал ждать, когда этот тип в джинсах появится в четвертый раз. Не сомневался, что появится.

Тот возник примерно через час. Хмель изобразил рассеянность во взгляде, а сам следил не отрываясь. Парень снова заинтересованно обозревал пляж. Это мент! Хмеля осенило. Опер. В штатском. С этой минуты Хмель потерял покой. Он здесь целый день. Один. Вокруг уже сменились все соседи. А половина отдыхающих тут вообще, наверное, завсегдатаи. Примелькались. Они этому оперу уже как родные, знает их в лицо. Вот остальных он отфильтровал и пасет. Не так уж сложно, здесь все на виду.

Ждал беды, а она пришла раньше, чем можно было себе представить. Милицейский патруль. Двое. В форме. Идут неспешно. Даже с ленцой. Жарко, типа. Вы тут отдыхаете, а мы колбасимся. Противно, блин. Увидели Хмеля. Он четко понял, что увидели. Но они демонстративно переключились с Хмеля на других. Вот эта демонстративность его и напугала. Потому что шли они в его сторону. Уверенно, как два ледокола в спарке. Хмель бросил взгляд по сторонам. И обнаружил своего знакомого опера в джинсах. Тот приближался с противоположной стороны. Они взяли Хмеля в клещи, отрезая ему пути к отступлению. Хмель поднялся и пошел к воде. Искупаться вроде бы решил. Он не оборачивался, но твердо знал, что те трое сейчас прибавили шаг. Они захотят перехватить его прежде, чем он дойдет до воды – не лезть же за ним в воду в одежде. Хмель бросился бежать.

– Стоять! Милиция!

Щас!

Хмель припустил. Он бежал к лодке, которую спасатель только что столкнул в воду. Спасатель услышал шум и успел обернуться, но вот среагировать уже не успел. Хмель налетел на него, сбил с ног, буквально втоптал в воду и прыгнул в лодку.

– Стой!!! – разорялись служивые.

Хмель налег на весла. Милиционеры в форме метались по берегу, а опер, как был – в одежде и обуви, – бросился сгоряча в воду. Так не поплаваешь. Он быстро это понял, перестал барахтаться и орал в бессильной ярости:

– Стрелять буду! Стой!

Попробуй, выстрели. Тут народ купается. Хмель был почти уверен, что обойдется.

У него хватило сообразительности не пытаться спастись на лодке. Милиционеры наверняка вызвали подмогу, и Хмеля вскоре должны были бы перехватить. Он отплыл от берега подальше и перевалился через борт в воду. Поплыл туда, где были люди. Нырял. Выныривал. Среди множества купающихся его не могли не потерять. К берегу он приблизился далеко от того места, где входил в воду. Издалека присматривался. Увидел, как какой-то парень на берегу поднялся, пошел к воде. Хмель дождался, пока парень зашел в воду и поплыл, после этого вышел на берег, подхватил с земли полотенце и одежду купальщика, быстро пошел прочь. Возможно, кто-то и заметил кражу, но тревогу не подняли. Хмель одевался на ходу. Среди прочих вещей была бандана. Хмель накрыл ею голову, чтобы спрятать свои седые волосы – это главная его примета, а он был уверен, что милиция сейчас прочесывает пляжи. Еще в одежде нашлись документы, деньги, ключи от машины и еще одна связка – возможно, от квартиры. Ключи от машины Хмель держал в руке, поигрывал ими, чтобы со стороны было видно: человек солидный, не шантрапа какая.

У пацана этого была «Шкода». Цвет красный. И даже ее номер Хмель узнал из документов. Но он не сумел эту «Шкоду» быстро отыскать. А время тут играло большую роль. Пацан выйдет из воды, обнаружит пропажу и сразу же помчится к своему авто – спасать, если еще не угнали. Возможно, он уже там бегает вокруг своей запертой машины.

Хмель не стал рисковать. Ушел пешком.

Суворкин отозвался сразу, будто он весь день прождал этого звонка.

– Это я, – сказал Хмель. – Как дела?

– Тип-топ, – ответил Суворкин. – Идут дела. В общем, тут такая тема. Не было в кафе никакого мужика.

– Кто сказал?

– Все сказали.

– Все – это кто?

– Официант и менеджер.

– Врут! – осерчал Хмель.

– Нет, с этим все нормально, – успокоил его Суворкин. – Я денег дал. Мы подружились. Они хотели бы помочь, но не могли. Да и не видно из кафе ничего, если честно.

– Ты проверял?

– Я проверял.

– Но он же где-то был! – сказал Хмель. – Он меня пас!

– Он был.

– Да? – возбудился Хмель. – Где? На улице?

– Я думаю – в машине. Понимаешь, я сижу за столиком, смотрю в окно и с официантом разговариваю. Он говорит: ну, парочка в тот вечер тут сидела, долго. Когда ушли, место пустовало, потом еще одна пара появилась, люди в возрасте, кушали мороженое, вроде как годовщина знакомства, тридцать лет свои отмечали.

– Юбилей, – меланхолично поправил Хмель.

– Угу. В общем, я сижу, тоскую. Тут прямо перед окном останавливается машина…

– Какая? – встрепенулся Хмель.

– Нет, она тут ни при чем. Просто на мысль меня натолкнула. Я официанта спрашиваю: а может, тут машина под окнами стояла в тот вечер? Он сначала не включился. Я подсказываю: джип какой-нибудь. Правильно?

– Ну! – сгорал от нетерпения Хмель.

– И когда я ему сказал про внедорожник, он сразу же вспомнил. Там был «Дефендер».

– Это что?

– Это «Лендровер» такой.

– Как у тебя?

– Нет. Он грубее и старее, весь такой квадратный из себя. Брутальный очень внедорожник. Номер, естественно, официант не запоминал. И даже цвет с уверенностью не назвал. Темно ведь было. Какой-то такой: темно-синий, темно-зеленый или вовсе даже черный.

– В общем, темный «Дефендер».

– Да.

Хмелю понравилось, что детский сад был огорожен. Вряд ли милицейский патруль беспричинно сунется на территорию. Какая-никакая гарантия, что ночь пройдет спокойно.

Хмель специально ушел подальше от того места, где светили фонари, и через ограду перемахнул там, где было потемнее. Место он себе облюбовал на открытой веранде. Там были узкие скамьи и еще стол. Хмель лег на стол. Жестко. Он ворочался. Так прошло полночи.