Разговор с варваром - Павел Хлебников

Что же представляет собой ваххабизм в настоящее время? По словам Нухаева, ваххабизм стремится создать государство – новую международную цивилизацию, и в этом смысле он подражает Америке. С другой стороны, са­мый известный нынешний ваххабит – Осама бен Ладей больше походит на ваххабитов двухсотлетней давности, которые завоевывали Аравию путем бандитских набегов и массовых убийств, разрушая и устрашая.

Народы мира можно разделить на оседлых и кочевников. Для кочевников нация определяется племенем (или кров­но-родственными связями), и ничем другим. Для оседлых народов понятие кровно-родственных связей неотделимо от понятия родины, от определенной территории. Оседлые народы развиваются и самоутверждаются внутри террито­риальных границ исторической родины. А кочевники не признают национальных границ; у них полностью отсутст­вует понятие почвенности. Почвенный человек ценит по­рядок и спокойствие, стремится к благоустройству своего участка, а кочевнику неуютно постоянно находиться на од­ном месте – он вечно скитается, вечно стремится завое­вать какие-то новые территории.

Кочевничество – мощная сила, часто определяющая путь мировой истории. Многие знаменитые завоеватели были кочевниками – гунны, варяги (морские кочевники), татаро-монголы, арабы. Когда кочевники мирно живут ма­ленькими группами, пасут свой скот в пустыне или в степи, они никому не угрожают. Но если кочевой народ объединяется под знаменем вождя и идет грабить соседние пле­мена и покорять новые территории, то тогда он становится силой, способной все разрушить на своем пути.

Даже в мирных обстоятельствах, когда кочевники до­стигают более-менее развитой экономики, они редко ду­мают о создании какого-либо производства; их, скорее, заботит, где и как добыть то, что необходимо. Дух зодчест­ва чужд кочевникам; им присущ дух базара. Для кочевни­ка созидательный труд – это удел женщин и рабов. А там, где зодчество и созидательный труд недостаточно ценятся, местное производство, естественно, слабо развито. Вот и получается, что недостающее надо где-то добывать, а то базары скоро оскудеют... Кочевники просто обречены снова стать либо воинами, либо бандитами.

Кочевой народ может положить основу цивилизации лишь тогда, когда станет оседлым. Так было с варягами (норманнами), например. Они примкнули к почве и тем са­мым помогли созданию цивилизации Скандинавии, России, Франции и Англии.

Так же и любого бандита, который лишь думает о том, где бы ему совершить «наезд», можно считать кочевником. Но стоит только бандиту осесть на определенной террито­рии, он сразу будет заинтересован в том, чтобы то место, где он осел, процветало (только тогда он сможет с него больше получать). Тем самым оседлый бандит уже нахо­дится на полпути к государственности.

Оседлые народы – земледельцы, строители и тружени­ки; они создают культуру, науку и сложную экономику. Са­мый яркий пример оседлости – история Европы.

Однако вернемся к Аравийскому полуострову. В мо­мент, когда появился Мухаммад, в Аравии преобладал дух кочевничества. Арабские кочевники объединились под знаменем ислама и пошли покорять соседей, разрушая и убивая. После покорения Византии, Персии и других осед­лых цивилизаций ислам начал осваивать их культуру и тем самым создал новую цивилизацию.

Итак, история показывает, что кочевой ислам был наи­более разрушительным. Оседлость и почвенность сделали ислам мудрее и умереннее.

Нынешний исламский терроризм, в том числе и вахха­битского толка, не что иное, как возрождение кочевого ду­ха ислама. Современным ваххабитам присущи те же черты, что и первым ваххабитам-кочевникам: неспособность к территориальному самоограничению, стремление к экс­пансии, зависть к благоустроенным соседям. Но нынешние ваххабиты, в отличие от традиционных кочевников, объе­диняются не на племенных или кровно-родственных осно­вах, а лишь по своей приверженности ваххабитскому исла­му. Таким образом, они окончательно потеряли и почвен­ность, и национальность. В террористической организации Осамы бен Ладена, например, можно найти и саудовских арабов, и египтян, и алжирцев, и пакистанцев, и узбеков, и чеченцев, и албанцев; многие из них навсегда покинули свою родину и даже отреклись от своих семей. Такие люди чистые интернационалисты.

К счастью, в России вероятность распространения ре­волюционного и интернационального ислама не велика. В России живет большое количество мусульман, но почти все они сильно ощущают свою почвенность. Многие народы, сегодня проповедующие ислам, приобщились к вере Про­рока сравнительно недавно, они чувствуют сильнее свою народность, чем приверженность к Аравийскому полуострову или международному исламу. Татарин, например, в первую очередь татарин и только затем – мусульманин. Вот и Хожа Нухаев, хотя он строго соблюдает исламские обряды и часто использует в своей речи арабские выраже­ния, остается в первую очередь чеченцем.

США по всему миру сегодня распространяют «американ­скую идею». В некоторых смыслах «американская идея» – лишь отражение старой европейской цивилизации: прин­цип личной ответственности (наследие христианства), де­мократия (греко-римская идея) и либеральная экономика (Адам Смит и другие европейские экономисты).

Но распространение «американской идеи» отнюдь не означает новую победу европейской цивилизации. Ибо су­ществуют почвенная модель «американской идеи» и экс­портная модель «американской идеи». Чем экспортная мо­дель «американской идеи» отличается от традиционной европейской цивилизации? А тем, что в эту модель не вхо­дят ни христианство, которым живет великое большинство американского народа, ни какая-либо другая нравствен­ная система. Экспортная модель «американской идеи» привлекает народы всего мира (при помощи Голливуда) обещанием личной свободы, научно-технического про­гресса и материального рая. Но многих людей она и оттал­кивает, так как они знают, что без нравственности и без религии личная свобода отождествляется с полной безот­ветственностью; без духовного очага научно-технический прогресс и материальное процветание оказываются пусты­ми. Безбожная идеология, заложенная в экспортной моде­ли «американской идеи», имеет мало общего с теми осно­вами, на которых построено американское общество.

Как Голливуд представляет миру искаженное изобра­жение Америки, так и американское правительство вносит свой вклад в ложное восприятие Америки остальным ми­ром. Ведь внешняя политика США часто состоит из под­держки режимов, основанных на коррупции, расизме или кровавой репрессии. Другими словами, США поддержива­ют в остальной части мира политику, которую американцы ни на минуту не потерпели бы у себя дома.

При таком искажении «американской идеи» неудиви­тельно, что большая часть исламского мира считает Амери­ку воплощением зла, насилия, безбожия и даже сатанизма. Многие в исламском мире просто не понимают Америку. В этом смысле рассуждения Хожи Нухаева об Америке очень характерны.

[ПХ] Когда вы говорите об американизации, что вы имеете в виду?

[Х-АН]Если вкратце – это деградация человека: цивили­зация, унификация, урбанизация, все эти техно­генные моменты. Технический прогресс всегда идет в ущерб нравственности, природе, всему жи­вому, что создано Богом.

Америка – главный проводник цивилизации сегодня. Почему? Потому что опора прогресса – государство. Со всеми ее недостатками, Америка все-таки имеет самую успешную форму государ­ственности. Но чтобы создать такую демократию, сначала столько людей надо было убивать, столь­ко надо было уничтожать, чтобы родственных от­ношений не было.

Почему американцы сумели за короткий про­межуток времени построить такую отшлифован­ную государственную систему? Потому что суб­страт соответствовал, то есть соответствовал тот народ, который есть у Америки. В Америке люди лучше, чем где-либо, подходят для государствен­ной формы. Там только люди без корней, люди без традиций, люди-единицы. Для них государ­ство уже все. Люди уже настолько потеряли чув­ство кровного родства и естественных человечес­ких взаимоотношений, они уже настолько оди­нокие, что государство им необходимо. Они больше не могут жить без государства. Им необ­ходим государственный надзор в лице его право­охранительных органов, им нужна машина поли­цейская, которая людей будет защищать друг от Друга.

[ПХ] Получается: Америка – самое совершенное госу­дарство, но ее нация больна?

[Х-АН] Да. Чем сильнее государство, тем слабее нация.

[ПХ] С вашей точки зрения, сила нации определяется силой кровно-родственных связей. Ну а как же все-таки быть Америке, в которой перемешано более сотни разных народностей и этносов?