Тайна жертвенных ягнят - Алексей Макеев

— Здравствуй! — тихо проговорила она, и из-под ее очков по скулам потекли слезы.

— Все, хватит! — произнес я нарочито грубо, чтобы не дать девушке раскваситься. — Надежде ты уже ничем не поможешь, а себя доведешь до нервного срыва.

— Да, да, конечно, — поспешно согласилась Алина и вытерла рукой слезы. — Я постараюсь взять себя в руки.

— Вот и отлично, — ответил я тоном заботливого отца, сбросил снятые шорты и майку на лежак и сел. — Ты чего меня утром не разбудила?

— Ты так крепко спал, что мне стало жалко будить тебя. Тебе ведь тоже приходится нелегко, а тут еще нужно меня успокаивать. О чем вы вчера говорили с Замшеловым, Гуляевым и Бурмистровым?

Вчера я не рассказывал Алине подробности разговора в комнате майора, учитывая ее состояние, да и сегодня решил не говорить о том, что и мы с ней находимся под подозрением, чтобы лишний раз не травмировать девушку.

— Да так, Замшелов оказался ни при чем, его конкретно подставили, так что у нас снова нет подозреваемого.

— Если бы была возможность, я бы прямо сегодня улетела домой, — печальныи тоном призналась Алина, откидывая назад свои шикарные черные волосы.

— Не говори глупости! — отрезал я. — Только представь: нужно ехать в аэропорт, заказывать билеты, наверняка за дополнительную плату, еще неизвестно, будут они или нет, а это лишняя нервотрепка. Зачем она тебе нужна? Осталось-то здесь всего несколько дней, дотерпи уж. Полетишь вместе со всеми, когда выйдет срок тура.

— Да, наверное, ты прав, — согласилась она и шмыгнула носом. — Да и вместе с тобой еще побудем. В твоем обществе мне как-то легче переносить потерю.

— Все будет хорошо, — пообещал я мягко, сдерживая желание прямо сейчас на виду у всего пляжа обнять и поцеловать девушку.

— Ты знаешь, — вдруг сказала Алина, глядя мимо меня, — Замшелов уже не один час лежит в одной и той же позе и не шевелится.

— Что?!

— Сразу после завтрака, примерно в половине девятого, я пришла сюда, он со мной поздоровался, но в компанию набиваться не стал, оно и понятно, после всего случившегося я его видеть не могу. Я прошла под этот зонтик, заняла лежак, а он искупался и лег, прикрыв лицо шляпой. С тех пор я несколько раз смотрела в его сторону, и он еще ни разу не поменял позы.

— О черт! — Я быстро вскочил с лежака. — Ты посиди, Алина, тут, а я сейчас.

Развернувшись, я направился было к Замшелову, но остановился. «Нет, подходить к Валерию одному не стоит. Если Замшелов мертв, запросто могут обвинить в его убийстве меня. Так что лучше запастись свидетелями. Ну а кто на всем турецком побережье может быть лучшим свидетелем или понятым? Конечно же, либо Бурмистров, либо Гуляев». Однако приближаться к майору, помня о его вчерашнем предупреждении не подходить к нему ближе трех метров, не стал. Кто его знает, как он поведет себя, если я нарушу запрет. Вдруг еще с кулаками набросится, так что рисковать не стоит. Я постоял немного, дожидаясь, когда сидевший неподалеку на лежаке Бурмистров обратит на меня внимание, потом махнул ему рукой, подзывая, и указал на лежащего все в той же позе со шляпой на лице Замшелова. Сначала не понявший, что я от него хочу, майор развел руками, но потом догадался, резко встал и направился к лежаку в указанном мною направлении.

Заметил мой жест и Гуляев. Он-то сразу смекнул, что у нас, по-видимому, очередная проблема, подхватился, напялил на голову сомбреро и тоже двинулся к лежаку Замшелова, стараясь не отставать от нас. Так, с трех сторон, мы одновременно подошли к зонтику, под которым расположился Валерий. С тех пор как Замшелов занял лежак, устроившись в теньке, солнце сдвинулось и освещало его лицо, прикрытое шляпой.

— Что произошло? — встревоженно спросил Гуляев, а майор вопросительно посмотрел на меня.

— Алина сказала, Валерий уже несколько часов лежит, не меняя позы.

— Кхм, — кашлянул майор и, окидывая взглядом квадратное ширококостное тело Замшелова, позвал: — Валера!

Мы очень надеялись, что Замшелов сейчас очнется, снимет шляпу с лица и спросит: «Чего надо?» Но этого не произошло — он по-прежнему лежал не шевелясь.

— Ох, когда же это кончится? — тяжко вздохнул майор, приблизился к бородачу и снял с его лица шляпу.

На первый взгляд казалось, что Замшелов спит — до того удовлетворенной выглядела его физиономия, с подбородком, прижатым к плечу, с закрытыми глазами и чуть приоткрытым ртом. Но если приглядеться, можно было заметить: выражение лица у Валерия застывшее, и он не дышал. Тем не менее майор взял его за плечо и потряс.

— Валера! Валера! — позвал он, но бесполезно — бородач никак не реагировал на действия Бурмистрова.

Тогда Михаил двумя пальцами нащупал на шее Валерия сонную артерию, на несколько секунд замер, затем убрал руку и проговорил:

— Готов.

Мы стояли словно громом пораженные. Такой наглости от убийцы никто не ожидал: чтобы вот так, среди бела дня, на виду у всех, грохнуть человека!

— Может быть, сердечный приступ? — несмело предположил Гуляев. — На теле вроде бы ран нет. От таких событий и переживаний запросто кондратий может хватить.

Очевидно, Гуляев чувствовал перед Замшеловым вину из-за того, что вчера полез с ним в драку, обвиняя в смерти Яриловой, а вот оказалось, что он не виноват, да его еще и самого убили.

— Да нет, — покачал головой Бурмистров. — Здесь маньяк наш поработал. Вон видите, ранка на шее. — Он ткнул пальцем в основание шеи рядом с ключицей. Там была видна чуть заметная ранка от укола, с выступившей и уже засохшей капелькой крови. Очевидно, убийца, проходя мимо Валеры, ткнул ему в шею чем-то вроде шприца и выдавил из него яд. Майор снова тяжело вздохнул: — Ладно, мужики, пойдемте, поставим в известность дежурного полицейского в холле.

Мы сходили каждый к своему лежаку, оделись и, встретившись у бетонного возвышения рядом с пляжем, двинулись в сторону отеля. Из группы в живых нас оставалось только четверо. Мы были на полпути к отелю, когда в кармане у Бурмистрова зазвонил мобильник. Он достал его, взглянул на дисплей и, увидев высветившийся номер, скривился и пробубнил себе под нос:

— Вот привязалось начальство из Москвы! Каждый день по нескольку раз звонит. Да еще следователь этот. — Однако когда Бурмистров нажал на клавишу соединения, голос его изменился: — Товарищ подполковник, — проговорил он бодро и с тем бархатным тембром, с каким обычно подчиненный говорит с начальником. — Я вас слушаю.

Как я понял, майор разговаривал с тем самым следователем, с кем ему порекомендовал пообщаться начальник во время состоявшегося два дня назад телефонного разговора, свидетелем которого я стал, и не ошибся.

— Да, Александр Николаевич, — говорил майор. — К сожалению, у нас снова нет подозреваемого. Арестованного вчера по подозрению в убийстве Замшелова отпустили. Да-да, товарищ подполковник, он ни в чем не виноват. Это уже доказано. Моя просьба узнать подноготную прошлой жизни перечисленных мною людей актуальна. — Он помолчал немного, выслушивая реплику, подаваемую следователем на другом конце беспроводной телефонной линии, потом проговорил: — Если можно, скиньте мне, пожалуйста, все материалы на мой электронный адрес… Да, да, конечно, я сброшу вам сейчас мой имейл в эсэмэс… всего доброго, Александр Николаевич.

— А почему ты ему о смерти Замшелова не сказал? — подозрительно спросил я: темнит что-то Бурмистров.

На что тот лишь отмахнулся:

— Ну его, сидит там, в кабинете, распоряжается и умничает, а я должен здесь его дурацкие распоряжения выполнять. Без него знаю, что делать. А нагоняй всегда успею получить. Сначала узнаю подробности смерти Замшелова, потом доложу.

Ставить в известность об убийстве Валерия пришлось не дежурившего в холле полицейского, а начальство повыше. Когда мы вошли в отель, там уже находились офицеры полиции Башкурт Аджар и Улуч Туран, и с ними переводчица Айнур Кучук. По всей вероятности, оставшиеся без подозреваемого полицейские приехали сюда, чтобы все же найти убийцу. Когда мы через переводчицу сообщили полицейским о смерти Замшелова, поднялся переполох. Все забегали, засуетились, стали кричать, и больше всех кричал и возмущался откуда-то появившийся невысокий, усатый, толстый турок, одетый, несмотря на жару, в костюм. Как позже выяснилось, это был хозяин отеля Дениз Кылыч. Он кричал, что теперь разорен, обесчещен, ославлен на весь мир совершившимися в его отеле убийствами и что теперь останется без клиентов. На что Башкурт Аджар на полном серьезе ответил ему:

— Это еще как сказать. Возможно, наоборот, отель приобретет такую популярность, что у господина Дениза Кылыча не будет отбоя от клиентов.

Аджар вызвал еще подмогу, а до того момента, пока она приедет, отправил дежурить возле трупа полицейского, несшего службу в холле. Затем меня, Гуляева и Бурмистрова отвели в уже знакомую нам комнату директора отеля на первом этаже и посадили рядком у входа на стулья. Идти на море запретили, и я в этот день так и не успел искупаться. Сидели мы без дела еще минут сорок, ждали неизвестно чего, как оказалось, консула, без которого, пояснил нам Бурмистров, турецкие полицейские не имеют права проводить допросы иностранных граждан. Наконец он прибыл, на этот раз без своей очаровательной помощницы.