Тайна жертвенных ягнят - Алексей Макеев

Гора лишь издали выглядела неприступной, сплошь поросшей деревьями и кустарниками. Но, когда мы, перейдя дорогу, приблизились к ней, то нашли уходящую вверх извилистую тропинку, проложенную там, где растительности было меньше всего, по всей видимости, эту гору покоряла уже не одна смена постояльцев отеля «Чок Яша». Я шел первым, изредка оборачиваясь к Алине, чтобы подать девушке руку, особенно на трудных, на мой взгляд, участках тропы, но делал это только из галантности, потому что Алина поднималась легко и свободно, даже не запыхавшись (в отличие от меня, дышавшего учащенно, несмотря на то, что я спортсмен). Иногда мы останавливались, чтобы передохнуть, и тогда стояли некоторое время, тесно прижавшись друг к другу, сплетя руки в объятиях, соединив уста в страстном поцелуе, а потом шли дальше, и этот туннель в густой растительности, поднимавшийся вверх, казалось, ведет к самому небу. Однако он вскоре кончился, и мы вышли на вершину горы, противоположный склон которой оказался скалистым, а сама вершина оканчивалась нависшим над пропастью каменным козырьком. Мы встали на него и несколько минут восхищенно разглядывали окрестности. Вид действительно был достоин кисти художника. Я пожалел, что не взял с собой фотоаппарат, но можно было воспользоваться телефоном — фотокамера в нем у меня с хорошим разрешением, и я сфотографировал Алину сначала на фоне покрытых густой растительностью гор, казавшихся отсюда валунами, поросшими мхом, а затем на фоне раскинувшегося невдалеке моря, синего-синего, будто подкрашенного сильной концентрации медным купоросом. Затем осторожно приблизились к краю козырька и глянули вниз. Ого! Этажей пять, наверное, а внизу, будто сталагмиты, зубья горной породы — сорвешься, костей не соберешь. Отойдя от края пропасти, мы постояли еще немного и двинулись в обратный путь. Однако возвращаться решили другой дорогой — оказалось, на горе пролегали две тропинки. По второй, еще не изведанной нами, мы и стали спускаться.

Было еще довольно жарко, когда мы наконец добрались до города и потащились по пролегающей неподалеку от набережной улице, пестрой от всевозможных магазинов. Мне в самом деле было приятно идти с красивой девушкой, на которую туристы, шатающиеся по улице, конечно же, не оглядывались, зато продавцы магазинов поглядывали с интересом и откровенно пялились ей вслед. Алина купила себе мелочовку в виде сувениров, я же себе ничего не приобрел. Но когда мы зашли в супермаркет, я не удержался и купил местных фруктов — персики, инжир и сливы. Они здесь вкусные, не то что в Москве — не фрукты, а пародия какая-то на них, напичканная химией, отчего те же персики, например, не гниют по несколько месяцев. Еще прихватил бутылку коньяка, вдруг пригодится стрессы снимать после всевозможных трагических происшествий, что происходят в отеле «Чок Яша» с завидной регулярностью.

Таскаться по городу больше не хотелось, и мы решили вернуться в отель. Ехать было недалеко, я поймал машину, и уже через несколько минут мы с Алиной сошли на площадке у знакомых ворот отеля «Чок Яша». Когда вошли в холл гостиницы, то увидели группу туристов, которую привез в отель Адам. Он глянул на нас насмешливым взглядом и в знак приветствия слегка поклонился. Я чуть ускорил шаг, давая возможность Алине при желании отстать от меня и, если ей хочется, поговорить с трансферменом. Но она даже не думала останавливаться, наоборот, ускорила шаг и взяла меня под руку. Я оглянулся, глянул на парня, смотревшего нам вслед. Все, Адам, остался ты с носом! Мне очень хотелось подмигнуть ему, но я сдержался: не стоит бить лежачего, просто обнял Алину, и мы вошли в лифт.

В номере я первым делом помыл фрукты и почистил два персика. Они оказались потрясающие.

— Вкусняшка! — смакуя фрукт, закатила глаза Алина и покачала головой, выражая таким образом свой восторг. — Но я больше не буду! — воскликнула вдруг она. — От фруктов здорово поправляются. Я и так сегодня шиканула, наелась от пуза.

— Как хочешь, а я съем еще один, — заявил я, берясь чистить очередной персик.

— Ну, ты ешь, а я пойду в свой номер, проведаю, как там тетушка, и отдохну немного. А через часик мы с тобой встретимся на пляже.

— Согласен, — ответил я, подставляя ей губы для поцелуя.

Она поцеловала меня и выпорхнула из номера. А я, умывшись, решил все же поваляться с часик на кровати и, если получится, вздремнуть.

Однако едва я, включив кондиционер, лег, в коридоре вдруг раздался грохот и крики. Если бы не последние события, я бы не обратил на них внимания, мало ли что, может, кто-то подвыпил и дерется, во все разборки влезать, что ли, нужно! Но нынче любой шум казался подозрительным, и я, успев натянуть лишь шорты, босиком и без рубашки выскочил в коридор. Крики и стук раздавались в конце его, в одном из номеров. По правой и по левой стороне коридора открывались двери, из них выглядывали люди, а кое-кто и выходил из своего номера. Время было жарким, и многие пережидали зной в своих комнатах под кондиционерами. В числе выскочивших в коридор я заметил Бурмистрова и Гуляева. Когда я скорым шагом миновал пару открытых дверей, перекрывавших обзор, то увидел у одного из номеров швабру, подпиравшую дверь. Я тотчас почувствовал недоброе и побежал. К сожалению, предчувствие меня не обмануло — швабра подпирала дверь номера, в котором жили Алина и ее тетушка Надежда. Инструмент уборщицы одним концом упирался в торчащий из пола ограничитель двери, а другим — в ручку. В саму дверь кто-то ломился, пытаясь выбить ее, но пластиковая швабра не пускала — она дрожала, прогибалась, но тем не менее держалась крепко.

— Черт возьми, что происходит? — воскликнул майор Бурмистров и, схватившись рукой за швабру, дернул за нее, освобождая ручку.

Дверь тотчас распахнулась, и из нее с искаженным от ужаса лицом вылетел… Замшелов. Его летний белый костюм и руки были перепачканы кровью, а по полу тянулись кровавые следы. Обут бородатый был почему-то в одну лишь пляжную тапочку.

— Там!.. Там!.. — промычал он, тыча в открытую дверь рукой.

Я, Бурмистров и Гуляев переглянулись и, не сговариваясь, мешая друг другу, бросились в номер. Я уже не сомневался в том, что увижу нечто страшное. И действительно, зрелище было отвратительным. Весь пол был заляпал кровью, рядом с кроватью натекла большая лужа, а на самой кровати лежала, уставившись неподвижным взглядом в потолок, Надежда Ярилова. Ее горло было перерезано, а рядом с шеей женщины лежало орудие убийства — опасная бритва, перепачканная кровью. Надежда лежала в свободной позе, очевидно, она прилегла отдохнуть, ее в это время и убили. Кощунственно, конечно, говорить так, но когда я увидел лежащий на кровати труп Яриловой, то с облегчением вздохнул, потому что, грешным делом, подумал: преступник на этот раз добрался до Алины. Мы втроем на несколько секунд оцепенели.

— Дьявол! Держите Замшелова, — выходя из ступора, проговорил майор, — пока он не сбежал!

Пришел в себя и Гуляев. Только что стоявший как соляной столб, он ожил, развернулся и бросился прочь из комнаты. За ним рванул полицейский, следом стартовал я.

Замшелов, находившийся в состоянии шока, стоял у стены между двумя дверями номеров и затравленно смотрел на собиравшуюся вокруг него толпу постояльцев отеля. Любопытные собрались было тоже войти в номер Яриловой и Милушевой, но майор, бесцеремонно оттолкнув двух парней, захлопнул дверь и заявил:

— Нечего вам там делать!

В этот момент длинный худой Гуляев подскочил к Замшелову и, уперев руки в бока, воскликнул:

— Ну что, подлец, попался?!

Валерий, глядя на него безумными глазами, испуганно произнес:

— Что, а?.. Что ты хочешь сказать?

— Я хочу сказать, — раскачиваясь перед ним, будто маятник, угрожающе проговорил «селадон», — что это ты преступник, убивающий людей из нашей группы!

— Ты с ума сошел!! — выкрикнул Замшелов, и от возмущения его бородка «а-ля Владимир Ильич» затряслась. — Я никого не убивал!

— Ага! Рассказывай сказки! — заявил Гуляев и, размахнувшись, со всего размаху врезал кулаком в челюсть Валерия.

Тот, ойкнув, схватился окровавленными ладонями за лицо, размазывая по нему кровь. Затем, отведя локти назад и выставив грудь вперед, попер на Гуляева с криком:

— Ты что несешь, идиот! Я пальцем никого не трогал!

— Не надо врать! — тоже выставив грудь вперед, заорал Гуляев и толкнул Замшелова. — Убил женщину, а когда хотел сбежать с места преступления, кто-то не дал тебе этого сделать — подпер дверь шваброй! И остальных тоже ты убил!

— Не-ет!.. — что есть мочи заорал в ответ Замшелов, однако то ли от шокового состояния, то ли от возмущения, то ли от помутнения разума он не мог подобрать никаких слов в свое оправдание, а потому прибегнул к последнему аргументу в споре — размахнулся и звезданул Гуляева по физиономии.

Поскольку бородатый был нехилой комплекции, а Гуляев, наоборот, — тощим, то грохнулся он на пол, словно упавшая, установленная на попа, шпала. Но разлеживаться не стал, тут же вскочил и двинул в ответ Замшелову в челюсть. Тот не остался в долгу, и между двумя мужчинами началась потасовка. Драться оба не умели, лупили друг друга, не увертываясь, не применяя никаких приемов, а просто бестолково размахивая кулаками, целясь в голову противнику.