Дело о краже артефактов (СИ) - Лифантьева Евгения Ивановна "Йотун Скади"

— Прикажете доложить госпоже?

Иван не успел ответить, а юный Бооти уже метнулся к лестнице.

— Стой! — окликнул его сыщик. — Доложи леди Лилиан о моем приезде, но скажи, что я хочу поговорить со слугами, ее беспокоить не буду. И позови Оорно.

Первой Иван решил допросить младшую горничную. Все-таки девушка больше всех общалась с погибшей. Не могла же Клаари Брютти быть такой скрытной, чтобы никто вообще ничего не знал!

Сыщик видел Сильвию на похоронах: не красавица, но довольно привлекательная — худенькая, востроносенькая, лицо усыпано крупными веснушками, но волосы густые и кудрявые, того темно-бронзового оттенка, которого тщетно добиваются земные модницы, а взгляд зелено-карих глаз — живой и любопытный. Этакая шустрая белочка, глядя на которую хочется улыбнуться.

Малышка оказалась далеко не дурой. Пока дворецкий оставался в отведенной для бесед со слугами комнате, Сильвия смущалась, теребила передник и отвечала односложно, но как только Иван отослал гоблина, принялась болтать без умолку, то и дело отвлекаясь от темы, но сыщик упорно вытаскивал из нее информацию обо всех мелочах, которые та могла вспомнить о своей товарке.

К сожалению, девушка действительно почти ничего не знала.

Клаари познакомилась со своим таинственным ухажером пару недель тому назад. Дней за десять-двенадцать до смерти Клаари начала задумчиво улыбаться, глядя куда-нибудь в окно, словно думала о чем-то очень приятном. И с этого же времени она стала ежедневно носить «парадные» платья, которые делали ее похожей на девушку из благородной семьи.

В течение последней недели Клаари уходила куда-то по вечерам, принарядившись, как наряжаются на свидание. Правда, отлучки ее были недолгими: час-два, не больше.

Да, ухажер мог бывать в поместье Суволли. Даже наверняка он тут появлялся, причем поначалу приходил, скорее всего, не к горничной.

Почему Сильвия так думает? Однажды… за несколько дней до убийств младшая горничная собралась на танцы. Прежде, чем просить разрешения у хозяйки, она поинтересовалась у Клаари, не будет ли та занята вечером. Хозяйке, чтобы приготовиться ко сну, нужна помощь, и будет нехорошо, если ни одной из девушек не окажется под рукой. Клаари в ответ лишь пожала плечами: «Не понимаю, зачем нужно искать встреч вне дома. Судьба найдет тебя, даже если будешь прятаться от нее в погребе. А тот, кто не способен стать судьбой, честной девушке не нужен». При этом она улыбнулась так, что Сильвия поняла: саму Клаари ее «судьба» нашла чуть ли ни в той самой библиотеке, где они разговаривали, протирая безделушки на полках.

Чем занималась Клаари накануне гибели? С утра — помогала госпоже одеться. Потом госпожа принимала гостей, им прислуживала Сильвия. А Клаари взялась за то, что давно следовало сделать: за уборку в гардеробной. Как раз принесли из стирки белье, нужно было его разложить на полках. Перед самым обедом, когда господа спустились в столовую, Клаари пришла, чтобы убрать в гостиной. Сильвия прислуживала внизу, потом помогала на кухне, поэтому не знает, как долго Клаари пробыла на втором этаже. Работы там было немного: расставить по местам стулья, сдвинутые господами, да сменить воду в вазах с цветами. Снова девушки увидели друг друга лишь через пару склянок, когда Клаари выходила из комнаты леди Лилиан, а Сильвия несла туда кувшин с ягодным отваром, госпожа любит, чтобы у нее в комнате всегда был свежий отвар…

Больше девушка ничего не знала о том, что делала Клаари в свой последний день. Зато Иван услышал множество сплетен о других слугах. В сочетании с характеристиками, данными им дворецким, уже можно было составить представление о каждом. Но землянин не поленился, поговорил со всеми. Задавал простейшие вопросы о том, в чем состоит круг их обязанностей в доме и где они были в тот день во время обеда, кого видели…

Кухарка Мергель — миловидная пышечка с такими румяными щеками, что они показались Ивану измазанными свекольным соком. Хотя — кто знает, может здесь, в Иномирье, как в русских сказках, действительно используют буряки в качестве декоративной косметики?

Об ухажере Клаари Мергель ничего не знала. В день перед убийством, как ей и положено, почти все время пробыла на кухне. С утра сходила на рынок… нет, не на ярмарку, это далеко, на небольшой рынок возле причалов, куда привозят овощи постоянные поставщики. После этого никуда из поместья не выходила. После обеда пару часов провела в своем коттедже — спала. Встала рано, хотя с утра чувствовала себя не очень хорошо. Как только выдалось свободное время, позволила себе отдохнуть. И вечером чувствовала себя не лучшим образом, поэтому легла спать очень рано.

Видела старших детей Бооти, Сильвию, мужа — он заходил после того, как приехал с господином из города. Взял судки с обедом и пошел в коттедж. Конечно, заходил старик Оорно, он всегда заходит перед обедом.

Прачка Вилина была такой, какой в любом мире и должна быть жена пьяницы, — бесцветная бабенка с туповатым выражением лица. По ее словам, в господском доме она вообще не появлялась.

— А как же чистые простыни? Ты же их отдала служанке? — переспросил Иван, прекрасно помнивший протоколы допросов слуг, упоминавших принесенное из прачечной белье.

— Не, не ей, — Вилина наморщила лоб, с трудом вспоминая недавние события. — Не видала я покойницу, чем угодно клянусь!

— При чем тут Клаари? — повысил голос Иван. — Ты чистое белье в дом приносила?

— А как же, господин сыщик! Приносила. Только в дом не ходила. Пришла с узлом, зашла на кухню, говорю Мергельке: «Наложь нам с Акиром, что там у тебя, а я пойду пока белье отдам». А тут как раз зеленый этот: «Давай сюды, я сам в комнаты снесу, а ты иди подобру, нечего по дому шастать». Сам — так сам, мне все меньше по ступеням ноги бить.

— А кто еще на кухне был, когда ты пришла?

— Да я помню, чо ли? Вроде девка садовника крутилась и брат еенный, шантропа эта ушастая…

Мишила Бооти, посудомойка — такая же худенькая, как брат, девчушка. На вид — лет двенадцати, хотя по документам — старше. Пока — гадкий утенок, но, похоже, может расцвести в настоящую красавицу.

«Вот тебе и прекрасная эльфийка, — подал голос один из внутренних спорщиков в сознании Ивана. — Таких ощипанных куриц и на Земле полно».

«Мы никогда не страдали педофилией», — обиженно возразил другой.

Иван поморщился, чуть не напугав девочку.

— Я ничего не знаю, господин! — забормотала она — Мы вечером с Фраской спать пошли и никого не видели!

— Мне не про вечер, мне про день узнать нужно, — постарался успокоить служанку Иван. — Рассказывай по порядку. Ты во сколько на кухню пришла?

Мишила недоверчиво взглянула на сыщика и пожала плечами:

— Не помню.

— А обычно?

— Когда как.

— А в тот день?

Из Мишилы информацию пришлось вытягивать, словно она была партизанкой на допросе. Но Иван все-таки добился своего.

После завтрака девчонка ходила к молочнику. Потом кухарка отправила ее навести порядок в погребе. В погреб можно попасть через кладовку, а туда — из кухни. Нет, наружу, в сад, выхода нет. Родители с младшим братом уехали на ярмарку, поэтому Мишила, в отличие от других дней, не носила в коттедж судки с обедом. Кухарка показала ей, как готовить новый десерт, и они вдвоем занимались сбиванием сливок с ягодным соком…

Обычно такие допросы не дают вообще ничего, кроме ощущения течения жизни в данном конкретном человеческом мирке. Каждый из слуг мог соврать, причем по каким-то своим, не связанным с преступлением, причинам. Каждый помнил только то, что касалось его самого, моментально забывая все остальное. Мишила поведала Ивану о принципиальной разнице между «новым» и «старым» ягодным десертом, но при этом не смогла сказать, кто заходил на кухню. Даже дворецкого умудрилась не заметить.

Отпустив девочку, Иван тяжело вздохнул. Если все слуги будут такими же, то, похоже, мир, в который его занесло, действительно, что-то вроде сказочной страны. Ангелы, а не слуги! Честные, трудолюбивые…