Один лишний труп (Хроники брата Кадфаэля - 2) - Эллис Питерс

- Почему же ты мне раньше не сказала? Я вовсе не хотел тебя обидеть, но откуда я мог знать?

- А тебе и не было нужды знать об этом, - отрезала еще не остывшая Годит, - от тебя только и требовалось, что проявить немного сообразительности и делать, что тебе велено, да побольше учтивости, чтобы обращаться с друзьями как подобает.

- Но ты же сама меня подначивала, Господь свидетель, - запротестовал Торольд. - Ты сама напросилась, а я всегда играл так с младшим братишкой что в этом дурного... - Он умолк и неожиданно спросил: - А брат Кадфаэль, он знает?

- Ясное дело, знает. У брата Кадфаэля глаза на месте - уж он-то петуха с курицей не спутает.

Снова повисло молчание, еще более долгое. Полные обиды и любопытства, Торольд и Годит настороженно поглядывали друг на друга из-под опущенных ресниц. Девушка украдкой присматривалась к рукаву, под которым была скрыта рана - не дай Бог, снова выступит кровь. Юноша всматривался в ее лицо. Надутые губки и насупленные брови указывали на то, что Годит еще сердится.

Они заговорили одновременно, боязливо задав один и тот же вопрос: "Тебе не больно?" - И в тот же миг оба покатились со смеху и упали друг другу в объятья. Отчужденность пропала без следа, и лишь преувеличенная осторожность их взаимных прикосновений напоминала о том, что недавно случилось.

- Нельзя было тебе толкаться больной рукой, - укорила юношу Годит, когда, отсмеявшись, они оторвались наконец друг от друга и, довольные и веселые, сидели на мешках, переводя дух, - вдруг рана снова бы открылась...

- Ерунда, с рукой все в порядке. Но ты - ни за что на свете я не хотел бы тебя обидеть, - серьезно сказал Торольд и тут же спросил, просто и естественно, не сомневаясь, что получит ответ: - Кто же ты такая? И как вышло, что ты надела этот наряд?

Годит повернулась к Торольду и окинула его долгим, полным доверия взглядом. Она знала, что может положиться на него во всем, и без колебания ответила:

- Все дело в том, что меня не успели отослать из Шрусбери до падения города, вот и решили обрядить в одежду монастырского служки. Конечно, это была отчаянная и рискованная затея, но я не сомневалась, что справлюсь. И я справилась - провела всех, кроме брата Кадфаэля. Ты ведь тоже не догадался, разве не так? Слава Богу, Торольд, мы с тобой одного поля ягоды - и друзья, и враги у нас общие. Я Годит Эдни.

- Вот это да! - Лицо юноши просияло, глаза широко раскрылись от изумления и восторга. - Ты дочь Фалька Эдни! Слава Богу, мы так за тебя беспокоились. Особенно Ник, он же тебя знал... А я тебя до сих пор не видел, но я тоже... - он склонил русую голову и церемонно пожал маленькую, не совсем чистую руку, которая только что взяла последнюю сливу. - Мистрисс Годит, я ваш слуга - располагайте мною. Как это здорово! Если бы я знал, то рассказал бы тебе всю историю без утайки.

- А это и сейчас не поздно, - заметила Годит и, великодушно разделив пополам сливу, лихо запустила косточку в реку. Более спелую половинку она ловко засунула ему прямо в открытый рот. Торольд закрыл рот, и Годит, воспользовавшись этим, продолжила: - А потом я расскажу тебе свою историю думаю, нам обоим не помешает знать все друг о друге.

По возвращении брат Кадфаэль не сразу отправился на мельницу, а задержался, чтобы проверить, все ли в порядке в его сарайчике, и растолочь в ступе гусиную травку до однородной зеленой массы, из которой собирался приготовить целебную мазь. Лишь после этого он направился к своим юным подопечным. Из опасения, чтобы кто-нибудь его не выследил, монах обогнул мельницу и подошел к ней с обратной стороны. Но надо было спешить: время летит быстро, и через какой-нибудь час им с Годит пора возвращаться к вечерне.

Оба они знали его шаги - когда Кадфаэль вошел, юноша и девушка сидели рядом, облокотившись о стену, с сияющими улыбками на лицах. Вид у обоих был безмятежный и чуть отстраненный, как если бы они существовали в ином мире, неподвластном суетным повседневным заботам. Однако доступ в этот мир был великодушно открыт для Кадфаэля.

Монаху достаточно было одного взгляда, чтобы убедиться - между ними больше нет тайн. Сразу видно, что этим молодым людям хорошо вместе незачем и спрашивать. Зато они оба простодушно ожидали расспросов.

- Брат Кадфаэль... - в радостном нетерпении начала было Годит.

- Дело прежде всего, - остановил ее монах, - помоги-ка мне снять с молодца тунику и рубаху да начинай разматывать повязку. Она еще прилипает, а стало быть, опасность еще не миновала. Да смотри, разматывай полегоньку.

Не выказывал ни малейшего замешательства или смущения, девушка тут же бросилась помогать Торольду раздеться - она развязала ворот полотняной рубахи и бережно, стараясь не потревожить рану, спустила рубаху с плеч и высвободила конец повязки. Юноша наклонялся то в ту, то в эту сторону, чтобы ей было удобнее, но ухитрялся при этом не сводить взгляда с лица Годит. Да и сама она редко отводила глаза от его сосредоточенной физиономии, разве что когда повязка или рана требовали особого внимания.

- Ну-ну! - пробормотал себе под нос Кадфаэль, глядя на них. Похоже, что Хью Берингару уже незачем разыскивать свою невесту, если, конечно, этот малый вообще собирается ее искать.

Вслух же монах удовлетворенно произнес:

- Ну что ж, парень, рана твоя заживает превосходно - лучше и быть не может. Это делает честь и тебе, и мне, как твоему лекарю. Примерно через месяц ты уже сможешь натягивать лук, правда, шрам останется у тебя на всю жизнь. Ну а сейчас потерпи: я смажу рану свежим бальзамом. Он сильно жжется, но поверь - это наилучшее средство для заживления ран. И плечо еще будет побаливать: порванные мышцы всегда ноют, когда срастаются, но твои срастутся как надо, это уж точно.

- Да мне вовсе и не больно, - пробормотал Торольд, словно в полусне, брат Кадфаэль...

- Попридержи-ка язык, парнишка, пока мы тебя не перевяжем. Сделаем дело, а уж потом наговоритесь вволю, ишь не терпится...

И они наговорились. Как только Торольду помогли снова облачиться в рубаху и накинуть на плечи тунику, слова полились нескончаемым потоком. Но рассказывая о случившемся, юноша и девушка не перебивали друг друга - один начинал, а другая подхватывала, словно соблюдая строгую последовательность церемониального танца. Они настолько увлеклись, что даже в голосах их появились схожие интонации. Ясно было, что эти двое влюблены, хоть еще и не догадывались об этом.

Они считали, что их связывает только дружба, тогда как на самом деле между ними уже зародилось более сильное чувство.

- Вот так и вышло, что я рассказала Торольду о себе все, - промолвила Годит, - а он в ответ поделился со мной тем, что до сих пор от нас утаивал, и теперь хочет поведать этот секрет тебе.