Перстень альвов, кн. 2: Пробуждение валькирии - Елизавета Дворецкая

Все ряды давно перемешались, стяги северных хёльдов беспорядочно мелькали вдали от самих вождей и их разрозненных дружин. Вигмар потерял из виду сыновей; временами из гущи бьющихся тел выскакивал то Эгиль, то Хлодвиг, то племянник Орвар, то зять Атли, а потом битва опять все перемешивала, уносила, глотала. В переднем ряду исступленно сражался Ормульв Точило, с красным лицом и разметавшимися прядями полуседых волос, крушил южан длинным мечом, который держал двумя руками, но люди вокруг него падали, и ему приходилось постепенно, шаг за шагом, отступать к лесу, чтобы не остаться одному среди врагов.

Наступавшие, как неумолимые приливные волны, ряды южан пожирали пространство, покрытое телами убитых и раненых. Не оглядываясь, Вигмар спиной чувствовал, что лес позади него все ближе и ближе. Под ногами уже путался мелкий кустарник, проминались моховые брусничные кочки. Сейчас их вдавят в лес, разорвут строй и будут бить поодиночке.

Вот выскочил на него Донберг Камыш; Вигмар схватил Поющее Жало обеими руками за древко и со всей силой ударил Донберга в грудь. Даже его дорогой доспех со стальными пластинками на груди не мог служить препятствием чудесному копью, и хёвдинг Фрейреслага рухнул наземь.

– Возьми его, Грюла! – хрипло крикнул Вигмар. – Он твой!

Это было последнее средство, к которому он сейчас мог прибегнуть. С отрочества Вигмар Лисица пользовался покровительством Грюлы, но не звал великаншу на помощь, пока оставалась хоть тень надежды справиться самому. Сейчас же человеческие силы Железного Кольца подошли к концу.

Имя Огненной Лисицы пронзило воздух невидимой молнией; земля содрогнулась под ногами, в глубине ее раздался первый грозный толчок.

Роняя оружие, южане отшатнулись назад. Застывшие взгляды были устремлены куда-то за спины северян, лица исказились ужасом.

Над лесом, в который южане загоняли противника, вдруг мелькнула в воздухе тень исполинской лисицы. В первый миг легкая, как солнечный луч, она тут же налилась густым пламенным светом, и в лица людям пахнуло жаром. Ее выгнутая спина, ее голова с торчком стоящими острыми ушами поднималась выше елей, а три пылающих хвоста, три огненных толстых столба, поднимались к самому небу. Жар покатился вниз с холма сплошным давящим потоком. Золотые раскосые, смеющиеся глаза огненного духа смотрели в глаза каждому из южан, резали и поражали стихийным, нерассуждающим ужасом. Лисица-великан припала к земле, потом опять выгнулась, и над ней реяли в воздухе уже не три, а шесть хвостов. Хвосты ударили по земле, разом накрыв весь широкий склон, и весь лес разом вспыхнул.

Море огня всплеснулось к небесам и поглотило разом весь лесистый склон. Как каменная лавина, в долину потек широким потом гул, рев, треск пылающих деревьев; казалось, пламенный дракон ревет от голода и вот-вот набросится на обреченную толпу. Гул ветра слился с гулом пламени в один неодолимый поток, оглушал, тяжелил головы, пригибал к земле. Северяне и южане в общем порыве попадали, закрывая головы щитами и руками, и всех полнило одно общее желание зарыться поглубже, уйти в землю. Над землей бушевала и ликовала древняя стихийная сила огня-губителя, того самого, что в лесных пожарах уничтожает без разбору все, растения и животных, огненными языками слизывает птиц с неба, догоняет конного. Того огня, который притворяется смирным в очагах и кузнечных горнах, но чутко стережет малейшую человеческую оплошность, чтобы из послушного раба превратиться в кровожадное чудовище и жрать дома и амбары, хлева и корабли, жрать молодых и старых, виноватых и невиновных. Раскаленный ветер жег кожу и шевелил волосы, кровь кипела в жилах. Нестерпимый жар выжег память о битве и раздоре между людьми, оставил только ужас перед бесчеловечной силой огненной стихии. С диким ревом падали стволы пылающих елей, и каждому казалось, что они падают ему на голову; хотелось бежать, но не хватало сил даже шевельнуться.

Как подброшенная вспыхнувшим пламенем, фигура Грюлы еще выросла; теперь она поднялась вровень с горами, и над ней вились уже все пятнадцать пламенных хвостов. Ее лапы тонули в море огня, на морде было жестокое, хищное, веселое выражение, золотые глаза сыпали искрами. Человеческая вражда открыла ей двери из подземелья; человеческий ужас питал ее силы, насыщал и опьянял ее, возвращал в те далекие Великаньи века, когда она и ее сородичи безраздельно властвовали над миром. На краткий миг дочь Сурта ощущала в себе силы разлиться неудержимой огненной волной, поглотить и это муравьиное скопище, леса и долины, сожрать всю землю и в облаках жгучего пара вступить в яростную схватку с морскими волнами.

Но еще не пора. Час ее великого торжества еще не пришел, не настал еще День затмения, когда боги погибнут и первозданный мрак поглотит все то, что было у него отвоевано Разумом и Порядком… Сейчас же она сделала свое дело. Вдруг Грюла припала к земле, нырнула в огненное море, растеклась и исчезла в нем, а потом ушла под землю, утянув за собой весь огонь.

На месте лесистого склона осталась широкая гарь – пламя Грюлы в считаные мгновения уничтожило густой лес, обратило стволы и кустарники в груду пылающего угля и золы. Над склоном стоял густой серый дым, он валил вниз, в долину, ослеплял, душил. Воздух затмевали, как сплошной черный дождь, летящие хлопья золы, огненные мухи искр.

Вигмар Лисица опомнился первым.

– За мной! – крикнул он и взмахом копья указал на склон. – Назад, на гору!

Поняв его, северяне побежали вверх по склону. В дыму было почти невозможно дышать, и поднятые щиты от него не защищали. Но Грюла открыла им путь к отступлению, и люди бежали – кашляя, задыхаясь, прижимая к лицу рукава, но бежали, крепко сжимая оружие.

– За ним! – рявкнул Бергвид. За густыми клубами дыма он не видел врага, но различал быстрое движение и понимал, что северяне уходят от неминуемой гибели. – За ним!

Бергвид устремился в погоню, перескакивая через лежащих, застывших от ужаса южан. Но едва он добежал до начала склона, как прямо под ногами у него полыхнуло пламя. Сильные языки огня вырвались из груды ярко пламенеющего угля и опалили ему лицо; с криком Бергвид отшатнулся, закрывая рукой глаза. Грюла не ушла, она затаилась под землей, подстерегая неосторожных.

Сквозь льющиеся по грязным щекам слезы Бергвид видел, как быстро колеблется дымная завеса, слышал, как удаляются к вершине скрип и потрескивание угля под ногами, хриплый кашель, вздохи и стоны уходящих северян. Грюла увела от него Вигмара, как недавно Дагейда увела от Вигмара его самого. Лисица из рода огненных великанов оставалась верна своему обещанию и помогла Вигмару тогда, когда никто другой не смог бы ему помочь.

Глава 4

Темнело, над склонами гор нависали сумерки, между стволами деревьев сгущались плотные, вязкие тени. Осенние сумерки – самые темные в году: солнечного света уже не хватает, но на деревьях еще держится листва, заслоняющая небо и копящая темноту для близкой ночи. Неприметно, но быстро сумерки вырастают из земли, клубятся возле деревьев и скапливаются под ветвями. Они кажутся такими плотными, что их можно было бы потрогать руками, если бы не было так страшно: за каждым деревом мерещится серая, бесплотная, безличная фигура какого-то неупокоенного духа. Он то выглядывает из-за ствола своим безглазым серым лицом, то боязливо прячется опять, как будто хочет выйти, но выжидает удобного случая. И жутко идти между деревьями, оставляя сумеречных духов за спиной.

Измученные жестокой битвой люди, ведущие, а порой и несущие на плечах раненых, не могли идти дальше, и Вигмар велел устраиваться на ночлег.

– Не будем уходить далеко, – решил он. – А не то отставшие нас не найдут.

Сделав крюк по очищенному Грюлой склону, Вигмар вывел людей на свою же старую дорогу. Здесь его ждало первое утешение: их обоз, лошади и волокуши со съестными припасами и прочей поклажей, остались целы. Возле них и устроились на ночлег. Маловероятно было, что Бергвид, тоже потерявший изрядную часть войска и ближайшего родича в придачу, сразу после пережитого огненного ужаса поведет своих людей преследовать противника, и северяне имели время хотя бы до утра, чтобы отдохнуть и решить, как действовать дальше.

В ельнике нарубили дров и лапника на подстилки, и вскоре долина украсилась десятком огненных цветков. Но их насчитывалось вдвое меньше, чем вчера. Объединенные дружины Железного Кольца и Хетберга потеряли почти половину, и у Вигмара болело сердце при виде малочисленных костров. Каждый из незажженных огней означал чью-то смерть, чьи-то опустевшие дворы, не засеянные новой весной поля, невыкопанную руду… И будут голодающие женщины с детьми приходить к воротам Каменного Кабана, и еще не один год, пока в осиротевших семьях подрастут новые кормильцы, ему придется делиться с ними скотом и зерном. Тлела надежда, что еще кто-то подойдет, но Вигмар не слишком на это полагался.