Шах и мат - Георгий Олежанский

— Твою ж!..

— Не парься, Игорек, — подбодрил Разумовский, — за неделю уж сделаешь шеврон. Ты лучше расскажи, как все прошло?

— Да, нормально все прошло, — неохотно ответил Кириллов.

— Что, — съязвил Максим — все так страшно?

— Ну, уж получше чем у тех, с кем встречался ты, — в том же духе ответил Игорь Разумовский прыснул.

— В общем, — продолжил Игорь, — симпатичная девчонка. В жизни как на фотках, смахивает чуток на татарку. В принципе, все как мне нравится. Высокая, фигурка — стройная, грудь — маленькая и аккуратная, ножки — м-м-м. Замутить можно.

— Жахнул? — спросил Разумовский прямо в лоб, по своему обыкновению.

Однако ни Кириллов, ни Доментьев, конечно, не возражали.

— Серега, ты в своем репертуаре, — усмехнулся Максим.

— Нет, ну а что такого-то? — искренне удивился Разумовский, — вполне нормальное явление, если телка нравится. Чего сиськи мять? Что касается меня…

Игорь, поняв, что друг сейчас ударится в философию, тут же перебил его:

— Ты-то тот еще кобелек. У тебя одна дорога — с девкой в койку, ни одной юбки не пропустишь.

— Да пошли вы! — Серега демонстративно отвернулся. Он, конечно, не обижался никогда, ну или почти никогда, тем более на легкий сарказм Игоря.

— Ну, и что дальше? — произнес Максим.

— Посидели в кофейне на Манежной площади, по чашке латте выпили. Даже как-то поболтать особо не удалось, она все время как заведенная по телефону разговаривала. Потом проводил до дома, она снимает квартиру на «Кожуховской» у подруги. На прощание в подъезде поцеловались, хотя она говорила, что не «такая — жду трамвая». — И подытожил: — В общем, завтра ужинаю у нее.

— Герой-любовник, — довольно усмехнулся Серега, — как зовут-то принцессу в съемной башне заточения?

— Наташа.

Дверь комнаты, скрипнув, открылась, и все трое обернулись.

В проеме показалась коротко стриженая голова командира группы Хемлева Алексея.

— На завтра изменили расписание, — протараторил он и тут же поспешил скрыться.

— Эй, — окликнул того Серега, — пятигорский горец, куда погнал как сайгак. Что за изменения-то?

Хемлев недовольно поморщился:

— Сам точно не знаю. Второй парой будет вроде как лекция. С Центрального аппарата тип, Архангельский, что ли, фамилия.

Глава 6

Объект по подготовке РДГ «Бор», в то же время

— Ну что ты? — пробормотала Наташа и ласково провела ладошкой по небритой щеке Сергея, — не принимай все так близко к сердцу.

Ее легкое и нежное прикосновение вывело Разумовского из задумчивого состояния.

— Да нет, — улыбнулся он, — все хорошо. С чего ты взяла, что я воспринял все так, — он немного замялся, подбирая выражение, — тонко?

— Не знаю, — пожала плечами Наташа, — просто у тебя такой странный взгляд, напряженный… не знаю, как объяснить. Ну, примерно как у загнанного охотниками дикого зверя. Если честно, он даже немного испугал меня.

Разумовский обнял Наташу и повалил на кровать.

— Р-р-р! — наигранно прорычал он, — сейчас этот дикий зверь покажет тебе все, на что способен.

И скрылся под одеялом.

— О! — только и воскликнула Наташа, откинувшись на подушки в блаженной улыбке, закусив от удовольствия нижнюю губу.

Разумовский, облаченный лишь в халат, шлепая босыми ногами по дорогущему паркету, спустился на кухню, собираясь сделать себе парочку бутербродов. После нескольких часов, проведенных в постели с Наташей, организм требовал восстановить силы, которые были потрачены на удовлетворение мужской похоти.

— Не спится?

Разумовский, вздрогнув от неожиданности, обернулся. На диване развалился не совсем трезвый Архангельский с бутылкой красного вина, чем очень удивил Сергея. Ведь майор представлялся ему невозмутимым трезвенником, человеком, всегда знающим, что и как делать, и которого почти невозможно застать врасплох.

«Может, сейчас он наконец показал свои истинные эмоции», — предположил Разумовский.

— Я думал, что вы, уехали, — заметил он.

— Ну, — Архангельский поднялся с дивана, — вот решил остаться.

— Что-то не так? — спросил Разумовский, открывая холодильник и доставая оттуда продукты для бутерброда.

Архангельский соврал:

— Нет, все нормально.

«Ну, как скажешь!» — невозмутимо подумал Серега и стал нарезать колбасу.

— Через три дня, — немного помолчав, произнес Архангельский, — ты отбываешь в Москву, а дальше — в зависимости от указаний, которые ты там получишь.

Разумовский едва не порезался: чего-чего, а такого поворота событий он явно не ожидал.

— Что?

— Приказ шифртелеграммой поступил сегодня утром, — Архангельский положил перед Сергеем сложенный пополам листок бумаги.

Вытерев руки о халат, Разумовский развернул его.

— Архангельскому. Лично. Совершенно секретно, — пробормотал он. — Обеспечить прибытие «Р.» в Центр к 17 апреля для получения задания и последующего прохождения инструктажа.

Архангельский почти вплотную подошел к Разумовскому.

— Эй, — попытался встряхнуть он Серегу, — это должно было случиться. Как бы хорошо ты ни был готов к этому дню, он все равно приходит неожиданно. И конечно, ты боишься. Главное, помни все то, чему мы тебя учили, и, возможно, в решающий момент это спасет жизнь тебе и твоим товарищам.

Разумовский пристально смотрел на Архангельского, и ему казалось, что сейчас во всем мире нет никого ближе, чем этот суровый, а иногда и жестокий человек.

— Я не умею красиво говорить, — майор замолчал на мгновение, подбирая слова, — я всегда воевал, а не говорил. И сейчас, я, собственно, хочу просто процитировать тебе слова из книги, вот только автора не помню уже. «Истории нужны легенды, отчаянные подвиги и благородные примеры, пламенные речи, храбрые герои и великие победы. Победители забывают предательства и трусость, лицемерие и кровь. Правда остается правдой. А ложь становится историей».

Пораженный услышанным, Разумовский молча уставился на майора.

— Я и все инструктора, что учили тебя, пусть и по ускоренной программе, — голос Архангельского стал мягче, — мы хотим пожелать тебе удачи. Каждый из инструкторов привнес что-то полезное в твою жизнь. Я не могу просить тебя запомнить каждого, я лишь прошу не забывать те знания, которые они в тебя вложили, и навыки, которым обучили. Постарайся не превратить свою жизнь в историю. Это будет для нас лучшей наградой.

Серега провел на объекте год. Он преодолел множество испытаний и выдержал интенсивный и изнуряющий курс подготовки, но только сейчас, в момент прощания, он впервые совершенно растерялся.

— Куда бы тебя ни отправили, — продолжил Архангельский, — и какое бы задание ни дали, запомни, что полагаться ты сможешь только на себя. Там будешь ты и противник. Противник, которого, возможно, придется любить как родного. Не думай, что свои тебе помогут, ибо для них ты будешь чужим. Не полагайся на чужих, ибо они тебе не свои. Делай то, что должен. И не переживай о том, что о тебе скажут после. Правда остается правдой.

Архангельский обнял Серегу, потом резко отстранился и ушел, оставив Разумовского в одиночестве.

Часть IV: 2008–2009

Глава: ход Питерса (часть III)

Лэнгли, штаб-квартира ЦРУ, август 2008 года

«На КВ-частотах продолжает работу ранее выявленная радиостанция. Осуществляется частичный ее перехват. Расшифровка невозможна. Независимость».

Джонатан Питерс вертел в руках июльскую радиограмму, поступившую с корабля «Индепендент», и его одолевали мрачные мысли.

— Что ты задумал, Константин? — пробурчал Питерс. — Какую игру ты затеял?

Щелкнул интерком, вернув директора ЦРУ в реальность.

— К вам господин Джек Ричард, сэр, — послышался голос Маргарет.

— Пропустите, — отдал распоряжение Питерс.

Ричард не просто вошел, он буквально ворвался в кабинет Питерса.

— Это прекрасно! — радостно воскликнул он и бросился было к другу, однако, удивленный задумчиво-мрачным выражением его лица, остановился на полпути.

— Что с тобой, Джонатан? — спросил Ричард.

Питерс не ответил, только положил перед Джеком радиограмму с корабля «Индепендент».

— И что? — спросил он, быстро пробежавшись по документу глазами.

— Это русские, — ответил Питерс, убрав радиограмму в сейф.

— Какие русские? — пребывавший в бодром настроении Джек Ричард не понимал, чем так озабочен его товарищ. — Брось забивать себе голову всякой ерундой. Главное, что операция «Тандерклеп» идет точно по плану и без непредвиденных осложнений. Грузия поддалась на нашу провокацию в вопросе о спорной территории Южной Осетии, развязала боевые действия и вовлекла Россию в конфликт.