Обреченные королевства - Морган Родес

У Базилия были длинные волосы, заплетенные вокруг лица в «тексо» – тонкие косички, обычную мужскую прическу пелсийцев. Сам Йонас с тринадцати лет волосы стриг, потому что с короткими легче управляться. У Брайона волосы были длиннее, но тоже не настолько, чтобы их плести. Страна угасала, и вместе с ней уходили многие традиции, казавшиеся незыблемыми.

– Папа, – промурлыкала Лэлия, проводя ладошкой по груди Йонаса. – Правда, он славный? Можно, я его оставлю себе?

Вождь скривил губы:

– Лэлия, красавица моя, пожалуйста, дай нам поговорить. Я бы хотел получше узнать паренька, к которому ты так привязалась.

Она опустила плечи и надулась. Вождь махнул ей рукой, приказывая удалиться, и Лэлия неохотно присоединилась к девушкам, державшимся по другую сторону костра.

Йонас и Брайон настороженно переглянулись…

Свершилось: они стояли перед Базилием. Что же теперь?

– Вождь, это величайшая честь… – начал было Йонас.

– Вы с моей дочкой правда влюблены? – перебил тот. – Ты пришел сюда просить, чтобы я разрешил вам связать свои судьбы?

Кто-то принес ему на блюде еду: индюшачьи ножки, оленину, жареный сладкий картофель. Это была целая гора пищи. Йонас за всю свою жизнь не видел столько яств сразу. Его семья то и дело недоедала, и голод гнал брата и сына через границу Ораноса браконьерствовать, чтобы раздобыть пищу для тех, кого он любил. А здесь, в жилище вождя, припасов, похоже, было столько, что всей деревне хватило бы на многие месяцы.

Когда он это понял, что-то внутри у него оледенело.

Брайон ткнул его локтем в бок: молчание уж слишком затягивалось.

– Влюблен? В твою дочь?.. – переспросил Йонас. К такому вопросу он оказался не готов.

– Да!.. – еле слышно прошипел Брайон. – Скажи «да», бестолочь!

Но ответить так значило произнести ложь, а лгать в сердечных делах Йонас был решительно неспособен. Однажды он попытался – и потерпел весьма унизительную неудачу. А заодно осознал глубокую разницу между любострастием и любовью.

И он сказал:

– Я полагаю, Лэлия – девушка исключительных достоинств. Мне повезло, что она решила обратить на меня внимание.

Вождь внимательно смотрел на него.

– Она не так часто приводит сюда юношей, чтобы их со мной познакомить. Ты – всего лишь второй.

– Что же случилось с первым? – поинтересовался Брайон.

Вождь ответил:

– Ему не удалось уцелеть.

У Брайона вытянулось лицо.

Вождь громко рассмеялся.

– Шучу! – сказал он. – Парнишка остался жив и здоров. Моей дочери просто надоели его ухаживания, вот и все. Я уверен, он и до сих пор где-то живет. Где-то…

«Если только Лэлия змеям своим его не скормила», – мелькнула у Йонаса неприятная мысль.

Разговор, однако, пока еще не коснулся истинной цели, что привела его сюда, и Йонас решил без дальнейших промедлений перейти к сути.

– Вождь Базилий, встреча с тобой в самом деле величайшая честь для меня, – сказал он. – Ибо я должен обсудить с тобой нечто очень важное!

– В самом деле? – Вождь поднял кустистую бровь. – И ты явился с этим ко мне на праздничный пир?

– Что же ты празднуешь?

– Объединение сил. Я заключил союз, который в будущем должен породить куда более богатую и процветающую Пелсию.

Вот это были вести совершенно неожиданные, но вместе с тем замечательные. Йонас даже отошел немного от тягостного впечатления, которое произвела на него окружавшая вождя роскошь.

– Очень рад слышать, – сказал он Базилию. – Дело в том, что именно об этом я собирался с тобой говорить.

Базилий кивнул. В его глазах мерцало любопытство.

– Выкладывай же, что хотел мне сказать!

– Мой брат недавно погиб от руки оранийского вельможи. Его имя Томас Агеллон… – Как обычно, при упоминании о брате в горле у Йонаса встал комок. – Я воспринял это как знак, что многое у нас должно измениться. Мы больше не можем мириться с теми трудностями, которые переживает наша страна. Я полагаю, что Оранос – страна зла, населенная вероломными и неправедными людьми. Много лет назад они обманом вынудили нас сажать исключительно виноград. Теперь же по бросовым ценам закупают наше вино, а сами требуют целые состояния за все, что родят их поля. Они у себя как сыр в масле катаются, но нам туда ходу нет. Всякий, кто переходит границу, рискует быть убитым на месте. Нельзя такое больше терпеть! – Он медленно вдохнул и выдохнул, собираясь с духом. – Я пришел к тебе, вождь, чтобы предложить восстать против них. Нужно взять присвоенное ими и назвать все это своим. Под лежачий камень вода не течет! Ничто не изменится само по себе, пока мы не поможем!

Вождь долго молча смотрел на него, потом сказал:

– Я с тобой совершенно согласен.

Йонас сморгнул:

– Согласен?..

– И я глубоко скорблю о случившемся с твоим братом. Тяжело это, вот так бессмысленно утратить близкого человека. Я не знал, что ты родич убитого юноши, но это и хорошо, что ты пришел сюда именно сегодня. И, как я уже сказал, ты рассуждаешь абсолютно правильно. Оранос должен заплатить за свое самовлюбленное невежество. За то, что произошло с твоим братом. За то, что ни в грош не ставит мою страну и мой народ!

Йонас поверить не мог, что все получилось так легко.

– Ты правда согласен, что мы должны подняться против них?..

– Я скажу тебе даже больше, Йонас. Будет война.

Йонас вдруг похолодел:

– Война?..

– Да. – Базилий подался вперед, вглядываясь в его лицо, потом перевел взгляд на Брайона. – Я очень дорожу вами обоими. Вы видите то, чего не видят другие. И я хочу, чтобы вы помогли мне преодолеть все то, что нас ждет.

– Значит, наше предложение вовсе не кажется тебе безумием? – смущенно проговорил Брайон. – Хотя погоди… Праздничный пир! Ты строил планы еще прежде, чем мы явились сюда!..

Вождь кивнул:

– Я заключил союз с королем Лимероса. Мы поставили общую цель – ниспровергнуть Оранос. Пусть он падет, а Пелсия и Лимерос познают расцвет!

Йонас ошарашенно смотрел на вождя. Действительность грозила далеко превзойти его самые смелые мечты.

– Камешком, который стронул лавину, было убийство твоего брата на деревенском торгу, – продолжал вождь. – Жертва, которую принесла твоя семья… потеря брата… Это ужасная трагедия, но из нее произрастут перемены!

– Вы вправду попытаетесь Оранос завоевать? – потрясенно проговорил Йонас.

– Не попытаемся. Мы его завоюем. И я хочу, чтобы вы двое были со мной. Я уже разослал по всей Пелсии разведчиков, которые вербуют молодых мужчин, пригодных для военного дела, и те вступают в ряды хорошо обученного и подготовленного лимерийского войска. Король Гай очень умен. Очень! В противоположность ему король Корвин весьма несведущ. Вот уже сто лет Оранос не знал ни единой войны, лишь мир и спокойствие. Оранос обленился и разжирел! Победа неминуемо достанется нам, и народ Пелсии сможет шагнуть в радостное и счастливое будущее!

Йонасу захотелось ущипнуть себя и проснуться. Все складывалось слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Будьте готовы сражаться бок о бок со мной ради будущего Пелсии, – сказал вождь. – Вы оба!

Йонас с Брайоном переглянулись.

– Несомненно, – твердо проговорил Йонас. – Мы сделаем все, что понадобится, вождь Базилий. Все, что угодно!

Вождь задумчиво посмотрел на них.

– Прямо сейчас я хотел бы, чтобы вы отправились по деревням, – проговорил он. – Подмечайте все необычное, что попадется вам на глаза. Если король Корвин разнюхает о наших планах, он вполне способен разослать собственных соглядатаев.

Йонас кивнул:

– Да, вождь.

Базилий улыбнулся:

– А теперь будем праздновать. Я приглашаю вас на праздничный пир. И вот что, Йонас… Ты должен запомнить кое-что очень важное. Гораздо более существенное, чем война и даже сама смерть…

– Я слушаю, вождь.

Базилий продолжал улыбаться.

– Держи ухо востро с моей дочкой. Она не очень-то любит разочаровываться.

Лимерос

Со времени приватного разговора с королем миновала неделя, а Магнус до сих пор понятия не имел, что беспокоило Люцию. Такого рода незнание всегда не давало ему спокойно жить; вот и теперь мысль об этом навязчиво лезла на ум…

Когда посреди фехтовального урока начинаешь думать о чем попало, безнаказанно это не проходит. Деревянный учебный меч болезненно врезался в грудь. Магнус ахнул и отшатнулся.

– Что такое, принц? – насмешливо проговорил его оппонент. – Неужто ты позволишь мне выиграть так легко?

Магнус испепелил его взглядом:

– Я тебе вообще выиграть не позволю!

Андреас Пселлос был примерно одного роста с принцем и такой же мускулисто-поджарый, но на этом сходство между ними заканчивалось. Магнус был темноволосый, Андреас – белобрысый с очень светлой кожей и бледно-голубыми глазами. Магнуса ни под каким видом нельзя было назвать жизнерадостным. Андреас отличался легким характером. Красивый, улыбчивый парень, на лице у которого никогда не появлялось ни злорадства, ни злобы…