Обреченные королевства - Морган Родес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ваше высочество…
– Ты мне нравишься, Теон. Очень. Мы успели наговорить друг другу резкостей, но я знаю, ты честен и прям и сердце у тебя верное.
Он трудно сглотнул:
– И я… то же самое к вам чувствую.
– Уверена, ты считаешь меня избалованной девчонкой, которой только бы настоять на своем.
– Я такого никогда не говорил. И даже не думал. Вы… вы… другого слова не подберу – невероятная. Да, упрямы, но упрямство – это не всегда плохо… А ваша любовь к сестре вообще достойна восхищения!
Клео слабо улыбнулась:
– А еще я не хочу выходить за Эрона. Ни сейчас, ни когда-либо.
Он смотрел вниз, на их переплетенные пальцы.
– Я знаю.
– То, чего я хочу, не дозволено…
Теон поднял голову, их взгляды встретились и вспыхнули.
– Взаимно, принцесса.
Почему все на свете было так сложно!.. И как бы ей хотелось иметь в виду влечение к Теону!
Она ведь в самом деле желала его. Но спасти жизнь сестре хотелось куда сильнее.
Приподнявшись на цыпочки, Клео легонько поцеловала Теона в щеку.
– Я понимаю, что ты лишь стараешься меня защитить.
Он коснулся рукой щеки, его глаза затуманила страсть.
– Я ничего так не хочу, как ограждать вас от любой опасности…
Она улыбнулась, глядя на него снизу вверх:
– Уж прямо так ничего?
На мгновение Теон очень крепко зажмурился.
– Трудные вопросы вы задаете, принцесса…
– Прости. Я лишь поддразнивала тебя.
– И вам это вполне удалось.
– Отец сказал, что я из всего трагедию делаю, только чтобы внимание к себе привлечь, – сказала Клео и прикусила нижнюю губу. Неужели именно такой король всегда ее себе представлял?.. Удивительно ли после этого, что он так легко отмахнулся от самой важной просьбы…
– Как по мне, вы совсем не такая, – покачал головой Теон. – Вы просто девушка с собственным взглядом на мир. Если уж чего-то хотите, значит хотите! И когда на пути к желаемому возникают трудности, вы придумываете, как их обойти. Или проломить!
Ответом ему стал благодарный взгляд Клео. Как ни мало они с Теоном были знакомы, он успел составить о ней очень лестное мнение. Оставалось лишь надеяться, что оно было справедливо.
– Спасибо, что пытаешься меня защитить, даже если в результате я временами не получаю того, чего мне бы хотелось.
– Для меня честь оберегать вас. Сладких снов.
И, бросив на нее последний взгляд, Теон повернулся и зашагал по коридору прочь.
Клео ушла в свою спальню, переоделась ко сну, улеглась и заснула.
Однако примерно за час до рассвета она встала, оделась и выскользнула из своих покоев, миновав прикорнувшую у порога служанку, что ждала ее пробуждения.
Она солгала Теону, сказав, что наметила отправиться в Пелсию «дня через два». Столько времени у Эмилии было едва ли. Клео собиралась ехать немедленно, пусть даже это означало, что путешествовать придется в полном одиночестве. У нее имелось немного денег; она сумеет нанять себе проводника. Только бы выбраться за дворцовые стены, а дальше уж что-нибудь да придумает…
– Доброе утро, принцесса.
Клео застыла на месте.
В первое мгновение она успела решить, что это был Теон, раскусивший ее обман. Правда, он не успел узнать ее достаточно хорошо, чтобы распознать, когда она лжет…
А вот кое-кто другой – сумел.
У стены за углом, под портретом прадедушки Эмилии и Клео, стоял Ник.
– Куда-то собралась? – поинтересовался он, скрестив на груди руки. Рыжие волосы юноши торчали во все стороны, как если бы он только что вылез из-под одеяла и даже не подумал о своей внешности. Очень даже возможно, что так и было на самом деле.
– Я… я проголодалась. На кухню иду.
– Ладно тебе, Клео. Уж меня-то ты не обманешь!
Принцесса выпрямилась, изо всех сил гоня чувство вины.
– Что ж, хорошо. Я решила уехать. Еду в Пелсию, и мне плевать, кто и что по этому поводу скажет. Попробуешь остановить меня?
Какое-то время Ник молча смотрел на нее, и по его лицу ничего невозможно было прочесть.
– Нет. Я скажу тебе, что намерен предпринять…
– И что же?
Он ухмыльнулся:
– Я поеду с тобой!
Пелсия
Больше месяца Йонас делал одну бесплодную попытку за другой, но в конце концов ему пообещали встречу с вождем Базилием.
– Во дела! – шепнул Брайон, пока их вели по утоптанной дорожке, что упиралась в ворота хорошо охраняемого жилища вождя. – Тебе школу харизмы открывать можно. Дашь парочку уроков по дружбе?
– Ладно тебе, все просто…
– Кто бы говорил!
И Брайон покосился на роскошную девицу, чья рука обвивалась кругом талии Йонаса. Это она пообещала устроить встречу с вождем… которому еще и доводилась дочерью.
Йонас быстро сообразил, что единственным способом подобраться к пелсийскому предводителю, ведущему вполне затворнический образ жизни, было свести знакомство с членами его семьи. В какой-то таверне он совершенно ненавязчивым образом познакомился с Лэлией Базилий, и девушка охотно согласилась помочь ему. Между прочим, в той забегаловке она выступала. Дочь вождя оказалась танцовщицей.
И какой!..
«Змеи, – вслух удивился Брайон, когда неделю назад они стояли среди толпы, следившей за представлением. – Она танцует со змеями!»
Ибо это было именно так.
«Я никогда раньше не любил змей, – ответил Йонас. – Теперь мне начинает казаться, что в них тоже есть своего рода очарование…»
Лэлия была девушкой потрясающей красоты, года на два старше его самого. И она танцевала с двумя приличных размеров питонами, черным и белым; змеи вились и скользили, повторяя движения ее великолепного тела. Йонас завороженно следил, как она переступала, поводя стройными бедрами, как в такт раскачиванию загорелых плеч метались длинные, по колено, черные волосы…
Йонас не сводил с нее взгляда, но, по сути, не видел.
Перед ним было видение прекрасной золотой принцессы с глазами цвета моря, что стояла над телом его убитого брата рядом с убийцей…
При всем том, что Йонас пересмотрел свой изначальный план – проникнуть в оранийский дворец и убить государя Эрона вместе с Клео, – принцессу он отнюдь не забыл. Более того, был едва ли не одержим ее образом. Йонас всем своим существом ненавидел царственную кровь и все, что близко ее обладателям…
Однако обстоятельства требовали сосредоточения. Выбора не было. Йонас натянул на лицо приличествовавшую улыбку, и они с Брайоном стали проталкиваться вперед, поближе к дочери пелсийского вождя.
Прежде, когда братья Агеллоны отправлялись в таверну знакомиться с девушками – после целого дня неподъемной работы на виноградниках, что награждала новыми мозолями не только их руки, но и души, – Томас пользовался куда большим успехом. Он был старше и, пожалуй, чуточку красивее. А главное – обладал врожденным талантом к флирту. Йонасу, конечно, тоже доставалось внимание, скрашивавшее ему вечера после тяжелой работы, но он все равно завидовал брату, которому девчонки отдавали большее предпочтение.
А потом Томаса не стало, и все переменилось.
В тот вечер они с Лэлией в самый первый раз встретились глазами, она окинула его оценивающим взглядом, и это от него не укрылось. Когда музыка перестала играть, девушка закуталась в прозрачное, ничего на самом деле не скрывавшее покрывало, напустила на себя вид этакой скромницы и стала ждать, чтобы он подошел.
«Змеи у тебя что надо», – сказал он ей и озорно улыбнулся.
Улыбка не подвела. Лэлия была тотчас завоевана.
Дочь пелсийского вождя не отличалась ни мозолями на ладонях, ни густым загаром – не то что девчонки, с которыми Йонас привык проводить время. Если она смеялась, то в ее голосе звучало искреннее веселье, не подточенное усталостью после целого дня тяжелой крестьянской работы. Йонас понравился ей. Очень. Неделю спустя она пожелала представить его отцу.
– Приблизьтесь, – сказал вождь, когда они вошли и оказались перед ним. Он сидел у большого костра, а перед ним танцевали полуобнаженные девушки. Вождь махнул рукой, и те, прекратив пляску, ушли прочь.
Искры плясали в воздухе, уносясь в ночное небо, туда, где на черном бархате горели далекие звезды. У огня жарилась на рожне козья туша, предназначенная для позднего ужина, кругом уже распространялся запах вкусного мяса. Лэлия потянула Йонаса за руку. Он очень старался не подавать виду, но на самом деле чувствовал себя весьма не в своей тарелке. Никогда прежде не встречался с вождем. И даже не знал никого, кто видел бы его своими глазами. Базилий много лет жил затворником. Поэтому личная встреча с вождем превратилась в высочайшую честь, которой мог удостоиться обычный пелсиец. И Йонас в полной мере чувствовал эту честь… вне зависимости от того, что за шаги ему пришлось предпринять, чтобы добиться ее.
Когда он только попал в личное поселение вождя, его перво-наперво поразила царившая здесь роскошь. Вся Пелсия в поте лица своего вкалывала на виноградниках, из последних сил добывая скудное пропитание, но по эту сторону забора был словно бы совсем другой мир. Изобильный, совершенно чуждый тягот и трудов, господствовавших вовне. Какой-то частью своего существа Йонас понимал, что вождю должна доставаться лучшая доля, но…
