Царь горы - Вадим Панов

— Всех, кто имел право встать выше нас.

— Право нужно заслужить, — прорычал Сантьяга. — Быть первым не привилегия, а испытание. Асуры его не прошли.

— Хорошо.

Повелитель навов неожиданно отпустил руку комиссара и даже чуть отодвинулся к противоположному подлокотнику, чтобы оказаться подальше от Сантьяги.

— Зачем мы говорили об этом? — поинтересовался Сантьяга, огорченно разглядывая рукав пиджака: там, где в него вцепился князь, на светло-серой ткани остались следы.

— Ты планируешь изменить мировоззрение целой семьи.

— Я хочу лишь подтолкнуть их. Мы менялись под действием внешних сил, а они не хотят. Пора понять, что мир не терпит подобной дерзости. Сохраниться в первозданном виде нереально. Или они изменятся сами, так, как посчитают нужным, или мир изменит их, но в этом случае решать будут не они.

— Думаешь, они поймут нюанс?

— Лучшие уже поняли. Они примут новую идеологию.

— Ты действительно надеешься, что большинство масанов поступит разумно?

— Мы специально долгое время не трогали Лондон, Нью-Йорк, Рим и еще несколько городов, в которых обитают крупные кланы. Мы позволили большому количеству масанов привыкнуть к мирной жизни. И знаете, она пришлась им по вкусу. В тех городах, где наша активность снижалась, вожаки мятежников начинали поддерживать порядок. Никакого разгула, никакой вольницы, абсолютный режим секретности.

— И в Нью-Йорке?

— Борис Луминар особый случай, — признал комиссар. — Но мы все равно не трогали город, позволяя подданным истинного кардинала привыкнуть к стабильности. Это важно.

— Почему?

— Потому что в самое ближайшее время мы им покажем, как легко можно лишиться этого. Наглядный пример: только что было хорошо, теперь стало хуже. Выбирайте.

— А если они выберут второе?

— Тогда будет еще хуже, — спокойно пообещал Сантьяга. — Я лично проведу в Нью-Йорке самый крупный в истории «поход очищения».

Некоторое время князь молчал.

— Итак, ты убираешь Бориса.

— По моим расчетам, получив ряд чувствительных ударов, в том числе от презираемых им челов, истинный кардинал потеряет авторитет среди подданных и исчезнет, бросив клан на произвол судьбы.

— Борис не исчезнет.

— Исчезнет. Ситуация будет расшатана до предела, поползут слухи, что мы собираемся добить клан, привыкшие к стабильности масаны… я бы не хотел использовать термин «запаникуют», но поверьте, они будут близки к этому состоянию. И станут искать выход.

— Пошлют к тебе парламентеров?

— Не следует унижать проигравших. Нью-Йорк возьмет под крыло новый лидер Саббат. А уж он договорится с нами.

— А новым лидером ты хочешь сделать Александра Бруджу?

— Честно говоря, это самая внятная кандидатура на данном этапе, — вздохнул Сантьяга. — Фигура, конечно, не без недостатков, но уж больно подходящая.

— Получается, ты поможешь Брудже осуществить его заветную мечту. — Комиссар понял, что повелитель улыбается. — Вы можете стать друзьями.

— Не думаю, что зайдет так далеко. В нашем общем прошлом есть несколько неприятных эпизодов, способных омрачить любую дружбу.

Штурм родового замка, например, во время которого барон Александр потерял любимую жену и едва спас дочь. Относительно недавняя — и десяти лет не прошло — смерть старшего из трех сыновей. И раскол клана — в свое время Сантьяга крепко помог Леопольду Бруджа.

— Боюсь, мы никогда не сможем полностью доверять барону.

В настоящий момент Александр оказался в одной лодке с навами, но плыть вместе им предстоит недолго. Последняя фраза комиссара звучала приговором, и князь понял, что терпеть длительное время одного из идеологов Раскола в роли единоличного правителя Саббат Сантьяга не намерен.

— Он это понимает?

— Вероятно.

— И все равно идет за тобой?

— У него нет выхода. Если откажется Александр, я поставлю на Густава.

— Почему бы не сделать этого сейчас?

— Потому что Драконья Игла лондонца уже обещана Захару Треми. Тайному Городу нужен истинный кардинал.

— Хорошо. Когда ты собираешься начинать?

— Я уже начал.

США, Нью-Йорк

15 декабря, среда, 04.16 (время местное)

Сантьяга хорошо разбирался в тех, с кем работал. Точнее, комиссар не работал с теми, кого не читал как открытую книгу, в чьей мотивации он не был уверен или не мог спрогнозировать, как поведет себя агент в той или иной ситуации.

Комиссар понимал, что Иоганну Носферату не понравится поставленная перед ним задача. Из всех принимавших участие в будапештском совещании масанов Иоганн был единственным, кто сам предложил услуги Сантьяге, и не раз доказывал верность. Он был наименее агрессивным, наименее склонным к подлости или удару в спину. Стать провокатором было противно его сути. Но пришлось, потому что комиссар не мог поручить операцию в логове Бориса Луминар только убийцам. Даже среди предателей должен быть тот, кому можно доверять, и этим кем-то выпало стать Иоганну. Сантьяга знал: если Малкавианы по каким-то причинам его подведут, то тихий и не склонный к лишнему насилию Носферату безропотно доделает за них грязную работу.

«У нас не очень сложная задача и не настолько неприятная, как можно было ожидать. Главная опасность в том, где нам предстоит действовать».

«Где?» — не выдержал Йозеф.

«В Нью-Йорке».

Три одиноких охотника — Иоганн решил не брать на опасное предприятие семейных масанов — переглянулись.

«Будем воевать с истинным кардиналом?»

«Не мы».

«А наша задача?»

«Провокация. — Иоганн произнес это твердо, так, словно не видел в задании ничего дурного. Произнес и сразу же развернул карту Нью-Йорка. — Нам построят портал вот сюда, на окраину Центрального парка, к месту встречи драгдилеров».

Единственное, что мог сделать комиссар для облегчения душевных мук самого верного из своих агентов, — подобрать достаточно неприглядный объект уничтожения. Торговцы смертью способны вызвать сочувствие лишь у самых фанатичных челолюбов.

«Портал прикроют?»

«Да. Бойцы Луминара не заметят переход».

«Что делать с торговцами наркотиками?»

«Устранить».

«И все?»

«Нет…»

Совещание Иоганн провел сразу же по возвращении из Будапешта. Затем его бойцы готовили оружие и снаряжение, отдыхали, повторяли последовательность командных действий и свои задачи, запоминали планы улиц. И теперь, стоя в условленном месте на окраине Хельсинки в ожидании портала, Иоганн был уверен, что парни не подведут. Да и сам он успокоился. Свыкся с тем, что придется делать.