Выпить и умереть - Найо Марш

Фокс раскрыл свой знаменитый блокнот. Легг неожиданно встал и быстро заговорил:

— Роберт Легг, Оттеркомб, «Перышки»… Южный Девон. Служебный адрес — секретарь и казначей Комбского Левого Движения, почтовый ящик сто девятнадцать, Иллингтон.

И снова сел.

— Спасибо, сэр, — коротко бросил Фокс.

— Долго ли вы здесь проживаете?

— Десять месяцев. У меня больные легкие, знаете ли. Но ничего серьезного, похоже. Мне, наверное, не стоит нервничать по этому поводу… Но общее состояние здоровья неважное. Фурункулы. Даже, знаете ли, в ушах… Мой доктор посоветовал мне приехать сюда пожить…

— Откуда приехать?

— Я прибыл из Ливерпуля. Жил я там на Флэттери-стрит, семнадцать. Там очень дымный район.

— Это был ваш постоянный адрес?

— Да. Я работал секретарем в двух местах. Потом пыльщиком.

— Кем-кем?

— Пыльщиком. Ну, уборщиком на пылесосе. Но это вредило моим легким. Короче, я бросил это гнилое занятие и решил попробовать с почтовыми марками.

В речи Легга будто случайно проскальзывали некоторые интеллигентские словечки, и Аллейн про себя удивлялся, неужели это простой уборщик или пусть даже филателист…

— Как долго вы жили в Ливерпуле?

— Года два.

— А до того?

— В Лондоне. В Сити. Вообще-то я родился в Лондоне. Почему вы спрашиваете?

— Рутина, мистер Легг, — отвечал Аллейн, вспомнив слова Кьюбитта. — Вот что я хотел у вас спросить: вы встречали раньше мистера Уочмена? До того, как он приехал в Оттеркомб?

— Да, конечно.

Аллейн удивленно поднял глаза:

— А вас не затруднит рассказать мне, где именно вы встречались с покойным? Вы, конечно, имеете право не отвечать на вопросы, если не хотите…

— Ну что вы, я совсем не возражаю, инспектор… У нас было с ним легкое столкновение на дидлстокском перекрестке. Столкновение машин, я имею в виду… Но он повел себя весьма великодушно…

Аллейн смотрел на собеседника в упор, и Легг несколько раз нервно мигнул. Фокс, кажется, втихомолку ухмылялся, черкая в своем блокноте.

— И это был первый раз, когда вы его видели?

— О нет. Я видел его и раньше. В суде.

— Что?

— Я любил ходить на судебные заседания, пока жил в Лондоне. Меня это всегда привлекало, правду сказать. Но мистер Уочмен-то меня не знал, конечно.

— Ну да, ясное дело, — кивнул Аллейн и задумчиво передвинул массивную чернильницу с одного конца стола на другой. — Мистер Легг, — наконец продолжил допрос суперинтендант, — скажите, сколько вы выпили в тот вечер? В пятницу?

— Много, довольно много, — торопливо ответил Легг. — Сейчас только я понял, сколько же я выпил! Может быть, не столько, сколько некоторые там, но вполне достаточно для меня. Наверное, так — иначе бы я не промахнулся… Разве что он сдвинул свой палец… — Легг со значением посмотрел на Аллейна. — Вообще-то я отлично играю, когда чуток подшофе, — продолжал он. — Но в тот раз я явно перебрал, явно. Никогда себе этого не прощу…

— Как быстро вы осознали, что произошло? — спросил Аллейн.

— О, прошло немало времени! Сперва я решил, что это столбняк или что-то в этом роде. В тот момент, знаете ли, я начисто позабыл про эту проклятую отраву. И уж конечно, мне и в голову не пришло, что в то утро мистер Помрой открывал буфет, где стояла эта дрянь.

— Да, но ведь он сделал это из-за…

— Да-да, я знаю, что вы хотите сказать! — воскликнул Легг. — Вы сейчас скажете, что ведь Помрой открывал буфет, чтобы достать оттуда йод именно для меня. Но поверьте, в тот момент я мог и про это забыть. Но… одним словом, может быть, Помрой случайно коснулся флакона с ядом рукой и потом перенес на дротик, не знаю… Не исключаю, что это вообще какая-то мистика и роковая случайность… — Его лицо страдальчески скривилось. — Господи, как же мне не везет всегда, — прошептал он. — Как я жалок, черт возьми…

Люди необаятельные и непривлекательные тем не менее обладают одним оружием, которое применяют редко — но метко. Это оружие — пафос жалости. В Легге сейчас было нечто нестерпимо жалкое: в его порывистости, в его растерянности, в его страхе и робких попытках пожаловаться на жизнь… У Аллейна неожиданно возникло сильнейшее желание вышвырнуть этого размазню прочь, как нечто неприятное и болезненное. Но вместо этого Аллейн сказал:

— Мистер Легг, вы не будете возражать, если мы возьмем у вас отпечатки пальцев?

Стул отлетел прочь и опрокинулся, а Легг, подпрыгнув, словно заяц, поднятый с места собаками, заломил руки и простонал сквозь брызнувшие слезы:

— О боже! Я так и знал! Так и знал, что вы скажете мне именно это!..

— Ну, давайте без истерик, мистер Легг, — укоризненно покачал головой Аллейн. — Не надо принимать это так близко к сердцу! И потом, если вы уверены, что произошел несчастный случай, вам тем более нечего бояться. В конце концов, в этой процедуре нет ничего ужасного!

— Нет, есть! Есть! — возразил Легг, все еще с нотками рыдания в голосе. — Это совершенно ужасное дело! Оно подразумевает многое! Многое! И я решительно отказываюсь! Решительно!

— Ну что ж, — сказал Аллейн, — значит, мы не станем брать у вас отпечатки…

Легг высморкался в полный нос, шумно и крепко, продолжая затравленно глядеть на Аллейна поверх носового платка.

— Ну да, ну да, — бормотал он. — Я знаю, что вы задумали. Вы возьмете у меня отпечатки обманным путем… Украдете их. Я слышал об этой полицейской практике, слышал… Конечно, в государстве, где заправляют капиталисты, так и должно быть, натурально… Вы мне дадите фотографии якобы на опознание, я их потрогаю, а вы потом снимете мои отпечатки…

— Уже нет, — усмехнулся Аллейн. — Вы ведь нас предупредили…

— Все равно, вы их получите без моего согласия и сфабрикуете улики против меня! Вот что вы сделаете.

— Что вы имеете в виду под сфабрикованными уликами?

— Насчет меня! — воскликнул Легг, драматически шепелявя, как от переизбытка благородных и оскорбленных чувств.

— Вы же сами понимаете, что ерунду городите, — спокойно заметил Аллейн. — Не советую вам продолжать в том же ключе.

— Мне вообще не нужно говорить! Вы загоните меня в ловушку своими ложными уликами! И я не позволю задерживать меня здесь против моей воли!

— Бог мой, вы вольны передвигаться во всех возможных направлениях! — раздраженно бросил Аллейн. — Фокс, будьте любезны, помогите мистеру Леггу открыть дверь!

Фокс, как всегда очень осторожно, щелкнул замком. Легг двинулся к выходу, но на пороге обернулся:

— Если бы только, — выдохнул он с большим волнением и силой, — если бы только у вас хватило здравого смысла понять, что я ничего не смог бы сделать, даже если бы пожелал! Господи, только бы вы это поняли и оставили меня в покое! Вы ведь даже не представляете, какую рану вы мне наносите! Господи, только бы вы оставили меня в покое!

С хлюпаньем потянув носом, Легг обреченно махнул рукой и удалился.

Фокс стоял как скала, положа ладонь на дверную ручку и прислушиваясь к удаляющимся шагам.

— Идет в гараж, — сообщил он. — Надеюсь, этот хлюпик не смоется?

— Не думаю. Во всяком случае, не на машине.

Фокс все стоял, завороженно глядя на Аллейна.

— Странное дело, не правда ли, шеф? — протянул он.

— Очень странное, — кивнул Аллейн. — Вот еще что. По поводу его костюма. Могу биться об заклад, что сшит этот костюмчик был портным именно на мистера Легга, причем лет шесть назад. Он на нем здорово сидит, а фигура у нашего приятеля, прямо скажем, не совсем обычная. Извилистая фигурка!..

— Заметили его лапищи? Похоже, с этим человеком что-то случилось, отчего он покатился вниз. А ведь в свое время наверняка вращался в хорошем обществе!..

— А как же. Тут все вместе — руки, волосы, походка и речь… Я терпеть не могу, когда мужчины хнычут. Ладно. Фокс, позвоните в Иллингтон Харперу, пусть пошлет дротик на экспертизу к Даббсу. На дротике должны быть отпечатки Легга.

Фокс пошел к телефону, передал краткие инструкции и вернулся к Аллейну.

— Все-таки интересно, кто он такой и зачем его втянули в это дело… — задумчиво пробормотал он.

— Вот это нам и нужно выяснить.

— Вел он себя как последний кретин. Какого черта он не дал свои отпечатки? Но ведь нам они все равно нужны?

— Ничего, — лукаво улыбнулся Аллейн. — Мы их возьмем хитростью. Он ведь нам сам это подсказал.

— Любопытно, что он там делает? — нетерпеливо бросил Фокс, вслушиваясь.

— Погодите минутку, я посмотрю… — прошептал Аллейн и крадучись вышел в коридор.

Легг оставил боковую дверь приоткрытой, и видна была часть внутреннего дворика, залитого лунным светом. Передвигаясь мягко, словно кот, идущий на свидание, Аллейн проскользнул через дворик, притаился в тени распахнутых ворот гаража и стал вслушиваться.

Из гаража слышался шепот, прерываемый иногда глухими ударами, и хрипловатое дыхание… По камню шаркнул чей-то ботинок, и снова — шепот… Аллейн так же незаметно стал отступать и вернулся в дом.