Житие старца Паисия Святогорца - Иеромонах Исаак

Когда Старец посетил Австралию, протосингелом Австралийской архиепископии был архимандрит Стефан — в настоящее время игумен монастыря Пресвятой Богородицы «Всецарицы». Его Высокопреподобие вспоминает: «Посещение приснопамятным Старцем Паисием Австралии было тихим, негромким — поскольку в то время большинству он был незнаком. На меня особое впечатление произвел вот какой случай. В один из вечеров мы со Старцем приехали в небольшой храм. Оставив его в храме, я вышел по делу и почти сразу — всего через несколько минут — вернулся в церковь. Но Старца там не оказалось. Я позвал его по имени, но мне никто не ответил. Я позвал еще два-три раза, но снова — молчание. Я забеспокоился, закричал почти в полный голос. Вдруг вижу, как он выходит из-за дальних стасидий храма. У него был такой вид, словно он выходил из иного мира. Я сделал вывод, что за это короткое время Старец духовно погрузился в молитву. Черты его лица, казалось, изменились. Он словно выходил из внемирного пространства, которое было ему хорошо знакомо и в которое он был способен перемещаться посредством молитвы. Конечно, тогда обо всем этом ни я, ни он даже не упомянули. Однако я оценил его духовное достоинство, понял, что за человек был в тот момент рядом, каково было его духовное величие. Благословение его и молитва да будет с нами. Он нас любил. Когда он уехал, мы чувствовали близ себя его присутствие. В своем монашеском правиле, молясь по четкам, я призываю его имя».

Один грек из Австралии рассказывал, что, когда Старец выходил из алтаря храма, к нему приблизилась женщина и попросила его благословения. Старец рукой стал делать ей знак, чтобы она уходила, отгонял ее от себя. В недоумении она спросила: «Это Вы мне, Геронда?» — «Да». — «За что? Что я сделала?» — «Пойди сперва помирись со своей двоюродной сестрой и потом приходи», — ответил Старец. И действительно, эта женщина поссорилась со своей двоюродной сестрой и даже не разговаривала с ней.

Будучи в Австралии, Старец подчеркивал необходимость основания там монастырей, чтобы они духовно помогали людям, опережая и одолевая разных йогов и пятидесятников, которые своим лжесветом сбивают людей с пути.

Посещение Старцем далекого континента оставило неизгладимый след в сердцах живущих там православных греков. Один священник из Австралии рассказывал: «Мы чувствуем, что он словно благословил Австралию на четыре стороны горизонта. Христиане, знавшие Старца, по праву чтут его память и призывают его благодать и помощь».

Ночной посетитель

Старец рассказывал, что вскоре после возвращения из Австралии произошел такой случай. «Как-то поздним вечером я услышал стук в дверь и, спросив: "Кто там?" — услышал в ответ имя своего знакомого. Потом голос из-за двери спросил: "Сколько сейчас времени?" — и сам же ответил: "А, знаю. Три". Я посмотрел на часы — действительно, было три[111]. Я открыл дверь и — увидел диавола! Он был лысый и очень уродливый, с лицом красным, как медь. В гневе диавол сказал мне: "За то зло, которое ты мне делаешь, я тебя отсюда выгоню!" После этих слов он исчез, оставив после себя невыносимое зловоние».

Старцу было настолько больно за то жалкое состояние, до которого дошел диавол, что, рассказывая об этом, он долгое время глубоко вздыхал и, скорбно качая головой, говорил: «Во что же превращается тот, кто удаляется от Бога! До какого жалкого состояния довело себя лучшее из творений Божиих! Если бы люди знали, какой диавол вонючий и гадкий, то все бы его презирали и никто бы не грешил».

Личина явившегося Старцу диавола было настолько отвратительна, что Старец говорил, что если бы было возможно, то он желал бы, чтобы те, кто идут в адскую муку, по крайней мере, не видели его лица.

Явление Христа

Старец рассказывал иеромонаху Г.: «Молясь Христу, я ощущал некое затруднение. Вот Матерь Божия — Она для меня как родная Мать. Святая Евфимия – тоже родная. Я ее зову: "Святая ты моя Евфимьюшка!.." А молясь Христу, я чувствовал затруднение. К Его иконе я прикладывался со страхом. И когда во время Иисусовой молитвы мой ум иногда отходил от Христа, меня это не расстраивало. "Кто я такой, чтобы постоянно иметь свой ум во Христе?" — говорил я себе. И вот произошло то, о чем я хочу тебе рассказать.

Был вечер после праздника Обретения главы Честного Предтечи, канун памяти святого апостола Карпа[112]. Я чувствовал себя невесомым, воздушным. Никакой охоты спать у меня не было, и я подумал: "Дай-ка я сяду напишу что-нибудь про батюшку Тихона и пошлю это сестрам в Суроти". До восьми тридцати по-святогорски я написал около тридцати страниц. Спать мне не хотелось, но я решил прилечь, потому что немного устали ноги.

Начало светать. До девяти по-святогорски (примерно шесть утра по-мирскому) я еще не уснул. И тут я увидел, как исчезла одна из стен моей кельи (та, что в сторону мастерской, возле нее стоит кровать). Я увидел Христа — в Свете, на расстоянии примерно шести метров от меня. Я видел Его сбоку. Волосы Его были светлыми, а глаза голубыми. Он мне ничего не говорил, только смотрел — но не прямо на меня, а как бы чуть в сторону.

Я все это видел не телесными глазами. Тут телесные глаза открыты ли, закрыты ли — никакой разницы нет. Я все это видел глазами душевными.

Увидев Его, я подумал: "Как же они могли в такое Лицо плевать? Как же они — не боявшиеся Бога люди — могли к такому Лицу прикоснуться? Как они могли вколачивать в это Тело гвозди? О, Боже мой!.."

Я был поражен. А какую я испытывал сладость! Какое радование! Я не могу описать словами эту красоту. Она была тем, о чем говорится: "Красен добротою паче сынов человеческих". Вот какой была эта красота. Я никогда не видел ничего подобного ни на одной из Его икон. Одна только, не помню уже, где я ее видел, — была немного похожа.

Человеку стоило бы подвизаться тысячу лет ради того, чтобы увидеть эту красоту хотя бы на одно мгновение. О, сколь великие и неизреченные вещи могут быть дарованы человеку — и какими ничтожными пустяками мы занимаемся!

Я верю, что это явление было подарком, который мне сделал батюшка Тихон. Ты только об этом никому не рассказывай. Я и тебе-то долго думал, говорить или не говорить. И видишь, пока ты у меня был — столько времени не говорил ничего, сейчас только решился, когда ты уходишь»[113].

Через два дня, вновь встретившись с иеромонахом Г., Старец сказал ему: «Я всю ночь проплакал. И зачем я тебе только это рассказал! Я не боюсь, что ты передашь это другим, нет. Но сам я, рассказав тебе об этом, потерпел ущерб».

Одна из сестер монастыря Суроти, почувствовав, что со Старцем произошло что-то необыкновенное, написала ему: «Такого-то мая, в таком-то часу... Остальное Вы расскажете нам сами». И действительно, приехав через какое-то время в Суроти, Старец рассказал сестрам об этом событии и описал Явившегося ему Христа. По его точным описаниям монахини-иконописицы написали икону Господа.

Рыба, посланная Богом

Старец рассказывал: «Был воскресный день, Неделя о слепом. Я чувствовал себя изможденным, и у меня появился помысел о том, что если бы я поел немного рыбки, то это пошло бы мне на пользу. Мне захотелось рыбы не по похоти чревоугодия, но как лекарства. В то время у меня были проблемы и с кишечником. Потом мне понадобилось сходить в соседнюю келью. На обратном пути я увидел большую птицу, похожую на орла. Она летела так низко над землей, что я нагнулся, чтобы она меня не ударила. Я испугался, что эта птица могла быть диавольским искушением, и поэтому, не обращая на нее внимания, быстро вошел в свою келью.

Вскоре мне вновь понадобилось выйти из каливы. На том месте, где мы с птицей едва не столкнулись, я увидел большую живую рыбу. Она лежала на земле и билась. Я сначала осенил себя крестным знаменем, поблагодарил Бога и потом поднял рыбу. Но разве после такого очевидного чуда захочется эту рыбу есть?»

Чтобы не забывать об этом событии и всегда помнить о Промысле Божием, Старец на деревянной спинке своей кровати очень художественно изобразил орла, держащего в когтях большую рыбу. Кроме этого, в Цветной Триоди на полях страницы, где находится служба Недели о слепом, Старец описал это событие. Однако впоследствии по смирению, не желая, чтобы оно было известно другим, этот кусочек страницы он оторвал. И все же часть записи осталась на странице, потому что если бы Старец оторвал и ее, то были бы также уничтожены песнопения, напечатанные на обратной стороне. Для того чтобы запутать смысл, Старец зачеркнул некоторые слова из оставшейся записи и прочитать их удалось с трудом. Вот эта запись:

 То есть:

«Слава Богу и благодарения (тем, кто) молятся (и посылают) милостыню (без шума) с птицами Божиими созданиям Божиим»[114].

Дороги и автомобили