Дочь молнии - Мэри Херберт

8

К полудню солнце начало припекать сильнее; все кругом было охвачено буйным весенним цветением. Путешественники ехали цепочкой по узкой тропке; справа и слева расстилались владения Рейдгара. Здесь все было так же, как и на земле Джеханана: пологие скаты холмов, широкие луга, перелески, долины, богатые растительностью.

Как и Джеханан, Рейдгар обосновался зимним лагерем у самого моря, но, в отличие от своего южного соседа, он все более утрачивал привычки кочевой жизни. Из года в год число их табунов все уменьшалось, все больше и больше людей предпочитало оставаться в трелде на лето, чтобы запастись дарами, которыми изобиловало море, или заняться разработкой меди — залежи ее были обнаружены в близлежащих холмах.

Рейдгар в большей мере, чем какой-либо другой клан, забыл обычаи Валериана.

Габрия никогда прежде не была в трелде клана Рейдгар, и поэтому, когда Нэра взобралась на вершину высокого холма, склон которого сбегал прямо к лагерю, разница бытовых привычек своего клана и клана Рейдгар поразила ее. Малочисленный Корин вел наиболее кочевой образ жизни среди двенадцати кланов равнин. Рейдгар был крупнее, насчитывал куда больше народу и глубоко пустил корни в землю, которую они именовали домом. На месте обычных шатров в трелде высились каменные постройки. Широкий, но мелкий ручей разрезал трелд пополам, вливаясь в море.

Даже отсюда Габрия могла разглядеть множество рыбачьих лодок у берега и дальше в море и множество людей, толпившихся и снующих по белому песку пляжа. Вода сверкала на солнце, блеск ее резал глаза.

— Неудивительно, что их клячи не похожи на лошадей, — высказался вслух Кет, воин, ехавший впереди Брегана. — Это не клан, а кучка рыболовов.

— Они пока еще могут держать оружие в руках, поэтому придержи язык, — резко ответил Этлон.

— Прошлым летом не смогли, однако, — пробормотал Кет себе под нос.

Лорд Этлон промолчал. Рыболовы ли, нет ли, клан Рейдгара все еще оставался кланом по крови и по духу и, несмотря на отказ лорда Кауруса вступить в борьбу с Медбом в прошлое лето, заслуживал должного уважения остальных. Лорд Каурус был сильным воином, горячо преданным своим людям.

Не трусость толкнула его выйти из их братства, лишь гордая, независимая натура и упрямое недоверие к клану Хулинин.

Этлон кивнул спутникам, и группа направилась вниз, к шумному многолюдному трелду. Увидев их, дозорный вытащил рог и протрубил тревогу. Сигнал был услышан внизу, у въезда в трелд: часовой покинул свой пост и галопом понесся по долине в поисках вождя. Когда Габрия и ее спутники подъехали к трелду, лорд Каурус и его охрана, верхом, собрались у входа, преградив им путь. Позади вождя теснились другие воины и население клана. Они с осторожностью посматривали на Этлона и Брегана, направивших своих лошадей навстречу лорду Каурусу.

Вождь Рейдгара был явно встревожен внезапным вторжением в его трелд. Каурус не сделал ни малейшей попытки скрыть подозрительность и гнев, но он вовремя вспомнил о хороших манерах и приветствовал Этлона первым. Он поднял руку:

— Хайль, Хулинин. Добро пожаловать в Рейдгар Трелд.

— Приветствую вас, лорд Каурус, — спокойно ответил Этлон. Он оглядел плечистых мужчин, окружающих вождя.

— Это не слишком похоже на гостеприимство. Или вы ждете кого-то еще?

— Мы никого не ждали. По крайней мере, вас.

Этлон пожал плечами.

— У меня не было времени послать письмо. Наше дело очень срочное. Мы не собирались делать остановку, но сейчас мы крайне нуждаемся в медикаментах и хороших лошадях.

— У нас нет хороших лошадей, — сказал Каурус воинственно.

Вождь Хулинина прищелкнул языком.

— Лорд Каурус, неужели мне придется напомнить вам о законе гостеприимства? Только прошлой весной молва называла вас лучшим хозяином среди двенадцати кланов. Неужели вы все забыли в один короткий год?

— Я ничего не забыл, — Каурус поерзал в седле, взгляд его выражал осторожность. — Мы рады вам, лорд Этлон, но мы не можем позволить колдунье войти в наш трелд.

Этлон с трудом подавил закипающую ярость и холодно посмотрел на рыжего вождя.

— Почему же нет, Каурус? Ее принимали в других кланах с радостью. Мы не оставим ее на ночь у входа.

— Мы как раз собирались проводить церемонию праздника Перворожденных. Если эта еретичка ступит на землю нашего лагеря в такой день, Амара навсегда проклянет наш клан.

Воины Рейдгара закивали головами в знак подтверждения. Воевода Рейдгара двинулся вперед, выразительно положив на рукоятку меча ладонь.

Этлон незаметно вздохнул. Он предполагал встретить недоверие и неудовольствие, но отнюдь не категорический отказ. К несчастью, их прибытие совпало с праздником Перворожденных.

— Габрия, — позвал Этлон через плечо. — Подойди сюда и приведи жеребенка.

Встревоженный Каурус отступил на шаг; по его лицу пробежала тень страха, когда Габрия, верхом на Нэре, остановилась подле Этлона. Жеребенок и Эурус пришли следом.

Повисла долгая пауза. Мужчины Рейдгара с нескрываемым изумлением взирали на белокурую женщину и легендарных черных лошадей.

Наконец Этлон прервал молчание:

— Вы думаете, Амара наградила бы Габрию и хуннули здоровым жеребенком, если бы была оскорблена? — его голос был нарочито вежлив.

Такой поворот дела лордом Каурусом предусмотрен не был. Он пытался найти ответ на выпад Этлона, на предложенную им дилемму, и лицо его покраснело от напряжения. Всю жизнь он был твердо убежден, что колдунья — это воплощение зла, и ничего больше. Но если это правда, как удалось ей заполучить трех хуннули, к тому же одного из них — жеребенка? Хуннули не выносят зла и стремятся избежать его во что бы то ни стало. Но все же…

Внезапно Каурус поднял руку и сказал с видимой неохотой:

— Ладно, колдунья и ее хуннули могут остаться. Но, — он внимательно оглядел всю компанию, сделав многозначительную паузу, — только на одну ночь.

Этлон чуть заметно кивнул в ответ.

— Ваше великодушие безгранично.

Воевода Рейдгара сжал рукоятку меча, словно намереваясь вытащить его из ножен.

— Лорд Каурус, вы не можете этого позволить, — закричал он. — Эта… самка — колдунья! Меня не интересует, сколько хуннули она водит за собой; она несет на себе непристойную ересь. Богиня никогда не простит нас, если она остановится под нашей крышей.

— Гринголд, — сказал Каурус с досадой, — я уже принял решение, и тебе следует ему подчиниться!

— Как воевода клана, я не могу подвергать наш народ опасности.

— А я, как вождь этого клана, вправе требовать выполнения моих приказаний, — прогремел Каурус. — Я не уроню чести Рейдгара отказом в ночлеге другому вождю.