Московия. Легенды и мифы. Новый взгляд на историю государства - Алексей Бычков

Тем временем Бату улаживал западнорусские проблемы по-своему. Ему приходилось иметь дело с двумя русскими князьями — Даниилом Галицким и Михаилом Черниговским. Для феодального общества на востоке Центральной Европы характерно, что даже после жестокого урока, преподанного монгольским вторжением в 1240–1241 годах, межкняжеские и межнациональные раздоры не утихли и соперничество не ослабело. Как Польша, так и Венгрия пытались воспользоваться ситуацией, поддерживая то одну, то другую сторону, что привело к установлению их собственного контроля над Галичем. Этим объясняются постоянные конфликты между венграми и поляками, а также между ними и русскими. Галицкие князья, вынужденные объединять силы то с поляками, то с венграми, неоднократно бывали втянуты в центральноевропейские конфликты, вмешиваясь в венгерско-чешское и чешско-польское соперничество.

В ранние годы правления внимание Бату было сосредоточено на переговорах монгольских вождей по поводу будущего избрания нового великого хана; его также заботили закавказские и анатолийские дела. Поэтому он не вмешивался в деятельность западнорусских князей до 1245 года. К этому времени в Монголии было достигнуто соглашение по поводу кандидатуры Гуюка. Даже если Бату и не одобрял этого решения, он вынужден был с ним согласиться. Теперь он мог усиливать свой контроль над Западной Русью.

Тем временем в 1245 году Даниил Галицкий и его брат Василько Волынский нанесли сокрушительное поражение князю Ростиславу (сыну Михаила Черниговского), которому венгры и поляки оказывали совместную поддержку. Эта победа сделала галицкого князя Даниила Романовича самым сильным из правителей на востоке Центральной Европы, и Бату поспешил предотвратить любую его попытку отстоять свою независимость. Он приказал галицкому князю возвратить управление Галичем монгольскому военачальнику. Вместо этого Даниил Романович решил присягнуть на вассальную верность лично самому Бату и с этой целью отправился в ставку хана. Он должен был низко склониться перед ханом, но принят был милостиво и благосклонно. «Пьешь ли ты наши напитки — черное молоко и кумыс?» — спросил Бату Даниила. «До сих пор не пил, но сейчас я сделаю все, что ты прикажешь, и выпью их». Бату был, несомненно, доволен. «Теперь ты один из наших», — сказал он и приказал, чтобы русскому князю был поднесен кубок вина. «Ты не приучен к молоку, поэтому выпей немного вина». Несмотря на добрый прием, гордость Даниила Галицкого, как и его витязей, была сильно уязвлена. «О, из всех зол большее — почет от татар», — комментирует галицкий летописец. «Даниил, великий князь, господин земли Русской, теперь склоняет колени и называет себя рабом хана».

Через несколько месяцев после паломничества Даниила Галицкого в Сарай князь Михаил Черниговский отправился на встречу с Бату. Он оказался менее удачлив, нежели его соперник. Разницу в отношении Бату к двум князьям можно объяснить тем фактом, что галицкий князь был значительно сильнее, чем черниговский, и Бату счел необходимым добиться от него покорности. Кроме того, Галич находился близко к Венгрии и Польше, и Даниил Галицкий всегда мог найти убежище в одной из этих стран. И Михаил Черниговский, и его сын Ростислав провели несколько лет в Венгрии, и Ростислав вернулся туда после провала его похода против Даниила Романовича. Михаил Черниговский, однако, предпочел возвратиться в свой стольный город, где оказался во власти Бату. Более того, Бату, по всей вероятности, не доверял намерениям черниговского князя. Он согласился принять Михаила Всеволодовича, только если тот очистится, пройдя между двух огней. Это была обычная монгольская процедура для иностранцев, желающих быть допущенными к ханскому двору, основанная на вере в магические свойства огня. Между прочим, Даниил Галицкий избежал ее.

Вдобавок, согласно сведениям Плано Карпини, Бату потребовал, чтобы князь Михаил Черниговский простерся перед идолом (онгоном) Чингиз-хана. Князь Михаил отказался выполнить требования Бату и даже стал вызывающе поносить «мерзких идолов». За это он был казнен вместе с одним из верных ему бояр, который сопровождал его в ставку хана и убеждал его «принять мученический венец». Еще один князь из черниговского дома — Андрей, сын Мстислава, был казнен примерно в это же время. Как пишет Плано Карпини, он был наказан за самовольную поставку коней за границу.

Казнь князя Михаила Черниговского убрала со сцены старого соперника Даниила Галицкого и тем самым укрепила его положение. Более того, оказавшись в качестве вассала Бату, Даниил Романович снискал авторитет среди соседних правителей, которые теперь искали его дружбы. Король Венгрии Бела IV отдал свою дочь за сына Даниила — Льва и способствовал браку еще одного из данииловских сыновей, Романа, с Гертрудой, племянницей покойного герцога Австрийского. Таким образом, Роман стал претендентом на австрийский трон. Это дало возможность Беле IV заинтересовать Даниила вопросом об австрийском престолонаследии и получить от него военную помощь против Священной Римской империи.

Нужно заметить, что после возвращения из ставки Бату в 1246 году Даниил Галицкий реорганизовал и переоснастил свою армию по монгольскому образцу. Когда австрийские посланники прибыли в его лагерь, они были удивлены, увидев всадников галицкого князя, одетых в кирасы монгольского типа, и их лошадей, защищенных шлемами, а также наплечными и грудными доспехами. Сам князь Даниил, однако, был одет, согласно летописцу, «по русскому обычаю» в одежду для верховой езды из греческой парчи, украшенной золотым галуном, и в сапоги из зеленой кожи. Его сабля была инкрустирована золотом, а седло его великолепной лошади позолочено. Несмотря на старания Белы IV и Даниила Галицкого, кандидат на австрийский престол уже был, и его поддерживала Священная Римская империя: это Оттокар Богемский (король Богемии с 1253 г.), который позже стал герцогом Австрии. Между прочим, Даниил не имел намерения разжигать пожар в Центральной Европе. Наоборот, к этому времени он пришел к заключению, что ему нужна поддержка Запада против монголов. Конечно, заискивание перед Бату было лишь тактическим ходом. Его далеко идущая стратегия заключалась в подготовке к борьбе против монголов. Однако он должен был действовать осторожно и скрывать свои намерения. Первым шагом Даниила в его дипломатической игре стала попытка установить контакт с папой, чей авторитет резко возрос после смерти в 1250 году его злейшего врага, императора Фридриха II. Следует вспомнить, что несколькими годами раньше сам папа через Плано Карпини убеждал западнорусских князей признать его господство. Во время пребывания папского посла в Волыни (предположительно, в декабре 1245 г.) Даниил находился в лагере Бату, а его брат Василько, хотя и симпатизировал идее папы, отказался брать на себя какую бы то ни было ответственность в вопросе объединения церквей. Поскольку братья продолжали свое путешествие в Монголию, папа послал еще одного клирика к Даниилу, чтобы подготовить почву для восстановления дружественных отношений. На обратном пути из Монголии Плано Карпини и его спутник остановились в Галиче (июнь 1247 г.), где Даниил и Василько приняли их «с большой радостью». Согласно Иоанну де Плано Карпини, оба князя говорили, что «им хотелось бы иметь папу единственным их господином и отцом, а римскую церковь их госпожой и повелительницей… И после этого они отослали с нами к папе свои письма и посланников». Затем последовал обмен посольствами. Даниил согласился убедить духовенство и народ Галича и Волыни признать папу главой их церкви. Папа, в свою очередь, обещал Даниилу королевскую корону и военную помощь римско-католических народов.

Одновременно Даниил вступил в переговоры с великим князем Андреем Владимирским (братом Александра Невского), за которого он в 1251 году отдал замуж одну из своих дочерей. Андрей согласился сотрудничать с Даниилом, но не смог сделать многого, поскольку по причинам, которые будут рассмотрены нами позднее, в 1252 году лишился своего трона. Таким образом, единственной надеждой Даниила оставалась возможность получить поддержку с запада. Папа, как и обещал, прислал ему знаки королевской власти, и Даниил был коронован королем в городе Дрогичине в 1253 году. Однако усилия папы, направленные на то чтобы сплотить католические силы для крестового похода против монголов в помощь Даниилу, не привели ни к чему.

Теперь мы можем вернуться к событиям в Восточной Руси. Когда Александр Невский и его брат Андрей в конце 1247 года (или в начале 1248 года) появились при дворе Гуюка, хан назначил Андрея великим князем владимирским, а Александра — князем киевским. Последнее назначение знаменательно, поскольку оно демонстрирует, что Гуюк хотел, чтобы Западной Русью правил кто-либо, зависимый от него. Братья вернулись на Русь в 1249 году. К этому времени Гуюк умер, но в период междуцарствия не происходило перераспределения княжеских тронов. В то время как Андрей стал править Владимиром, Александр отправился не в Киев, а в Новгород. Новый митрополит Руси в 1251 г. посетил его там. В связи с этим следует отметить, что предыдущий митрополит Иосиф скончался в Киеве в 1240 году. Только после шестилетнего перерыва Даниил Галицкий взял на себя инициативу восстановления митрополитского престола и отправил своего кандидата, западнорусского монаха по имени Кирилл, в Никею за одобрением патриарха. Кирилл был должным образом посвящен в сан митрополита Киевского, но из-за запутанной ситуации на Ближнем Востоке он не возвращался на Русь до 1249 или 1250 года. Обнаружив Киев совершенно разоренным и непригодным для установления там епархиальной администрации, он отправился в Восточную Русь. Дополнительным мотивом для такого решения явилось его неодобрение переговоров Даниила с папой. Более того, Александр официально являлся киевским князем, хотя фактически находился в Новгороде. Тем временем междуцарствие в Монгольской империи подошло к концу, когда новым великим ханом был избран Мункэ (1251 г.). Это событие требовало возобновления всех ярлыков на княжение. Однако, благодаря близкой дружбе Мункэ и Бату и широким полномочиям, которые Мункэ дал Бату, русские князья должны были ехать в Сарай, а не в Каракорум, для подтверждения должности. Между прочим, Бату, в свою очередь, поручил своему сыну и соправителю Сартаку — христианину (вероятно, несторианской конфессии) — управлять русскими делами. С этого момента русские должны были иметь дело только с Сартаком. Александр Невский без колебаний направился в Сарай, Андрей Суздальский, однако, отказался совершить это путешествие. Если он рассчитывал на помощь Даниила Галицкого в противостоянии хану, то он просчитался; Даниил еще не был готов к тому, чтобы оказать сопротивление монголам.