Приключения принца Иоганна Мекленбургского - Иван Оченков

Дождавшись, когда ван Дейка уведут, Петерсон спросил меня:

– Ваша светлость, что вы собираетесь делать с пленными пиратами?

– Не представляю, друг мой. Ей-богу, лучше бы они сопротивлялись! Я бы перебил их со спокойной совестью, а теперь и не знаю. А ты что посоветуешь?

– Ну, мой принц, есть масса вариантов! Вы можете приказать перебить их здесь и сейчас. Ваши наемники сделают это, может, и без удовольствия, но быстро. Вы можете, заковав их в цепи, доставить в Стокгольм, и тогда их точно повесят, но уже по приговору королевского суда. Наконец, вы можете их просто оставить здесь без еды и питья. Тех из них, кто не сдохнет от голода, всенепременно прикажет убить ярл, как только появится здесь. Но вы ведь хотите поступить как христианин, не так ли?

– Пожалуй, и что ты предлагаешь?

– Дайте им надежду на спасение!

– В смысле?

– Ваша светлость, смотрите, та дальняя шхуна повреждена, да и шла в балласте. С нее мы снимем все, что можно снять, особенно тот фальконет, что торчит, задрав дуло, на юте. Остается два корабля, у одного из которых есть законный владелец.

– Ты предлагаешь ограбить спасенного?

– Вовсе нет, хотя если он предложит вам что-нибудь за спасение – не отказывайтесь. Вряд ли его просто так оставили в живых – наверняка ярл намеревался получить выкуп.

– Хорошо, продолжай.

– Его корабль шел с грузом меди и железа в Амстердам, а второй пригодный к плаванию гружен пшеницей. У вас есть уже опыт по ее продаже, не так ли?

– Куда ты клонишь? У нас нет людей на два лишних судна!

– Разве? – картинно удивился Ян. – А эти?

– Пираты? Ты с ума сошел!

– Вовсе нет, более-менее здоровых всего сорок человек, разделим их на два корабля и приставим за ними приглядывать по пятку наших матросов. А два десятка ваших мушкетеров будут гарантией их благоразумия.

– Но у нас только один шкипер!

– Держаться в кильватере не такая большая наука, а большего и не требуется. Ван Дейк же в благодарность охотно подтвердит, что приз абсолютно законен. Ну потеряет неделю, прежде чем наймет новый экипаж. А мы получим приз и благодарность голландцев. Это тоже кое-чего стоит!

– А пираты?

– А что пираты? Вытолкаем их взашей, пусть радуются, что не повесили! И к Юленшерне они не пойдут, побоятся. Если, конечно, так прикажет ваша светлость!

– Решено. Петерсон, подбирайте матросов, Гротте, выделите людей во главе с капралами! Господи, пошли нам хорошую погоду!

Господь не подвел, и к следующему вечеру мы без потерь стояли на стокгольмском рейде.

Олле Юхансон смотрел на меня и ван Дейка с непонятным выражением на лице. Наконец он, прочистив горло, спросил:

– Э-э, ваша светлость решили очистить от пиратов всю Балтику?

– А у вас, господин капитан над портом, есть возражения?

– О, вовсе нет, вы неправильно меня поняли!

– Мой дорогой Юхансон, это вы меня неправильно поняли. Я вовсе не собирался связываться с пиратами или кем-нибудь еще. Это они на меня напали, и я был вынужден защищаться. Они также напали на господина ван Дейка, и я опять-таки был вынужден оказать ему помощь! Как христианин и просто честный человек. Ну а то, что очередной корабль остался без хозяина, – это просто превратности судьбы. Божья воля, так сказать!

– Да, понимаю, понимаю, на вас напали, а вы тут вроде как и ни при чем.

– Абсолютно! Более того, тот небольшой корабль, который по случайности попал мне в руки, – он мне, прямо скажу, в тягость! И я охотно продам его и груз.

– А какой груз? – оживился Олле, почуяв поживу.

– Семьдесят ластов отборного зерна! Тридцать талеров за ласт!

– Двадцать пять!

– Олле, вы меня без ножа режете! Вы знаете, как неохотно мои подданные выплачивают мне мою законную ренту? Да я беднее любого шведского чиновника! Двадцать восемь.

– Охотно сочувствую вашему горю, но – увы и ах! Двадцать пять.

– Ох, господин Юхансон, что мне с вами делать? Вы так мне симпатичны, что я склонен согласиться.

Похоже, я все-таки сильно уязвил во время прошлой сделки господина капитана над портом! И он теперь во что бы то ни стало хочет взять реванш. С другой стороны, я ведь не свое кровно нажитое продаю. Два дня назад и вовсе собирался сжечь.

– В продаже корабля я также могу вам поспособствовать, ваша светлость!

– Сделайте такое одолжение, мой друг. Три тысячи талеров, и я охотно расстанусь с ним.

– Увы, мой принц, я знаю этот корабль, он не стоит и двух с половиной. А принимая во внимание обстоятельства…

– Сколько?

– Тысяча двести!

– Полторы! Или я прикажу прорубить ему дно!

– Да ради бога! Впрочем, ради нашей дружбы тысяча триста!

– Идет!

– Что это было? – спросил меня ван Дейк, когда мы вышли из портовой конторы.

– А вы думали, пираты случаются только в море? Теми разбойниками, что обидели вас, господин Юхансон завтракает. Кстати, о разбойниках: вы ведь не знаете имени вашего обидчика?

– Нет, ваша светлость.

– Но можете его узнать, не так ли?

– О, мой принц, я запомнил эту дьявольскую личину слишком хорошо, она теперь является мне в кошмарах!

– Прекрасно, хотите посчитаться?

– А это возможно?

– В этом мире нет ничего невозможного, друг мой. Во-первых, я знаю и имя человека, столь жестоко с вами обошедшегося, и имя его врага. Пойдемте со мной, и я все устрою.

Через час мы были перед депутатом риксрода Акселем Оксеншерной. Тот, внимательно выслушав рассказ о злоключениях несчастного ван Дейка, сочувственно вздохнул.

– Все это очень печально, его величество принимает все возможные меры по искоренению этого зла, но, увы, оно неискоренимо! Кроме того, вы сказали, что не знаете, как зовут главу пиратов, не так ли?

– Я – нет, но вот его светлость…

– Конечно, конечно, стоит где-то случиться истории с пиратами – и его светлость принц Мекленбургский тут как тут. Ну и кто же этот негодяй?

– Завтра в королевском дворце состоится большой прием, не так ли?

– Да! Но что вы этим хотите сказать?

– О, ничего такого, но может так случиться, что господин ван Дейк узнает кого-нибудь из присутствующих…

– Даже так?

– Ну я чисто гипотетически… скажем, если он окажется рядом с молодым Юленшерной… то всякое может случиться, не так ли?

Будущий канцлер задумчиво поиграл желваками.

– Вы понимаете, принц, что это слишком серьезное обвинение?

– Обвинение… в чем? Помилуйте, господин Оксеншерна. Я никого ни в чем не обвиняю, просто говорю, что господин ван Дейк может кого-нибудь узнать на королевском приеме. Может, он узнает пирата, а может, человека, с которым ходил к непотребным девкам! Я-то почем знаю!

– Хорошо, я вас понял. Встретимся завтра, господа.

Из портовой конторы мы прямиком отправились в дом, снятый Манфредом по моему поручению. На стук в массивную, окованную железом дверь долго никто не открывал. Я было уже потерял терпение, когда из-за нее донесся слабый голос Мэнни:

– Чего надо?

– Нельзя ли увидеться с его светлостью принцем? – дурашливо изменив голос, спросил я.

– Его светлость болен и никого не принимают! – незамедлительно последовал ответ.

– Откройте доброму человеку, а не то добрый человек вам дверь выломает! – уже обычным голосом потребовал я.

– Иди-ка отсюда подобру-поздорову, пока цел, а то ходят тут всякие!

– Мэнни, черт тебя подери! Ты что, меня не узнал? Открывай сейчас же!

– Берегитесь, принц! – закричали вдруг мои спутники, увидев, как в окне из-за приоткрывшейся ставни высовывается ствол мушкета.

Выстрела, впрочем, не последовало – очевидно, стрелок в последний момент меня узнал. Дверь наконец-то отворилась, и мне буквально упал на руки смертельно бледный Манфред.

– Ваша светлость, наконец-то это вы! Я уже не знал, что и думать!

– Ну, ну, Мэнни, что с тобой, малыш! И вам привет, ребята. Что, все так плохо? – обратился я к высунувшимся мушкетерам.

Как оказалось, едва «Благочестивая Марта» покинула рейд, вокруг дома стали происходить непонятные движения. Вокруг него постоянно толклись какие-то темные личности. Некоторые из них пытались незаметно проникнуть внутрь, другие стучали и требовали свидания с принцем. В конце концов нанятый мной для ухода за Климом врач перестал приходить, очевидно напуганный всей этой суетой. Мои верные драбанты почти не спали и совершенно измучились, провиант также подходил к концу. Единственной положительной новостью был хотя и медленно, но верно идущий на поправку боцман. Хотя это как посмотреть: пока мои противники занимались осадой ни в чем не повинного дома, я в совершенно другом месте занимался своими делами без помех и не без прибыли.

– У вас, как я посмотрю, очень интересная жизнь, ваша светлость! – сказал мне на прощанье ван Дейк. – Я пойду в торговый квартал, мне необходима помощь соотечественников.

– И не говорите, мой друг, жизнь у меня как в сказке – чем дальше, тем страшнее. Вас проводить?