Братья. Джон Фостер Даллес, Аллен Даллес и их тайная мировая война - Стивен Кинцер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
"Это не должно было быть "плащом и кинжалом"!" писал Трумэн в разочаровании много лет спустя. "Он был задуман просто как центр информирования президента о том, что происходит в мире".
Если это и было видение Трумэна, то оно почти сразу же померкло. Всего через полгода после создания ЦРУ оно испытало грубое потрясение, когда коммунисты в Чехословакии совершили "конституционный переворот", приведший их к власти. Это событие привлекло внимание к предстоящим выборам в Италии, где коммунистическая партия набирала силу. ЦРУ направило своих людей в бой, потратив 10 млн. долл. на операции, включавшие поддержку проамериканских партий, таких как христианские демократы, вербовку католических священников и епископов для разоблачения коммунистической угрозы, а также наводнение Италии письмами, брошюрами и книгами, предупреждающими об опасности коммунизма. Аллен взял тихий отпуск в Sullivan & Cromwell, чтобы помочь руководить этой кампанией. Возможно, это было недостаточно тихо, поскольку за десять дней до выборов в Италии в газете Boston Globe появилась статья о его участии под заголовком "Dulles Masterminds New 'Cold War' Plan Under Secret Agents". Однако результат оказался грандиозным: христианские демократы одержали оглушительную победу на избирательных участках.
Первые тайные операции ЦРУ проводились в Европе, где, как считалось, диверсионная угроза была наиболее актуальной. Первые две крупные операции - вмешательство в выборы 1948 г. в Италии и наем корсиканских гангстеров для подавления забастовки докеров под руководством коммунистов во французском порту Марселя - увенчались успехом. Однако примерно в это же время взрыв насилия, произошедший ближе к дому, поколебал предположения о том, что Европа станет главным полем битвы в разворачивающейся тайной войне.
9 апреля 1948 г. во время участия государственного секретаря Маршалла в работе девятой Межамериканской конференции в Боготе (Колумбия) было совершено убийство одного из самых популярных политиков Колумбии, вызвавшее массовые беспорядки, в которых погибли тысячи людей. Историки единодушно считают этот эпизод, известный как "Боготазо", частью обострения гражданской войны, которая сотрясала Колумбию на протяжении десятилетий. В Вашингтоне же его расценили как инспирированную Москвой попытку бросить вызов США, дестабилизировав ситуацию в Латинской Америке. Возмущенные политики и редакционные статьи требовали объяснить, почему не было сделано никакого предупреждения. В атмосфере страха той эпохи мало кто в Вашингтоне мог предположить, что "Боготазо" было вызвано исключительно конфликтами внутри Колумбии. Они полагали, что это часть заговора, затеянного в Кремле.
Вскоре после этих первых стычек "холодной войны" командующий союзными войсками в Европе генерал Люциус Клей направил в Вашингтон леденящее душу предупреждение о том, что советское нападение может произойти "с драматической внезапностью". Это повергло американских лидеров в состояние, которое впоследствии в сенатском докладе было названо "почти истерией". В ответ на это Совет национальной безопасности, просуществовавший год, издал секретную директиву NSC 10/2, одобренную президентом Трумэном, которая давала ЦРУ более широкие полномочия, чем когда-либо. Она была датирована 18 июня 1948 г. - через четыре месяца после прихода коммунистов к власти в Чехословакии и через два месяца после выборов в Италии и "Боготазо". Эти события, говорилось в документе, свидетельствуют о том, что Советский Союз начал "злобную" кампанию против США. В ответ на это СНБ уполномочил ЦРУ вести "пропаганду, экономическую войну, превентивные прямые действия, включая саботаж, антисаботаж, разрушение и эвакуацию, [и] подрывную деятельность против враждебных государств, включая помощь подпольным движениям сопротивления, партизанам и группам освобождения беженцев". Эти операции должны были быть "спланированы и проведены таким образом, чтобы ответственность правительства США за них не была очевидной для посторонних лиц, и чтобы в случае разоблачения правительство США могло убедительно снять с себя всякую ответственность за них".
По мере того как ЦРУ развивалось в соответствии с желаниями Аллена, Фостер также начал ощущать, что события развиваются в его направлении. Он считал, что может руководить американской дипломатией лучше, чем госсекретарь Маршалл или кто-либо другой, работающий на "этого продавца рубашек из Канзас-Сити", как он называл Трумэна. В 1948 году ему представился шанс доказать это. Единственный политик, с которым он был по-настоящему близок, - губернатор Нью-Йорка Томас Дьюи, проигравший в 1940 году республиканскую президентскую номинацию и выигравший ее в 1944 году, но проигравший выборы Рузвельту, - предпринимал третью попытку, которая казалась ему успешной. Предполагалось, что после победы он назначит Фостера государственным секретарем.
За три года, прошедшие после окончания войны, Фостер входил в состав американских делегаций на полудюжине международных конференций. Благодаря материалам прессы Люса и других журналистов, которых он выращивал, таких как его однокурсник по Принстону Артур Крок из New York Times и синдицированный обозреватель Роско Драммонд, у него сложился образ принципиального сторонника жесткой линии, который заставил слабовольную администрацию Трумэна проявить твердость и противостоять советским требованиям. У себя дома он нашел противников не только среди демократов, но и в группе республиканцев, которые хотели, чтобы Соединенные Штаты играли менее навязчивую роль в мире. Их лидер, сенатор Роберт Тафт из Огайо, который в 1948 г. боролся с Дьюи за выдвижение в президенты от республиканцев, отвергал идею о том, что судьба призывает американцев к освоению всего земного шара.
"Она основана на теории, что мы знаем больше о том, что хорошо для мира, чем сам мир", - сказал Тафт в одной из речей. "Она предполагает, что мы всегда правы и что любой, кто с нами не согласен, ошибается.... Другим людям просто не нравится, когда над ними властвуют, и мы оказались бы в том же положении подавления восстаний силой, в котором оказались британцы в XIX веке".
Борьба за президентскую номинацию республиканцев в 1948 г. велась не только между Дьюи и Тафтом, но и между "интернационалистским" и "изоляционистским" крыльями партии. Фостер был советником Дьюи по внешней политике во время предвыборной кампании и через Дьюи отстаивал свои интернационалистские взгляды. В серии записок для кандидата он утверждал, что Соединенные Штаты сталкиваются с непосредственной угрозой и призваны к передовой обороне по всему миру. "Враги человеческой свободы постоянно присутствуют и постоянно ищут, казалось бы, слабые места", - писал он. Он также опубликовал в журнале Life статью, в которой обещал, что республиканцы переведут Соединенные Штаты "от чисто оборонительной политики к психологическому наступлению, освободительной политике, которая попытается вселить надежду и вызвать настроение сопротивления в советской империи".
По мере приближения выборов Фостер начал разрабатывать планы на период после победы. В одной из служебных записок он набросал идеи переходного периода,
