Братья. Джон Фостер Даллес, Аллен Даллес и их тайная мировая война - Стивен Кинцер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ночь выборов застала Фостера в Париже, где он участвовал в дипломатической конференции с секретарем Маршаллом. Дни, проведенные там, были насыщенными: иностранные государственные деятели жаждали встречи с ним и практически игнорировали Маршалла, которого они считали "хромой уткой". Однако утром 3 ноября мир проснулся от известия о том, что избиратели переизбрали Трумэна в результате одного из величайших потрясений в американской политической истории.
"Вы видите перед собой бывшего будущего госсекретаря, - с горечью сказал Фостер американскому корреспонденту.
Министр иностранных дел Филиппин Карлос Ромуло неразумно устроил на этот вечер "банкет победы", почетным гостем которого стал Фостер. Фостер с готовностью согласился, но шок от поражения Дьюи, как он признался в письме Аллену, был "довольно сильным". Следующие четыре года американской внешней политикой будет руководить Трумэн, человек, которого он высмеивал, а тот в ответ назвал его "парнем с Уолл-стрит". Кто-то другой, а не он, будет шептать президенту на ухо. С Дьюи в президентской политике было покончено. В возрасте шестидесяти лет Фостер имел основания задуматься, не закончилось ли и его время.
В 1948 г. Аллен проехал по тем же политическим горкам. Он был близким, повседневным советником Дьюи - в отличие от своего брата, который презирал избирательную политику. Во время предвыборной кампании он также написал частное предложение, призывающее развязать руки ЦРУ, которое было наделено широкими полномочиями, но использовало их лишь ограниченно из-за недоверия к нему Трумэна, и направить его на проведение операций, "включая тайную психологическую войну, подпольную политическую деятельность, саботаж и партизанские действия". Аллен планировал представить это предложение Дьюи после выборов в надежде, что Дьюи одобрит его, а затем назначит его главой более агрессивного ЦРУ.
Как и все сторонники Дьюи, Аллен был готов праздновать в ночь выборов. Но вместо этого он навестил побежденного кандидата, которого нашел в номере отеля "Рузвельт", спокойно стоящего в халате. Вместо того чтобы стать лидером свободного мира, Дьюи возвращался в Олбани.
* * *
Хотя в послевоенные годы оба брата добросовестно соблюдали интересы своих клиентов из Sullivan & Cromwell, сердце их не лежало к работе. Аллен постоянно думал о том, что он может сделать, чтобы подтолкнуть Соединенные Штаты к тайным действиям. Фостер выступал в качестве символического республиканца в дипломатических делегациях и давал показания в Вашингтоне в пользу союза безопасности, ставшего Организацией Североатлантического договора. Оба были нехарактерно дрейфующими.
Первый перелом наступил для Фостера совершенно неожиданно, в один из летних дней 1949 года.
Он отдыхал вместе с Джанет на острове Дак в озере Онтарио, бывшем пристанище торговцев ромом, которое он купил восемь лет назад и где он содержал спартанское жилище без электричества и телефона. В случае получения срочных новостей на остров прилетал смотритель маяка, у которого было радио. В тот день он принес загадочное сообщение: "Немедленно позвоните губернатору Дьюи". Фостер послушно отплыл обратно на материк.
У Дьюи было предложение, от которого мало кто мог отказаться. Сенатор Роберт Ф. Вагнер только что ушел в отставку по состоянию здоровья, и Дьюи хотел назначить Фостера на его место. Грубая и шумная предвыборная политика, где компромисс является образом жизни и мало кто добивается успеха, не имея общего языка, вряд ли была естественной средой обитания Фостера. Тем не менее это предложение было великолепным подарком. Фостер понял, что это предложение вернет его в центр национальных дебатов как раз тогда, когда он опасался, что его будущее тускнеет. 8 июля 1949 г. он уволился из Sullivan & Cromwell, где проработал тридцать восемь лет. В тот же день он принял присягу в качестве сенатора США.
Фостер был чужаком в ритуальной среде Сената. Он был замкнут по натуре и в любом случае мало что мог предложить как самый низкопоставленный член Сената. Вместо того чтобы соблюдать традицию, согласно которой новые сенаторы должны выжидать время, прежде чем произнести свою первую речь, он подождал всего четыре дня, прежде чем отпустить длинную речь, в которой Советский Союз изображался как поджигатель войны, а Соединенные Штаты - как "живой инструмент праведности и мира". В последующие недели он произнес еще несколько речей в Сенате, и хотя у него не было реальных полномочий, он был воодушевлен своим новым положением в Вашингтоне и сопутствующим ему почтением.
"Они даже стригут вас бесплатно", - изумился он.
Через три месяца после того, как Фостер занял свое место в Сенате, коммунисты под руководством Мао Цзэдуна победили в гражданской войне в Китае. Фостер более десяти лет был знаком с лидером победивших националистов Чан Кай-ши, а также был близок с не менее автократичным президентом Южной Кореи Сингманом Ри. Оба они были не просто антикоммунистами, но и христианами, что придавало Фостеру особую ревность в их защите. В свое время он назвал этих двух людей "современными эквивалентами основателей Церкви". Они помогли сформировать его взгляд на Восточную Азию, который основывался на предположении, что все беспорядки там разжигаются Москвой.
Между Фостером и карьерой в Сенате стояло одно серьезное препятствие. Его назначение было временным, пока не будут проведены специальные выборы на оставшийся срок полномочий Вагнера. Дьюи выбрал Фостера, надеясь, что его трезвый образ сделает его сильным кандидатом, но в ходе кампании он показал себя жестким, неуютным в толпе и не имеющим отношения к жизни простых людей. Его соперник, Герберт Леман, народный демократ и бывший губернатор, отстаивавший такие идеи, как государственное жилье и страхование от безработицы, подчеркнул эти недостатки. Леман баллотировался как друг рабочих и бедных. Фостер, играя на своей силе, вел предвыборную кампанию в открытом автомобиле, украшенном транспарантом с надписью "Враг красных".
"Шестифутовый Джон Фостер Даллес выглядит как серьезный, мягко воспитанный профессор, но не позволяйте его внешности обмануть вас", - призывала его предвыборная брошюра. "Он очень серьезен, но то, как он справляется с красными, доказывает, что он далеко не мягкий человек. Он всерьез настроен на то, чтобы не допустить перехода мира к коммунизму. С первых рядов он наблюдал за тем, как красная угроза заползает на треть земного шара, и узнал несколько горьких истин. Красные знают,
