Пиявки - Вероника Богданова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В больнице по иронии судьбы дежурила та же медсестра, которая столь сурово осудила связь Эльвиры и Вечно Второго. К вопросу брюнетистой незнакомки: «Не здесь ли лежит девочка, пострадавшая от рук маньяка?» – медичка отнеслась с изрядной долей подозрения. Но, когда выяснилось, что темой интересуется настоящая журналистка из Москвы, она охотно поделилась с Диной собственной версией произошедшего.
Конечно, с точки зрения медицины её показания можно было считать безупречными. А вот всё остальное… Но разве госпоже Резник так уж нужны были истинные факты? Мнения горожан о своей землячке, в которых сквозили прямые обвинения самой Эльвиры в произошедшем, вполне устраивали скандальную журналистку. На этом тоже можно построить статью, да так, что не придерёшься!
– Хотите посмотреть на саму девочку? Мать тоже сейчас там. – Медсестра брезгливо поморщилась.
– Отчего же вы так ополчились на эту Карелину? Ведь, согласитесь, у неё такое несчастье! – подлила масла в огонь мисс Резник.
– И кого же винить в этом несчастье? Простите, но мне непонятна ваша миротворческая позиция. На вашем месте я бы пропесочила эту сучку по полной! Ребёнок лежал в коме, а она в каких-то двух шагах обжималась со своим высокопоставленным чиновничком! – Медсестра разве что не плевалась.
Дина усмехнулась: «Знала бы ты, старая сплетница, мою истинную позицию! Мне нужна сенсация, и она будет! И твой голос в ней прозвучит тоже!»
Диктофон тихонько щёлкнул и остановил запись.
25
– Здравствуйте, это Игорь Савельев? Вас беспокоит некто Вылетов. Помните такого? Вы мне немного задолжали, и я хотел бы вам напомнить о том, что сроки поджимают. – Голос в мобильнике звучал вполне лояльно, но отчего-то у Игорька всё внутри противно сжалось.
– А может, вы заодно напомните мне и сумму долга? – решился спросить парень, боясь собственной смелости.
Накануне подписав бумагу с пробелом в том месте, где должна была быть проставлена сумма отступных, Игорь от ужаса нализался алкогольных коктейлей возле ближайшего ларька. Домой он пришёл почти на автопилоте и собственную беседу с матерью помнил весьма смутно. В своём опрометчивом поступке сын сознался ей только утром, когда проспался и сам понял, что натворил.
Он ведь даже не удосужился узнать, кто такой этот Вылетов, которого он так неосторожно отбросил бампером на тротуар. Вроде бы на больничной койке лежал невзрачный, сухопарый дядя, прикрытый до подбородка простынкой. Но из-под простынки, кажется, выглядывали густо-синие паутины татуировок. А вдруг он уголовник? А если он захочет разорить отца?
– Эй, вы спите, молодой человек? Повторяю: для вас не составит большого труда выплатить мне сумму моего больничного гонорара. Это сущие пустяки для такого юноши, как вы. Всего лишь десять миллионов евро. Мне интересно узнать, каково это – быть миллионером европейского уровня? – Прозвучал сигнал отбоя.
Игорь ошеломлённо слушал безликие гудки, в ужасе глядя на свою дорогую «навороченную» игрушку, только что сообщившую ему о том, что вчера он подписал себе смертный приговор. Себе и отцу. Откуда Вечно Второму взять такие деньги? Он ведь всего лишь провинциальный чиновник, а не крутой бизнесмен. Да, уровень жизни Савельевых несколько отличается от такового у большинства семей их города. Но десять миллионов евро!
Телефон вновь ожил, перепугав Игоря до смерти. Господин Вылетов совсем забыл предупредить, что за выполнением обязательств будут следить очень серьёзные люди и Игорю лучше было бы не расстраивать кредитора: его здоровье и так подорвано! А вдруг дяденьке захочется таким же (или каким-нибудь другим) образом подорвать здоровье или самому Игорю, или кому-нибудь из членов его семьи? Не хотелось бы, правда? И собеседник, тепло попрощавшись, отключился.
Что же делать? Опять напиться? Но завтра наступит отрезвление, а времени до даты выплаты долга останется меньше. Пора поговорить с отцом, тем более что в последнее время между ним и матерью творится что-то странное. Такое впечатление, что они находятся на разных берегах реки, которая постепенно расширяется, всё дальше отодвигая эти берега друг от друга. Папа откровенно гуляет, мама бесится, хотя наверняка тоже погуливает, но ведь так было всегда?! Почему же привычный порядок вещей вдруг привёл к полному расколу семьи Савельевых?
А может, это он, Игорь, во всём виноват? Сбил человека – и запустил безжалостный механизм разрушения?
– Мам, ты дома? – позвал Игорь, боясь начинать откровенный разговор, но понимая, что без него не обойтись.
– А где же мне ещё быть? Это папаня шляется где попало, а я всегда сижу дома. – Валентина, тихонько ворча себе под нос, чтобы Игорь её случайно не услышал, явилась пред ясные очи своего непутёвого сыночка.
– Мам, кажется, я окончательно влип. – Фраза прозвучала слишком спокойно и буднично, чтобы всерьёз насторожить Валентину Денисовну.
– Что опять? – нетерпеливо спросила она, сев на обшитую кожей табуретку: когда-то юный рокер Игорёк сам пытался оформить интерьер своей «пещеры».
– Они озвучили сумму. Я не знаю, откуда мне взять такие бабки, – вздохнул Игорь.
– Ну, во-первых, не тебе, а нам. Ты всё-таки наш сын. А во-вторых, чем это тебя так напугали? Во сколько ты, интересно, оцениваешь наши возможности? – Валентина Денисовна храбрилась, но на самом деле и она побаивалась чрезмерных запросов пострадавшего. И Игорь назвал сумму.
Госпожа Савельева замерла и посмотрела на сына так удивлённо, словно увидела его впервые:
– Сколько, ты сказал? Десять миллионов евро? И ты мог такое подписать?
– Я подписал пустую бумагу. Я не знал, что они обладают такой буйной фантазией, – огрызнулся Игорь на всякий случай: он понимал, что виноват, но он также прекрасно уяснил за свою короткую жизнь, что лучшая защита – это нападение.
– А ты не кусайся, щенок, не кусайся! – Мать возвысила голос. – Чем ты вообще думал, когда ставил подпись под этой распиской? Мать у тебя вроде не идиотка, отец – тоже…
Валентина осеклась. Она вовремя вспомнила, кто был настоящим отцом Игоря: какой-то неандерталоподобный дальнобойщик,
