В битвах под водой - Ярослав Иосселиани

Зашло солнце, перистые облака красными маками опоясали западную часть небосвода. Мы всплыли. Над водой нас ждала ни с чем не сравнимая приятная новость.

- Товарищ командир, радисты принимают "В последний час", - тоном флегматичного человека доложил вышедший на мостик Глоба, - что-то важное, вероятно...

Обычно чрезвычайной важности сообщения Советского информбюро под рубрикой "В последний час" во время Великой Отечественной войны волновали всех советских людей, но на подводной лодке в походе, когда вообще всякая внешняя информация была весьма затруднена, сообщения Совинформбюро воспринимались с особым восторгом. Однако спокойный тон лейтенанта меня не удивил. Глоба по натуре был очень сдержанным и свой восторг обычно внешне почти ничем не проявлял.

- О чем говорится в сообщении, не узнавали? - не выдержал я.

- Точно не сказали, товарищ командир, я спросил, но в рубке все заняты...

- Идите вниз и прикажите, чтобы радисты сразу доложили общее содержание сообщения, до уточнения текста!

Однако не успел еще Глоба влезть в люк, как на мостик вышел радист Дедков. Старшина был очень взволнован и едва выговаривал слова.

- Наши войска разгромили... наступают вовсю на Сталинградском фронте, товарищ командир. Вот часть текста... помехи большие, искажений много, но скоро перепроверим...

Выхватив бумагу из рук Дедкова, я вскочил в боевую рубку, чтобы прочесть сообщение. "На днях наши войска, расположенные на подступах Сталинграда, перешли в наступление против немецко-фашистских войск... Прорвав оборонительную линию противника... 30 километров на северо-западе, в районе... а на юге от Сталинграда... 20 километров, наши войска за три дня напряженных боев... продвинулись на 60-70 километров... Заняты город Калач, станция... Советск, ...Абганерово. Таким образом, обе железные дороги, снабжающие войска противника, расположенные восточное Дона, оказались прерванными..."

Дальше ничего нельзя было понять. Я вышел из рубки на мостик и приказал немедленно объявить подводникам по всем отсекам радостную весть.

- А вы идите в радиорубку и примите все меры, чтобы получить полный текст сообщения "В последний час", - поручил я Дедкову.

Я знал о том ликовании, которое могла вызвать в тесных отсеках "Малютки" весть о победоносном наступлении наших войск в районе Сталинграда, к которому было приковано в то время внимание всего человечества. Подводники понимали, что именно там решалась судьба народов мира. Там находились основные силы фашизма, и разгром этих сил означал нечто большее, чем обычное наступление советских войск. В отсеках люди поздравляли друг друга с победой, целовались, обнимались. Все были поглощены приятной новостью и без конца и в различных выражениях говорили о ее значении. Казалось, скромная победа подводной лодки была забыта и никто не помнил о столкновениях с фашистскими кораблями.

Именинниками были радисты, сообщившие о событиях на сухопутном фронте. Их целовали, благодарили, желали им счастья и всякой удачи в жизни, их чествовали, словно они были непосредственными участниками боев за Сталинград.

Ночь мы шли в надводном положении, а с рассветом ушли под воду и продолжали свой путь на безопасной глубине.

Оставив вахтенного у перископа, я направился к себе в каюту, чтобы прилечь и отдохнуть.

- Товарищ командир, - Дедков подал мне радиограмму, - принят старый "В последний час"...

- Что это значит?

- Это было три дня тому назад, но мы только сегодня приняли...

"Удар по группе немецко-фашистских войск в районе Владикавказа (гор. Орджоникидзе), - прочитал я текст сообщения. - Многодневные бои на подступах к Владикавказу (г. Орджоникидзе) закончились поражением немцев..."

"Это, видимо, начался общий разгром фашистов по всему фронту", - подумал я и спросил у Дедкова:

- О боях под Сталинградом уточнили текст сообщения?

- Вот, - Дедков протянул второй лист бумаги, исписанный с обеих сторон, здесь указаны в основном потери фашистов...

И действительно, уточнение текста касалось главным образом разгромленных частей, пленных и захваченных нашими войсками трофеев.

- Обе радиограммы объявить по отсекам, а редактору боевого листка посоветуйте использовать эти цифры.

- Есть, товарищ командир! - и Дедков побежал в центральный пост.

Как ни устал я, простояв всю ночь на мостике, я так и не сомкнул глаз. Пролежав около получаса, я поднялся и пошел по отсекам. Возбуждены были и остальные мои боевые товарищи. Ни в одном отсеке я не нашел отдыхавших людей. Все по-прежнему оживленно комментировали известия о новых поражениях немецко-фашистских войск.

- Я на вашем месте все же отдыхал бы, - сказал я торпедистам, но слова мои прозвучали не очень убедительно.

- Не можем, товарищ командир, - виновато ответил Терлецкий, - такой радостной новости я, кажется, за всю жизнь еще ни разу не получал, как... вот сегодня... Где там спать, когда душа... танцует... - Эх, были бы еще у нас торпеды, товарищ командир, сейчас бы самое время вернуться обратно на позицию, - мечтательно произнес Свиридов, - а то армия наступает, а мы... домой...

- Да, торпед нет, - сочувственно произнес я. - Но ничего, мы сходим в базу, возьмем торпеды и вернемся обратно.

Переживал не только один Свиридов. Успешное наступление Советской Армии воодушевило всех подводников. Буквально во всех отсеках только и слышались слова досады в связи с отсутствием на корабле запаса торпед, словно люди только сейчас осмыслили по-настоящему значение боеприпаса для корабля.

В жилом отсеке Костя Тельный заканчивал боевой листок подводной лодки. Я на несколько минут задержался у столика, на котором работал матрос. "Смертельный удар по становому хребту фашистской армии под Сталинградом и на Северном Кавказе", - было написано крупным шрифтом через всю полосу боевого листка.

- А вы не слишком замахнулись? Мне тоже кажется, что удар очень серьезный, но смертельный... Не слишком ли?

- Нет, товарищ командир, вся редколлегия так... решила, единогласно! хором возразили матросы. - Мы думаем... уверены, что это начало краха фашистской Германии...

- Ну, если вы все так уверены, пусть остается этот заголовок, - согласился я, - только мне кажется, начало краха фашистов было еще раньше.

- 22 июня 1941 года? - спросил Тельный, улыбаясь.

- Так точно...

- И я так им говорил, - обрадовался Тельный, - раз на нас напали войной, это уже начало ихнего "капута"...

"Грандиозное наступление наших войск", - гласил подзаголовок боевого листка, написанный более мелким шрифтом, а под ним приводились данные из сообщений Совинформбюро.

"...В ходе наступления наших войск, - читал я, - на Северном Кавказе и под Сталинградом разгромлены шесть пехотных и две танковые дивизии, хваленый полк "Бранденбург" и другие части. Большие потери нанесены еще семи пехотным, трем танковым и двум моторизованным дивизиям фашистов. Захвачено более 13000 пленных, 500 немецких танков, много бронемашин, орудий разных калибров, минометов, пулеметов, винтовок, большое количество складов с боеприпасами, вооружением и продовольствием. Трофеев так много, что они еще даже полностью не подсчитаны! 14 000 фашистов найдено убитыми на поле боя..."