Обмани меня нежно - Наталья Андреева

«А никак». Ничего ты уже не исправишь. Надень на глаза повязку и так читай дальше: «Вечность».

Репин. «Иван Грозный убивает своего сына»

Катя не поняла, что в ее жизни началась черная полоса. Случай казался ей таким легким, что она и не сомневалась в успехе операции по подмене картины копией. Это была ее вторая картина и второй клиент.

У него была красивая фамилия: Северный. И сам он тоже был красивый. Очень. Года на два моложе нее, холеный, сытый, но не такой, как Юрик, а лев – царь зверей. Подтянутый, поджарый, поднаторевший наносить точные удары на теннисных кортах и не менее точно разить противника на бирже, Илья Северный действовал на Катю Семенову точно так же, как и на других женщин. Неотразимо. Она знала, что в его львином прайде, гареме юных наложниц-манекенщиц, царит полная гармония. Все львицы хозяина боготворят. И он успевает обслуживать всех.

Поскольку совсем недавно Катя рассталась со своим любовником, а Северный мужчина был что надо, она решила с ним переспать, а пока Илья будет принимать душ, быстренько заскочить в кабинет и подменить картину очередным Зоиным творением. Кате всегда казалось, что Северный посылает ей сигналы. Всячески намекает на то, что не прочь ее уложить в постель.

И на встречу он согласился удивительно быстро. Причем сразу предложил приехать к ней домой, потому она и потеряла бдительность. Костик в этот вечер уехал с друзьями смотреть футбол, Ничка с бабушкой ушли на детский праздник, отец возился в гараже с машиной. Дома была только Тася, которой Катя дала соответствующие инструкции: открыть гостю дверь и мгновенно испариться.

Она же надела платье для коктейля, весьма соблазнительное, с глубоким вырезом, туфли на шпильках, сделала высокую прическу, и вся была в предвкушении. Сначала изысканный ужин с привлечением повара из французского ресторана, потом раскованный секс, от которого она рассчитывала получить не меньшее удовольствие, чем от ужина, и, наконец, ловкий трюк, в результате которого у нее в кармане окажется еще один миллион долларов.

Илья пришел вовремя. Он был один, без охраны, сам вел машину. Катя восприняла это как знак.

– Я приготовила вам сюрприз, – сказала она с улыбкой.

– Давай на ты, – тут же предложил он. И намекнул: – Нас ведь так много связывает. Где картина?

– У меня в кабинете. Может, сначала поужинаем?

– Это всегда успеется, – улыбнулся Илья.

Она была уверена, что такой красавчик в живописи разбирается слабо. У него другие интересы: биржа, женщины, спорт. Ей даже было немного стыдно разводить Илью на деньги. И тут она заметила, что Тася по-прежнему в холле. Стоит, опустив руки по швам, и беззвучно шевелит губами.

– Я тебя отпустила, – намекнула Катя.

Тася что-то пробормотала, но не тронулась с места. «Неужели пьяная?» – подумала она, приглядываясь к домработнице. А Илье сказала:

– От тебя теряют голову все женщины без исключения. Даже на мою домработницу ты произвел впечатление, видишь, застыла столбом.

Илья рассмеялся. По его лицу стало видно, что он очень любит себя. И было за что. Он являл собой яркий пример разумного применения денег. У Северного их полно, но он все средства вложил в дело и в себя. Не пьет, не курит, по утрам бегает, по вечерам плавает в своем бассейне, днем находит время, чтобы забежать в тренажерный зал, в рождественские каникулы катается на горных лыжах, летом штурмует горные вершины в компании приятелей-альпинистов.

Она забыла, что у себялюбивых людей нет сердца. Точнее, в нем никому нет места, потому что там живет одно большое собственное Я. На этом Катя и прокололась.

Ее чары на Илью не действовали, хотя она и улыбалась зазывно, то и дело касалась его рукой, стараясь, чтобы жесты эти были как можно интимнее. Он все понимал и улыбался в ответ. Но его улыбка была ледяной, как и глаза. Красивые, небесно-голубого цвета, опушенные длинными ресницами, но похожие на два клинка. Они разрезали окружающие Илью предметы, как масло, он мгновенно проникал в суть вещей.

Едва увидев картину, Северный сказал:

– Интересно.

И Катя впервые заволновалась.

– У тебя серьезная репутация, – внимательно посмотрел на нее Илья. Она почувствовала стальной клинок в своем бедном сердце. – Я не думаю, что ты хочешь иметь проблемы.

– А какие проблемы я могу иметь? – спросила она, стараясь казаться непринужденной.

– Сейчас на рынке много подделок, – равнодушно сказал он. – И даже на аукционах, таких как «Сотбис» и «Кристи».

– Ну и какое отношение это может иметь ко мне?

– Откуда у тебя эта картина?

– Я выступаю как посредник.

– Гм-м-м... Интересно, – он нагнулся над холстом и зачем-то потрогал его пальцем. – Учти, я всегда провожу тщательную экспертизу.

– Я тоже, – мило улыбнулась она.

– В Эрмитаже есть классные специалисты. В Третьяковке. Я никогда не доверяю одному эксперту. Мне нужны заключения от нескольких, и желательно чтобы они были друг с другом незнакомы.

Она похолодела.

– Что ты так напряглась?

– Я? Напряглась?

– Деньги я отдам сразу. Я их с собой привез, – Илья показал ей кейс. – И меня не волнует, откуда у тебя картина. Меня заботит лишь одно: чтобы это был подлинник.

– Это подлинник.

– Тогда тебе не о чем волноваться. Я полагаю, ты приготовилась обмыть сделку? – он выразительно посмотрел на ее декольте.

– Было бы неплохо.

– Извини, я сегодня занят. Но всегда к твоим услугам. Я тебе позвоню, – небрежно сказала Северный.

«Что делать? – в панике подумала она. – Отдать ему подлинник?»

– Слышала историю одного депутата?

Ей стало совсем плохо. Это он о ком? Неужели о Николае Алексеевиче?

– Смешная история, правда? – Илья делал ей вскрытие своими глазами-клинками. Она почувствовала, как заныло сердце, когда в него впилась ледяная сталь. Откуда он знает?!

Хлопнула входная дверь, или ей показалось? Тайм-аут был Кате просто необходим, поэтому она сказала:

– Извини, у меня дочь отправилась на день рождения к подружке. Вроде бы еще рано. Пойду гляну, не она ли там пришла. Боюсь, как бы ее не обидели.

– Дети – это святое, – усмехнулся Илья. – Конечно, иди. У меня есть еще полчаса, – небрежно сказал он, взглянув на свои швейцарские часы стоимостью с люксовую иномарку. – Жду тебя с нетерпением. Хочу знать, что ты об этом думаешь?

– О чем? – она выдала ему в качестве аванса непонимающий взгляд.

– О депутате, – Илья уперся в нее своим ледяным взглядом. И слегка нажал: – Речь как раз пойдет о подделках. – Из ранки потекла кровь. Катино сердечко затрепетало...

Потом она вспоминала случившееся с отчаянием. Неужели нельзя было по-другому? Но тогда ее охватила паника.

Она стояла на пороге кабинета и все еще слышала звук выстрела. На полу, рядом с телом Ильи, лежал пистолет. Зачем она только его купила, этот пистолет?

– Ты живешь за городом, и хотя поселок под охраной, с оружием как-то спокойнее, – сказал ей продавец, живущий здесь же, в «Забаве». И добавил: – Оружие чистое, не беспокойся.

Костик пришел в восторг:

– Надо будет повыпендриваться перед девчонками.

– Хорошее дело, – кивнул отец, когда она принесла домой оружие и показала домашним. И даже Тася ее поддержала:

– Вещь нужная.

Теперь этот пистолет стал орудием убийства. Она смотрела на него и гадала: с чего начать? Стереть отпечатки? Прибраться в кабинете?

– Надо его спрятать, – услышала она глухой голос отца.

Он стоял на пороге и тоже смотрел на пистолет.

– Куда?

– Вывезти за город. Я видел: он приехал один.

– Так ты о нем, – кивнула она на мертвого Илью.

– Оружие тоже следует куда-то деть.

– Как думаешь, соседи слышали выстрел? – взволнованно спросила Катя.

– Не знаю. Стены толстые.

– А тебе из гаража...

Она осеклась. Из кабинета было слышно, как хлопнула входная дверь, но она так и не узнала, кто пришел. Не успела. Ей стало совсем плохо.

– Я тебе помогу, – торопливо сказал отец.

Вдвоем они вынесли тело из кабинета. По лестнице за ними тянулась кровавая полоса.

– Ты уверен, что мы все правильно делаем? – спросила она у отца.

– Да, – отрезал тот.

В холле второго этажа показалась Тася. Она еле держалась на ногах.

– Тася, приберись здесь, – крикнула ей Катя. Домработница не двигалась с места. – Ты что, не слышишь?

Тася бессмысленно смотрела на мертвеца.

– О, господи! – взорвалась Катя. – Кровь вытри с лестницы! Живо!

Домработница кинулась за тряпкой. Движения ее были не слишком уверенными, а руки заметно дрожали. Похоже, напилась. Нужно бы сделать «помощнице по хозяйству» выговор, но Кате сейчас было не до того. На лестнице лежал Илья Северный с дыркой в голове, и надо было срочно спасать положение. Они с отцом вынесли тело из дома. Хорошо, что на улице уже сгустились сумерки.

– Посади его рядом, – посоветовал отец. – Сама садись за руль. Я лягу на заднее сиденье. Вывезем его за шлагбаум, проедем пару километров, и там оставим. В лесу.